Все на пике. Начало эпохи нищеты
Шрифт:
В случае нарушения коммуникации и контроля те, кто больше зависит от высоких технологий, вероятно, пострадают намного больше, чем те, кто все еще в некоторой степени привык локально удовлетворять свои основные потребности. В краткосрочной перспективе мы, вероятно, увидим акты экстраординарного героизма наряду с крайними примерами оппортунизма и глупости.
Но что, если травма будет длиться годами или десятилетиями? Насколько устойчивое универсальное бедствие (например, крах общества) отличается от примеров, приведенных Аптекаром? В первом случае, если будет достаточно времени, действительно ли могут возникнуть паника, грабежи и массовые
Aptekar не предлагает обсуждений или примеров в этом отношении; для этого мы могли бы лучше обратиться к подсказкам из таких книг, как «Падение Римской империи» Питер Хизера, в которой обсуждается, например, как резко упала численность населения, особенно в самом Риме, снизилась специализация в работе, а голод стал более распространенным и жестоким.
В своем эссе «Экологический коллапс, теория травм и пермакультура» активистка Peak Oil Лиза Рейнер изучает другую соответствующую литературу и делает выводы, имеющие прямое отношение к настоящему обсуждению, часто цитируя книги Джудит Херман Восстановление. Другие соответствующие книги включают Chellis Glendinning's My Меня зовут Челлис, и я выздоравливаю от западной цивилизации и Бенджамин Колодзин: как пережить травму: программа для Ветеранов и жертв изнасилований, нападений, жестокого обращения или окружающей среды.
Рейнер отмечает, что «классический» посттравматический стресс - это реакция на острый опасный для жизни опыт, такой как изнасилование или тяжелая автомобильная авария.
Однако многие люди с симптомами расстройства не испытали непосредственного опасного для жизни события, а вместо этого подверглись накоплению более умеренных факторов стресса. Герман называет это состояние «сложным посттравматическим стрессовым расстройством», в то время как другие исследователи называют его «стрессовым расстройством длительного принуждения (PDSD)».
Рейнер отмечает: «Когда целые сообщества страдают от травмы, у людей развивается своего рода массовое посттравматическое стрессовое расстройство на социальном уровне, из-за которого его очень трудно вылечить. Алкоголизм, насилие в семье и другие проблемы приобретают угрожающий характер. Конфликты между группами становятся неразрешимыми ».
Она также отмечает, что« психологические исследования показывают, что практически невозможно исцелить от прошлой травмы, если человек в настоящее время находится в травматической ситуации. Например, избитая жена не может излечиться от последствий жестокого обращения с детьми, пока она не соберется в силах выйти из брака ».
В случаях, когда исходная травма давно прошла, наиболее важным аспектом лечения, по-видимому, является воспоминание и эмоциональная обработка события. В этом отношении часто помогает терапевт или терапевтическое сообщество. Рейнер говорит: «Выжившие после травмы учатся находить какой-то смысл в своем опыте, извлекать полезные уроки о жизни вдали от безнадежной и унизительной ситуации».
Она цитирует важное наблюдение Германа о том, что «выздоровление может происходить только в контексте отношений ». Все это говорит о том, что люди с психологической подготовкой могут сыграть не менее важную роль в нашей коллективной адаптации к Пикк Нефти и Изменению климата как эксперты в области энергетики и пермакультивисты. Первым, возможно, следует готовиться к лечению не только отдельных людей, но и целых сообществ.
Модель для объяснения и лечения: Зависимость и несамодостаточность
В своем обращении к стране в январе 2006 г. Джордж Буш, как известно, заметил, что «Америка пристрастилась к нефти». Это не было новостью ни для кого, но эта фраза задела нервы: на следующий день в прессе появилось больше чернил, чем на какую-либо другую его речь, и ее до сих пор часто цитируют.
После заявления Буша более одного комментатора выступали за разработку программы из двенадцати шагов, чтобы избавить Америку от зависимости от нефти. Первоначальная двенадцатиступенчатая программа Анонимных Алкоголиков была основана на религии, поэтому она не могла быть непосредственно полезной для всего современного полусекулярного общества.
Но два шага вполне могут быть применимы: • признать, что у нас есть проблема, и • провести тщательную и бесстрашную инвентаризацию нашего потребления энергии.
Чем еще может быть полезна метафора зависимости? В своей статье «Является ли наша коллективная нефтяная зависимость зависимостью?» Активист Peak Oil Роб Хопкинс пришел к выводу, что в данном случае зависимость - лучшая метафора.
Хопкинс цитирует Диагностическое определение зависимости ВОЗ, которое гласит, что «три или более из следующих проявлений должны были возникнуть вместе в течение как минимум одного месяца или, если они сохраняются в течение периодов менее одного месяца, должны были повторяться вместе повторно в течение 12-месячного периода»: сильное желание или чувство принуждения к употреблению вещества и нарушение способности контролировать поведение, связанное с употреблением психоактивных веществ, с точки зрения его начала, прекращения или уровней употребления, о чем свидетельствуют:
что проявляется в том, что из-за употребления психоактивных веществ отказываются от важных альтернативных удовольствий или интересов, или они уменьшаются; или много времени тратится на действия, необходимые для получения, принятия или восстановления после воздействия вещества - постоянное употребление вещества, несмотря на явные доказательства вредных последствий, о чем свидетельствует продолжающееся употребление, когда человек действительно осведомлен, или можно ожидать, что они будут осведомлены о характере и степени вреда.
Хопкинс исследует нашу зависимость общества от нефти с точки зрения каждого из этих критериев и обосновывает применимость каждого из них.
Если мы согласимся с тем, что метафора имеет ценность и что общество в некотором смысле клинически зависит от разрушающего вещества (нефти), какие последствия это имеет для государственной политики? предположим, что мы искренне хотели положить конец нашей зависимости от какого-то другого вредного вещества, например, героина.
Как бы мы это сделали? Один из методов может заключаться в том, чтобы окружить себя метадоном, сигаретами, пивом, кофе и жевательной резинкой, то есть другими веществами, вызывающими привыкание, а затем надеяться, что наша зависимость от героина каким-то образом передалась одному или нескольким из них.
Стратегия, вероятно, не сработает; более вероятным результатом будет по крайней мере одна добавленная зависимость. Позвольте нам перенести это мысленное упражнение на нашу нефтяную зависимость.
Можем ли мы положить этому конец, просто разработав новые поставки альтернативных видов топлива, таких как этанол и биодизель, или жидких углеводородов из угля и природного газа? Если аналогия верна, результатом, вероятно, будет не фактическое сокращение потребления нефти, а просто дополнительная зависимость от этих альтернатив.