Встретимся через 500 лет!
Шрифт:
– Ваша воля, - посмотрел Жеглов на графинчик, выглядевший опустошенным.
– Водки больше нет, - сказала виновато.
– Коньяк будете?
– Какой?
– «Наполеон».
– Да, кстати, о Наполеоне. Как вы считаете, смерть его была случайной?
– Хотела бы я так умереть...
– вздохнула по-детски.
– На гребне счастья.
– Так как? Случайной она была или нет?
– Как вам сказать... Половину своей жизни в Эльсиноре он провел на башне, трижды там простудился, дважды – подвернул ногу в спешке, раз – расшиб копчик.
– Не юлите, сударыня, умоляю.
– Конечно же, никто его не убивал. Насколько я знаю, профессор Перен приказывал Жану Керзо не спускать с императора глаз, но Керзо ослушался и побежал смотреть на эту дурацкую сцену, я имею в виду вступление доблестных французских войск в Эльсинор. Сейчас он в большом расстройстве – профессор в наказание урезал ему месячную ставку и лишил бонуса за квартал, а это приличные деньги.
– Нашли стрелочника... Кстати, сам профессор не выглядит расстроенным. Два трупа за неделю, а он как огурчик с пупырышками в хорошем маринаде.
– Товарищ Жеглов!
– проговорила умоляюще.
– Вы забываете, что находитесь в обществе женщины. Вас, что, назначили следователем?
– В общем, да.
– А... Вот почему вы сюда пришли...
– Я пришел сюда попариться. Так где «Наполеон»?
– В морге, я думаю.
– Коньяк?!
– А!.. Минуточку, - расцвела виноватой розой, - сейчас принесу.
Бутылка оказалась непочатой, Глеб порадовался. Коньяк был хорош. Забыв о следственном долге, он принялся осваивать женщину зрением. Чем дольше смотрел, тем больше она ему приходилась по душе. Искренняя в деталях, женственная, знающая, что мужчины хотят от женщин, и что женщина может от них получить, и как восхитительно закончится партия, если тонко сыграть дебют, напористо - миттельшпиль и бесшабашно – эндшпиль. И ведь чувствуется, видно, что этих партий у нее в головке много, и французская фривольная, и испанская гордая и, даже, может быть, Каро-Кан с черт знает какой позицией. Дав экскурсии по себе завершиться рюмочкой во здравие, Генриетта сказала:
– У меня есть к вам предложение. Давайте условимся, что будем говорить друг другу одну лишь правду?
– И ничего кроме правды?
– Да.
– Давайте, - согласился Жеглов и тут же пожалел об этом, ибо женщина с места в карьер взяла его за рога:
– В таком случае скажите, почему вы испугались, когда я вам шутки ради сказала, что, возможно, пойду с вами в баню?
– Я не испугался, но удивился. Вы такая женщина, к вам надо привыкнуть, породниться, что ли.
– Вы все сказали?
– Нет. Я бы добавил, что мне трудно вообразить себя любовником такой женщины как вы, вообразить на первом часу нашей с вами партии.
– Помилуйте, но ведь я вам не предлагала секса, тем более, в бане! Я с утра хотела попариться, это освежает, тут вы возникли... Ну я...
– Вы просили меня сказать честно, и я сказал. Можно теперь я спрошу?
– Спрашивайте.
Глеб посидел немного, глядя в сторону. Налил рюмку коньяка. Выпил залпом. Закусил лимонным кружочком. Посмотрел исподлобья на женщину, с удовольствием на него глядевшую, спросил, как подсудимую:
– Из каких соображений вы лишили жизни гражданина Пуаро? И каким способом?
Генриетта ничуть не смутилась. Мужчина сделал ход в их партии, обдуманный, по его мнению, ход, первый на пути к торжеству. Теперь ее ход, и она его сделает без размышлений, потому что мужчина против женщины, это то же самое, что перворазрядник против гроссмейстера.
– Хорошо, я скажу вам правду, но...
– Что «но»? Говорите.
– Как вы относитесь к ролевым играм?
– искренние ее щечки порозовели.
– К ролевым играм? Это когда баба палачом одевается, а мужик – собакой? А потом собака палача дрючит?
– Ну, примерно так.
– Никак не отношусь, ибо не пробовал. Был, правда, свиньей несколько раз, но партнерше не понравилось.
– Так вот, дорогой мой товарищ, я хотела бы поиграть в эти игры... То есть рассказать вам все в костюмах и декорациях.
– В костюмах и декорациях? Погодите, погодите... Вы ведь и Мегре предлагали сыграть свою роль в костюмах и декорациях, и он сыграл в ящик?
– Боитесь, разыграв со мной ролевую игру, сыграете в ящик? Вы, сильный, опытный мужчина, боитесь слабой женщины?
– Не боюсь. Просто я не готов еще с вами лечь.
– О, нет, не подумайте, что я хочу вам открыться в постели или после нее, совсем нет. Просто свяжите мне руки, заклейте рот, привяжите, и пытайте, пытайте как палач! Бейте меня плеткой, ударьте кулаком, вгоните мне под ногти иголки, и я вам все скажу, как на духу. Все, всю правду.
Глаза ее блестели. Жеглов оторопел. Похоже, этой бестии известно, что он проделал с Луи де Мааром-Люкой-Гастингсом-Шараповым. От кого? От горничной? Вряд ли та успела. От Шарапова-аристократа? Сомнительно. Или просто читает мысли? Читает? Похоже. Ну и пусть читает. «Бейте ее плеткой, подбейте глаз, вгоните под ногти иголки!» Ну, погоди, куколка! Сейчас ты получишь все, получишь по полной программе.
9. Сплошная зоология
Жеглов встал, массируя кисти и декламируя:
Я женщин не бил до семнадцати лет -
В семнадцать ударил впервые, -
С тех пор на меня просто удержу нет:
Направо - налево
я им раздаю «чаевые»,-
пружинисто прошелся по комнате. Вернулся к ней, резким рывком разодрал платье от ворота до подола. Увидел вторую пару грудей, не удостоенную бюстгальтером, присвистнул. Женщина продолжала сидеть, заинтересованно глядя.
– Интересные сиськи носила буржуазия, - проговорил, сладив с оторопью. Рванул платье на себя. Повертел трофей в руках. Разорвал на ленты. Сказал вслух задумчиво:
– Куда бы тебя привязать?..
Вдруг рассмеявшись заразительно, стал рассказывать:
– Знаешь, Гена, у нас в России, анекдот такой есть. Поймал, значит, заяц лису на кладбище, - а ты ведь лиса, ой, лиса, - и стал к кресту могильному привязывать. Лиса встревожилась, спрашивает:
– Ты, что, хочешь меня распять?