ВСЕ включено
Шрифт:
В дверном проеме, по-хозяйски оперевшись рукой о косяк и выставив колесом грудь в перепачканной землей футболке, горделиво осматривал магазин отельный садовник. Сросшаяся на переносице чаща бровей с вкраплениями поседевших листьев не гармонировала с по-юношески голодным блеском в его глазах. Невысокий, как и большинство турков, с выжженной работой и обветренной временем кожей, он выглядел словно только что вернувшийся из дальнего рейса моряк, много часов проведший на капитанском мостике в ожидании суши и всех связанных с ней радостей.
Лиза вздрогнула. Вулкан рыжего негодования, до того убаюканный бисквитом, готов был залить шипящей лавой всех и все, что попадется ему на пути. «Как его в таком виде в отель пустили?! И где Саша?! При нем они с такой безудержной наглостью магазин не атакуют. Главное не улыбаться. Улыбка для них – зеленый свет». Прикрыв жерло вулкана крышей показного спокойствия, Лиза уставилась на пришельца.
– Желаете роскошное постельное белье? Или пижамки для внуков? Может, сорочку для женушки? – на иностранном турецком, как называл лизину версию языка Саша, уточнила она.
– Ты во сколько заканчиваешь работу? – вопросил моряк.
– В 10…, – опешила Лиза от проявленной наглости. Деликатные турки обычно предпочитали иную тактику. Усладить сердце девушки лепестками комплиментов, растопить ее недоверие обжигающей лапшой под изысканным соусом, и только после этого переходить к делу. Этот же… хм… капитан… вел себя словно горец, не имеющий ни малейшего представления о правилах приличия. Лизе это не нравилось. Если уж ввязался в игру, изволь действовать по установленным правилам.
– В 22.05 жду тебя у соседнего отеля.
– В очередь, – по-русски обронила она, едва сдерживая готовые соскользнуть с языка турецкие гадости.
Обладательница роскошной гривы и искристой улыбки, Лиза с первого дня работы в отеле стала объектом пристального внимания со стороны мужской части персонала. Не проходило и дня без очередного настойчивого приглашения «скоротать вечерок у моря», будто туристок им мало. Чем шире становился круг отвергнутых, тем ярче разгорался азарт в остальных представителях «семьи Ататюрка 16 ». На красивые слова и сладкие обещания непокорная русская не клюет. К нежным взглядам равнодушна. Откровенные беседы не находят взаимности. Что же способно тронуть ее сердечко? Видимо, садовник решил попробовать новое средство – наглость. Тоже промах, дорогой.
16
Мустафа Кемаль Ататюрк (1881–1938) – основатель современного турецкого государства, первый президент Турецкой Республики.
Не поняв сказанное, но по турецкой самодовольной привычке решив, что такому принцу как он иностранка отказать не посмеет, садовник задрал подбородок и ушел. Крыша на вулкане терпения Лизы начала подозрительно подрагивать. Опять придется выходить из отеля с Сашей, при нем капитан подойти не посмеет, хотя будет ждать, это очевидно. «Коллекционеры», они такие…
В прошлом году активно наблюдавшая за курортными турками, Лиза поделила их на четыре типа. Первый – «кролики», они же «коллекционеры» мужчины наподобие избранника Седжиль. Долгие ухаживания были им неинтересны. Они очаровывались девушкой лишь на один-два вечера. Отточенными фразами и взглядами шустро овладевали ее вниманием и не только им, ставили жирную галку в списке своих достижений и тут же теряли к проходной избраннице интерес. Становились «неимоверно занятыми» и абонент не абонент.
Во втором типе – «Неразлучниках» – кроме названия не было ничего романтичного. Не разлучались они со своим стремлением не выделяться из толпы. Принято на курорте гулять с туристками – хотели-не хотели, но гуляли. Без подруги не комильфо. Отлаженность конвейерной системы неразлучников восхищала Лизу. Они выбирали туристку с симпатичной фигуркой и обожали ее до конца ее отдыха. Обхаживали, засыпали комплиментами, уверяли, что она самая-самая, искренне считали ее своей девушкой. Прощаясь в последний раз, вздыхали у автобуса, теребили ее ладошку в трогательном нежелании расставаться… и тем же вечером обнимали следующую, тоже уже любимую.
Представители третьего типа – «Избирателей» – в отличие от первых двух не делали из секса культа. Им нравилось проводить время с приятными, тщательно выбранными девушками. Первый этап отбора, о котором девушка даже не подозревала, заключался в наблюдении за ней в первые несколько дней ее пребывания в отеле. Если после пары дней она все еще одна – значит, тоже избирательная, есть смысл к ней присмотреться. Дальнейшее – дело техники.
К четвертой, малочисленной, кучке относились все остальные. «Святоши», «Примерные семьянины», а также те, кого смущало незнание русского и английского языков, поэтому прогулкам с красавицами-туристками они предпочитали посиделки в мужских – таких же как они иностраннонеговорящих – компаниях.
– Такие только зря место в туризме занимают, – скривился Саша, с которым Лиза поделилась своей теорией. Пытаясь согреться после пережитого в туалете кошмара, Саша громко, в разы громче чем обычно отхлебывал обжигающий чай, вынуждая свою помощницу морщиться каждый раз при очередном громоподобном хлюпе. – Ты только подумай, Лизунка, сколько из-за них красавиц неудовлетворенными уезжает. Только такие как я «кролики» и выручают Турцию. Не будет нас, чернооких принцев, и туризма в Турции не будет, запомни мое пророчество. Он на наших плечах держится.
Действительно, в плане увлечения противоположным полом Саша был уникальным мужчиной. Он твердо занимал позицию между коллекционерами и неразлучниками, умудряясь проводить время одновременно с двумя-тремя девушками на протяжении всего их отдыха. Делал это так виртуозно, что ни одна из них не догадывалась о наличии остальных.
– От судьбы можно ухитриться убежать. От времени – никогда, – Саша пригладил дерзко мохнатящиеся брови. – Я слишком люблю жизнь и уважаю Аллаха, чтобы отказаться от щедрот, им посылаемых. Столько красоты рядом, а пенсия не за горами. Надо использовать возможности по-максимуму, Лизун.
– Супруга разделяет твое убеждение?
– Тьфу! Есть у вас, баб, дар: одним словом смешать мед с навозом!
– Уж прости, директруня. Мама мне всегда говорила, что есть во мне талант мануальщика. Ты и сам видишь, до чего отлично я давлю на больные мозоли. Упс, – встрепенувшись, Лиза вгляделась в коридор Бутикового рая. – Чтобы загладить свою вину, патроша, докладываю: красота сейчас таращится в витрину магазина. Твой формат, тебе и работать.
У текстильного, возбужденно пересмеиваясь, две белокожие туристки разглядывали торсы манекенов, наряженных в бамбуковые мужские халаты.