Вся жизнь - поход
Шрифт:
Закон о запрете самовольного купания даже не обсуждался - он фактически действовал с прошлого года.
Ребята разошлись, и ко мне подошел Сергей Михайлович.
– А вы хитрюга, - лукаво прищурившись, сказал он.
– Я сразу вас раскусил.
– А в чем дело ?
– как можно наивней спросил я.
Сергей Михайлович улыбался, подергивая себя за кончики пальцев:
– Неужели никто не заметил? Второй закон о режиме почти отменяет первый - о том, что все можно.
– А вот об этом громко говорить не надо.
Сергей Михайлович заговорчески подмигнул и заспешил по своим медицинским делам.
Я попросил ребят не расходиться после ужина и рассказал о новых законах. Строгое соблюдение режима никого не заинтересовало - точность так точность, подумаешь! И действительно, за всю лагерную смену опоздало на разные построения всего несколько человек. Их отправили драить кастрюли, а могли бы и не отправлять - дежурным и без них помогали друзья из других отрядов. Зато "все можно" взорвало ребячью фантазию:
– А можно на работу не ходить?
– Нельзя. Она относится к режимному моменту.
– А в тихий час в футбол можно играть?
– Нет. Какой же это тихий час? В шашки, шахматы играйте. Можно читать, вышивать. Но разговаривать громко не следует, ведь многие будут спать.
– А на ночную рыбалку ходить можно?
Вот этого я не предусмотрел. Мало того, что ребята пойдут одни к реке, так еще ночью! Но отступать нельзя, и я спокойно сказал:
– Конечно, можно. Только не забудьте рыбкой угостить.
Собрание длилось минут пятнадцать, и после него, как мне кажется, ребята новых законов не обсуждали - у нас и так была полная свобода.
Зато оживились рыболовы. Оказалось, что снасти привезли многие. Но днем ловить некогда - все время занято чем-то интересным. То ли дело ночью!
Перед вечерней линейкой ко мне подошло человек десять:
– Мы на рыбалку.
– Когда вернетесь?
Ребята переглянулись. Они были уверены, что под каким-нибудь предлогом их не отпустят, и о времени возвращения не подумали. Тут же началось быстрое, с уха на ухо, совещание.
– Часика в три не поздно будет?
– Чего ж поздно, в самый раз, - сказал я.
– Отметитесь у дежкома и валяйте.
После отбоя я спустился к реке. Все рыболовы были на месте. У самых удачливых на куканах висело по нескольку мелких рыбешек, остальные ребята только ожидали своего счастья.
Кто-то выделил мне из своего запаса удочку, и я, с пафосом продекламировав из лермонтовского "Маскарада":
" Хочу я испытать, что скажет мне судьба
И даст ли нынешним поклонникам в обиду
Она старинного раба" - отошел в сторонку.
Не рыбалка, а сплошное наказание! Быстрое течение выбрасы-вает наживку наверх и прибивает к берегу. Тут во какие грузила нужны! Трава мокрая, присесть негде. А у комаров тоже своя охота. Но я решил терпеть до конца.
Ближе к полуночи двое ушли в лагерь. Около часа смотали удочки еще несколько человек, обнадежив меня, что к следующему вечеру ОНИ с грузилами разберутся. Но трое продержались до половины второго.
Мысль просидеть еще одну ночь у реки меня как-то не особенно грела, и я втравил в это дело единственного мужчину-воспитателя, только вернувшегося из похода.
Перед ужином я увидел, что рыболовы сколачивают низенькие скамейки, и понял, что с ночной рыбалкой надо кончать. Но как это сделать, когда у нас все можно?
Я лежал в палатке и слышал голоса рыбаков, приходивших с реки. Переговаривались они громко, что-то рассказывали караульным, потом долго укладывались и, конечно, будили ребят. Часов в пять снова заговорили - это поднимались любители посидеть с удочкой на утренней зорьке. Вот тогда я и вспомнил о караульных, единственных людях, способных остановить накатывающийся на лагерь кошмар.
Перед подъемом флага, сделав несколько объявлений, я между прочим сказал:
– Кстати, надо попросить рыболовов не разговаривать в лагере.
Не знаю, как остальные, а я ночью просыпался несколько раз. И еще. Рыбаки записываются у дежкома и сами указывают время возвращения. Вот пусть и приходят в свои сроки. Дежком передаст списки караульным, и те проследят, чтобы лишних хождений в лагере не было. Это удобно и для утренней рыбалки. По списку караульные поднимут записавшихся - зачем им всю ночь поглядывать на часы?
Выступление как выступление. Но я поговорил с каждой сменой ночного караула, и ребята дали слово никому не рассказывать о нашей беседе.
Как и ожидал, первый рыбак вернулся к полуночи.
– Стой, кто идет ?
– окликнули караульные.
– Сурков.
– А ну погодь. Давай отойдем, а то всех разбудим, - караульные, как было договорено, подвели рыбака к моей палатке.
– Какой Сурков? Сурков на реке до часу сидит.
– Да бросьте вы! Клева сегодня нет. Сейчас и Мишка Михайлов придет.
– Вот видишь. Сначала ты перебудишь ребят, потом Михайлов.
Записался до часу - и лови до часу. И Михайлова предупреди, что никого в лагерь не пустим.
– А, идите вы!
– Сурков развернулся к своей палатке, но караульные остановили его.
– Мы ведь все равно отметим, что вернулся раньше. Так что не ищи на свою голову приключений. Или Виктора Яковлевича разбудить ?
– Вы чокнулись, что ли ?
– сказал Сурков и пошел к реке.
– Ну как?
– спросили меня караульные через палатку.