Всеволод Сергеевич Семенцов и российская индология
Шрифт:
Неопределенность наших знаний о той переходной эпохе, которая послужила мостом между поздневедийской и раннеиндуистской культурами и может быть датирована несколькими столетиями до и после условной границы середины I тыс. до н. э., не позволяет предложить сколько-нибудь надежные критерии для датирования текстов паришишт. Однако, поскольку каждая из Вед имела хотя бы по одной паришиште [137] , они могут быть выделены в отдельную группу поздневедийских сочинений.
137
Известна Asvalayana Grhya Parisista, принадлежащая Ригведе, Katiya Parisista, относящаяся к Белой Яджурведе, три паришишты — Apastamba Hautra Parisista, Varaha Srauta Sutra Parisista и Katyayana Srauta Sutra Parisista Черной Яджурведы и Gobhila Parisista, принадлежащая Самаведе. Хиллебрандт упоминает гораздо большее количество паришишт, ни одна из которых до сих пор не издана и которые существуют только в форме рукописей. См.: Hillebrandt
Наибольшее число паришишт — 72 — было создано в школе Шаунаки Атхарваведы [138] . Благодаря широте затрагиваемых в них вопросов — от описания различного рода религиозных церемоний, магии, примет до фонетики, лексикографии и т. д. — они могут считаться своего рода энциклопедией, позволяющей судить о поздневедийской активности атхарвавединов. Паришишты Атхарваведы остались вне сферы внимания Г. Бюнеманн, несмотря на то что они также содержат подробные описания ритуалов круга пуджи [139] .
138
Cm.: Modak B.R. The Ancillary Literature of the Atharva-Veda. A Study with Special Reference to the Parisistas. New Delhi, 1993.
139
Паришишты Атхарваведы зафиксировали довольно много ритуалов, отмеченных чертами раннего культа пуджи. В их числе несколько обрядов, связанных с поклонением природным феноменам, таким, как Ночь (Ratri) (АВПар. I), Земля (Bhumi-dana) (АВПар. ХХ) и т. д., а также почитание ряда постведийских богов, в том числе Шивы Пашупати (ABnap.XL), Сканды (АВПар. ХХ) и Дурги (АВПар. XVII.2.1-17), каждому из которых посвящено по одному-единственному обряду.
Среди описываемых в паришиштах Атхарваведы ритуалов существует и обряд поклонения Брахме под названием Брахмаяга (Brahmayaga), являющийся ближайшим аналогом ритуалов «Натьяшастры». Этот ритуал описан в «Атхарваведа-паришиште» XIXb [140] , которая, как и другие паришишты Атхарваведы, никогда не переводилась на европейские языки, что делает необходимым ее подробное рассмотрение.
В «Атхарваведа-паришиште» XIXb ритуал Брахмаяга определяется как лучшее или первое из жертвоприношений (sarvesam eva yaganam paramo ’yam udahrtah (АВПар. XIXb. 1.3). Согласно паришиште, этот ритуал имел божественное происхождение и был поведан учителю Шаунаке [141] самим Атхарваном [142] Бхаргавой (от bhargavam pranipatyatha bhagavan saunako 'vadat / brahmayagavidhim krtsnam vistarena vadasva me // pariprstah sa tena atha atharva yajatam varah / vidhim krtsnam pratisthaya akhyatum upacakrame // (АВПар. XIXb. 1.1–2)).
140
Эта паришишта была опубликована в издании: The Parisistas of the Atharvaveda. Ed. by G.M. Bolling and J. von Negelein. Vol. I, pt. I (Parisistas 1-36). Leipzig, 1909.
141
Шаунака, букв, «потомок Шунаки», — патронимическое имя, относящееся ко многим учителям, в том числе к упоминаемым в Шатапатха брахманам Индроте Шаунаке (XIII.5.3.5) и Свайдаяне Шаунаке (XI.4.1.2). В поздневедийской литературе Шаунака предстает как крупный авторитет в области грамматики, ритуала и т. п. К его имени восходит название школы, в которой была создана одна из двух дошедших до нас рецензий Атхарваведы. В паришиштах Атхарваведы имя Шаунаки встречается достаточно часто, в том числе в паришиштах I.3.1; II.4.1; XXII.2.5; XXIII.10.5; XXIII.13.4; XXV. 1.1 и т. д.
142
Атхарван — риши, легендарный родоначальник полубожественного жреческого рода и имя собственное отождествляемого с Агни первого жреца огня, от имени которого образовано название Атхарваведы. Атхарван неоднократно упоминается в Ригведе (I.80.16; VI.16.13; Х.14.6 и др.). Позднее он стал считаться старшим сыном Брахмы, которому Брахма передает основополагающее знание о Брахмане (Brahma-vidya), позволяющее освободиться из череды перерождений (МунУп I.1.1). В данной паришиште Атхарван трактуется как небесный жрец, совершающий на небесах ритуал Брахмаяга для Индры. Не вполне обычным является то, что Атхарван при этом именуется Бхаргавой, или «потомком Бхригу». В Ригведе Бхригу — это эпоним древних риши (PB.I.58.6; 1.127.7; Х.14.6), а также историческая семья мудрецов (PB. VII.18.6; VIII.3.9; 6.18). В более поздней ведийской литературе Бхригу предстают как реально существовавший священнический клан, преданный культу Агни и считающийся вместе с Ангирасами создателями Атхарваведы.
