ВСЕ включено
Шрифт:
Пихтовые глаза Лизы сузились. «Чертовка Седжиль, ответишь ты за свой розыгрыш». Даже не пытаясь скрыть раздражение, девушка резко вытряхнула на пол содержимое сумки, в образовавшейся горке нащупала ключ от магазина, небрежным движением сгребла оставшиеся вещи обратно, воткнула ключ в скважину, хмуро взглянула на манекены. «Снова вы. Почему, интересно, я не успела по вам соскучиться? Привет тебе, курортный день».
Лиза успела нарисовать стрелку лишь над правым глазом, параллельно прихлебывая свежезаваренный зеленый чай с кусочками клубники, подарком туристов, когда в текстильный ввалилась семья. Подтянутый глава с роскошными усами а-ля Леонид Брежнев в коротких клетчатых шортах и алыми носками в босоножках, влетев в магазин, обласкал взглядом манекены в пеньюарах. Его дородная супруга в халатообразном балахоне и накрученном на голове шифоновым тюрбаном, украшенным акацией не иначе как с растущего у входа в отель куста, нахально перещупала все не скрытые стеклом витрины ткани. Трое пронырливых пухлощеких мальчишек старались измазать выставленное на кровати белоснежное белье откусанным концом палки чучхеллы.
– Валя, так шо мы берем? – зычный бас главы семейства наверняка был слышен и в Стамбуле. – Давай быстро решайса, захарать же пора, не на полвека мы суда приехали. Девушка! – тряхнул усами в сторону Лизы. – Хде вы были, полутра мы ваш махазин осаждаим. Памахите вы ей Христа ради, иначе мы до ханца отдыха у вас проторчим. Нам нужны палатенца для этих бандитав, три штуки, с капюшонами, знаете бывают такие, шобы мокрыми с пляжу не итти.
– Одел их – и ты черный плащ! Повелитель темных сил! – подскочил к Лизе один из тройняшек и направил на нее огрызок чучхеллы. – Пах! Пах!
День сегодня встал не с той ноги. Однозначно.
– Ты только патрона моего не убивай, иначе некому будет мне зарплату платить, – мрачно попросила Лиза, под одобрительный кряк украинца упаковывая махровые халатики с вышитыми на них якорями. – Вашей очаровательной супруге, шеф, могу предложить потрясающий сарафан, незаменимую вещь в гардеробе в жару. Он отлично подчеркнет топазность ваших глаз, Валентина. Нам, женщинам, это немаловажно, – закинула удочку с аппетитной наживкой. – Драгоценная у вас супруга, капитан.
Запахнув плотнее халат, словно желая сделать его неуместность менее заметной, Валентина зарделась.
– Пасмотрим, а, Вась? Одним хлазком только, – пискнула, не рассчитывая на положительный отклик.
– Конечно посмотрите, тем более, что вы невероятные везунчики, попали на беспрецедентную акцию: сегодня просмотр и примерка красивых вещей абсолютно бесплатна.
– О, ты молодец, дивчина, – разразился хохотом Василий. – Так и быть, Валюха, мерий шо хош. Паживее тока.
Тут же забывшая о расстройствах утра, Лиза вошла в роль художника, ваяющего из серой шейки белую лебедь, не замечая, что от дверей, пряча довольную усмешку, за спектаклем наблюдает Саша. Лазурный сарафан в пол с короткими рукавчиками-парашютами скрадывал изобилие тела туристки, в нужных местах подчеркивал его женственность. В каждой даме живет богиня, только у кого-то это бодрое жизнерадостное существо, а у кого-то требующая внимания и капельки любви сонная личинка.
– Вась, храсива-то как…, – обновленная Валентина не могла отвести от зеркала сияющих глаз.
– Вы похлядите, шо Турция с людьми делает! Ты харалева, Валюха!
– Пока еще принцесса, – раскрасневшаяся Лиза задумчиво почесала подбородок. – Топазное колье и серьги, вот что сделает вас королевой, Валентина. Померяем? Бесплатно!
– Ваяй, Лизочка, маю харалеву! – решившись, махнул рукой, словно отрубил все связывающие с прошлым нити Василий.
Он еще не знал, что его ждет.