Для совершения ритуала Брахмаяга возводили ритуальный павильон (mandapa [143] ), предварительно выбрав дивное, прекрасное, ровное, отдаленное от всех опасностей и хищных птиц место. Именно там следовало строить жертвенный павильон, украшенный арками и флагами, а также снабженный несколькими дверями (mandapam karayet tatra yathoktavidhina guruh / patakatoranir yuktam dvarais ca api prthagvidhaih (АВПар. XIXb. 1.5).
Завершив
143
Речь идет о временной постройке, возводившейся в период религиозных фестивалей.
Ночью следовала еще одна пуджа. Жертвенный павильон почитали цветами, а также различными белыми плодами, принося, как предписано, жертвенный дар на четыре стороны света (puspais ca vividhaih subhraih phalais ca api arcayed budhah / tato balim hared ratrau caturdiksu vidhanavit (АВПар. XIXb. 2.2). Завершив освящение постройки, в здание вносили наполненные маслом светильники, а затем в середине мандапы изображали божественный круг (мандалу) [144] (pradlpan ghrtapurnams ca pradadyad vividhan tatha / tato mandapamadhye tu vartayed divyamandalam // (АВПар. XIXb. 2.3).
144
Или же, как вариант, изображали четырехугольную и четырехдверную мандалу (caturasram caturdvaram vrttakaram atha api va) (АВПар. XIXb. 2.3).
Затем жрец, используя белую пудру, изображал в середине мандалы прекрасный лотос, а снаружи от лотоса все украшал различными яркими красками (sitacurnena tanmadhye likhet padmam susobhanam / bahis ca varnaih subhrair nana sobham prakalpayet (АВПар. XIXb. 2.4). Установив в середине лотос, он должен был начать ритуал, почтив Брахму Парамешвару гимном «Брахмана рожденного…» [145] (madhye padmam tu samsthapya brahmanam paramesvaram / brahmajajnanasuktena yathoktam upakalpayet (АВПар. XIXb. 2.5).
145
AV. IV. 1.1; V.6.1.
Вслед за этими подготовительными действиями начиналась наиболее торжественная часть ритуала. Окропив, как положено, водой и другими жидкостями со словами «эти воды» [146] , жрец совершал пуджу, жертвуя Брахме желтую краску, сандал и другие дары, цветы и воскурения (tatha ima apa ityadyair yathavad adhivasayet / rocanacandanadyais ca puspair dhupais ca pujayet (АВПар. XIXb. 3.1). Он также одаривал Брахму гирляндами масляных светильников, прекрасными одеждами и едой, белым сандалом и камфорой или же возжиганием ароматической смолы (ghrtapradipamalyais ca vastrair bhaksais ca sobhanaih / sitacandanakarpuram dadyad va api hi guggulam (АВПар. XIXb. 3.2).
146
AV. III. 12.9; IX.3.23.
Завершив это торжественное жертвоприношение, жрец исполнял прадакшину, обходя по кругу изображенный на полу цветок лотоса, и совершал поклон всем телом, почитая божественный лотос (ргаdaksinam tatah krtva namet sarvangakair narah (АВПар. XIXb. 3.3a). Затем он покидал центр ритуального пространства и переходил в южную или западную часть павильона, где почитал находящийся там алтарь (daksine pascime va api bhage vedih prasasyate (АВПар. XIXb. 3.3b). Произнеся гимн «Брахмана рожденного…» и другие молитвословия, он совершал ряд окроплений и других ритуальных действий, подготавливавших помазание (абхишеку) царя (krtvajyabhagaparyantam tatah santyudakam punah / brahmajajnanasuktena kuryac caivatra pujanam / tathaiva raudramantrais ca abhisekaya kalpayet (АВПар. XIXb. 3.4).
Далее следовал новый этап ритуала. В жертвенном павильоне появлялся сам царь. В его присутствии, после ряда приготовлений и окроплений освященной водой, жрец совершал хому, сопровождая ее разнообразными гимнами, воззваниями к Агни, мантрами и молитвословиями о счастье (homayet kutsasuktena ucchusmais ca yathavidhi / japen mantran tathayusyan mangalyams capi yatnatah (АВПар. XIXb. 4.1). Затем он повелевал совершить омовение царя пятикомпонентной смесью и освященной водой (snapayet pancagavyena tatha santyudakena ca) (АВПар. XIXb. 4.2), после чего сам совершал его омовение соком плодов в присутствии произносящих благословения людей, певцов, знатоков Вед, женщин, исполнявших прекрасные песнопения и державших в руках чудесные опахала, и многих других, стоявших тут же с раскрашенными жезлами и зеркалами (phalasnanam ca kurvlta yukto mangalavadibhih / bandibhir vedavidbhis ca strisangitair manoramaih // carucamarahastabhis citradandaih sadarpanaih / (АВПар. XIXb. 4.3–4.4a).
После этого царь, совершив вокруг лотоса прадакшину и опустившись коленями на землю, испрашивал желанный плод вместе со всеми другими участниками церемонии, произносившими ради него молитвословия о счастье (tatah pradaksinam krtva janubhyam dharanim gatah / asasyestaphalam tatra yukto mangalapathakaih (АВПар. XIXb. 4.5).
Цель ритуала была достигнута, и оставалось лишь завершить его надлежащим образом. Под сопровождение звуков турьи и слов благословения царь ударял в барабан, и этот торжественный удар подхватывали раковины и литавры (turyaghosena samyuktah krtasvastyayanas tatha / kuryad dundubhinadam tu sankhabheriprapuritam (АВПар. XIXb. 5.1).