Едва сосед-ювелирщик, словно раковину с жемчужиной, открыл перед ними обитую черным бархатом коробочку, в которой горделиво красовался комплект из золота с топазом грушевидной огранки, окантованным дорожкой цирконов, Валя ахнула и схватилась за сердце. У Василия увлажнились глаза. Непроизвольно зажал он ладонью карман, в котором проглядывали очертания кошелька.
– Вааась… у нас хадафщина через месяц, – прошелестела туристка, не в силах отвести взгляда от завораживающей игры света на камнях и металле.
– Была не была… Берем! – Василий медленно погладил карман, словно прощаясь с его содержимым.
Они не торговались ни с ювелирщиком, ни с Лизой. Можно было смело просить тройную цену, закрыть дневной план одной продажей, но Лиза не признавала надувательства. Да, могла накинуть пять-десять долларов особо капризным клиентам, но считала их своего рода компенсацией за моральный ущерб. С достойными же людьми вела себя соответствующе.
Раскрасневшаяся, нагруженная пакетами с халатиками и сарафаном, а также шляпкой, парой футболок, десятком пар бамбуковых носков и капитанской кепкой («Вы, щедрый капитан, всю семью сегодня порадовали, а про себя забыли. Несправедливо это»), семья удалилась. Рука Василия нашла приют на талии супруги, ее щека – на его плече. Проводив их взглядом, Лиза пересчитала выручку, взвизгнула и едва удержалась от поцелуя Саше.
– После таких клиентов я обожаю этот магазин, патроша! Ты видел, сколько радости принес всей семье один простой сарафан? Видел, как расцвела Валентина? Море счастья вышло из берегов! А Василий? Заново влюбился в жену! Нет в мире прекраснее чувства, чем ощущение, что ты сделал людям капелюшку добра. Я фея, директруня.
– Болтушка ты. Зачем ты ей наврала, что мы с тобой женаты? «Саша, мой муж, ленится меня каждый день лупить и экономит на всем, даже хиджабе, вот и одеваюсь в то, что мама с родины пришлет», – писклявым голосом передразнил он. – К вечеру об этом будет знать весь отель, у этих туристов язык без костей.
– Ой, сама не заметила, как вырвалось. Ты ее закадрить, что ли решил?
– Прощайте, мои потенциальные нимфы, – скорбно протянул Саша, громко отхлебнув чай из заветной поллитровки. – Ни одна из вас на меня даже не взглянет. Конечно, кому нужен женатый толстопуз-скряга. Сезон насмарку!
– Считай это мелкой дамской пакостью за то, что хотел лишить меня 50 долларов, директруня. Но не рыдай, через неделю эта ложь забудется, – флегматично отозвалась Лиза, аккуратно возвращая в пакеты вытащенные для примерки, но не купленные футболки. – Этим и хорош Кемер. Постоянство – химера. Его стиль – движение и пульсация. Утроя я тебя ненавидела, а сейчас опять люблю. Поэтому мне здесь так нравится.
– Это временно. Вернешься домой, встретишь в своей Сибири патлатого Ивана и только мои поседевшие волосы будут напоминать о твоих турецких днях.
– Закатай губешку, директруня. Кемер – как человек. К нему можно начать по-другому относиться из-за изменившихся ценностей, но забыть нельзя. Долго еще буду тебе глаза мозолить.
– Неужели ты совсем по России не скучаешь?
– Еще как скучаю. По родителям. Друзьям. Нашим праздникам. Зимним развлечениям. Масленичным гуляниям. Майскому параду. По маминым блинчикам с малиновым джемом по субботам и пирогам с капустой и грибами – по воскресеньям. По кинотеатру и разным веселостям. По играм в морской бой с папой и по поездкам с ним за грибами и земляникой в березовый лес. По доверительным мудрым беседам. А больше всего – по нашему менталитету. У нас внутри, оказывается, столько свободы. Мы столько всего себе позволяем, только не замечаем и не ценим этого. Однажды я позвонила в салон красоты, чтобы на стрижку записаться. В ответ на мое любезное «Можно ли…» – оглушительный рявк: «Света будет завтра! Приходите во сколько хотите, мне все равно!». На следующий день я намарафетилась, пришла с шоколадкой, чтобы задобрить администратора. С порога услышала знакомый рявк: «Вам чего? На сегодня записи нет! Света в этом салоне уже две недели не работает!»