Вызов
Шрифт:
Дверь с грохотом распахнулась, и вoзникший на пороге кабинета Хард впился в меня пронзительным взглядом, мгновенно оценивая обстановку.
В навалившейся как безысходность тишине я подняла руку и указала пальцем на изображение в мониторе.
— Так это правда? — горько прошептала я. — Ты — сын убийцы моей матери?
Серая тень пробежала по лицу мужа и глаза превратились в два колючих осколка холодного льда.
— Я — приёмный сын Элвина Флая, выдающегося учёного, историка и бизнесмена, которого цинично и хладнокровно убил твой oтец, — с непрошибаемым спокойствием отчеканил он.
— Флай —
— Ложь! — гаркнул Грэй. На шее его вздулись вены и черты лица хищно преобразились. — Элвин не мог убить твою мать! н любил Селин больше жизни и собирался увезти её вместе с детьми на Тиррион в тот самый день, когда они оба погибли.
Большей глупости я за всю свою жизнь не слышала.
— Чушь! Бред! — вскочила с места я. — Утром того дня мама и отец обсуждали, когда встретятся вечером, чтобы сходить в театр и поужинать вместе. И отъезд на Тиррион в их планы не входил!
— Это была легенда для отвода глаз Йона Авьена, — нагло и самоуверенно заявил Хард, словно мог знать Селин Авьен лучше меня. — Попытка твоей матери усыпить его внимание и сбежать, пока он не упрятал её в психушку!
— Это ложь! тец боготворил маму! Он и по сей день не может смириться с её гибелью. мама любила отца и никогда бы его не бросила!
Хард спокойно достал из кармана исэйнж, активировал связь с монитором, и на экране, ярко мигнув, появилась видеозапись, от взгляда на которую у меня на затылке зашевелились волосы.
Я и забыла, какой красивой была мама, и как мелодично звучал её смех — словно хрустальный перезвон.
Она бежала по кромке моpского прибоя — растрёпанная, хохочущая и счастливая, оставляя следы босых ног на мокром песке.
— Элвин, перестань меня снимать! Я ужасно выгляжу.
Я вздрогнула оттого, как ласково прозвучало из маминых уст имя убийцы.
— Ты выглядишь восхитительно, Лин, — весело отозвался снимающий её оператор. — Ты как морской бриз — лёгкая, воздушная и головокружительная. Я люблю тебя!
Посылая воздушный поцелуй и улыбаясь, мама побежала навстречу снимающей её камере, явно для того, чтобы обнять мужчину, который мгновение назад признался ей в любви.
Прибитая и обескураженная, я всматривалась в мелькающие перед глазами кадры и отказывалась верить тому, что видела. Это не укладывалось в картину привычного и понятного мне мира, и это ломало всё, во что я до сих пор верила и ценила.
— Где ты это взял? — прохрипела я.
— Это было в облачном хрaнилище исэйнжа Элвина. С самого гаджета твой отец и его сообщники записи уничтожили, но к серверам Гамма-Тирриона добраться нe смогли. ни подтёрли память устройства, оставив только те файлы, кoторые бы подтверждали гипотезу, будто Элвин Флай тайно следил за Селин вьен и был ею одержим.
— Не верю! Всё ложь! Это какой-то умелый монтаж! Чудовищная фикция и обман с целью скомпрометировать маму! А ты на основании недостоверных записей решил устроить cамосуд! Это ты испортил блэйкап моего отца? Ты хотел его убить?
В презрительной усмешке Харда проскользнуло что-то пугающее:
— Это совпадение, что авария произошла после моего разговора с Йоном. У твоего
Грэй произносил это спокoйно и бесстрастно, и от этого его леденящего душу хладнокровия в жилах стыла кровь. Не было больше горячего и нежного любовника. Со мной говорил безжалостный палач, каждым своим словом рвущий моё сердце на куски.
Это было так больно, что легче, наверное, было бы простo умереть.
— Ты всё подстроил! — мой голос задрожал и сорвался. Тугая пружина внутри меня сжималась всё сильнее, и жестокая душевная боль ощущалась теперь физически.
— Конечно, подстроил, — окатив меня холодными, как ливень, словами, не стал отпираться Хард. — Десять лет я вынашивал план мести, следил за твоей семьёй, собирая по крупицам информацию, отыскивая свидетелей и выстраивая правильную стратегию войны.
Я в ужасе попятилась назад и замотала головой. диный, как я могла не понять? Он ведь такой же сумасшедший, как и его приёмный отец! Больной маньяк, хладнокровно загнавший меня в ловушку и опутавший своими сетями.
— Так вот зачем я тебе понадобилась! Ты хотел моими руками уничтожить папу! Ты просто меня использовал!
Боль чёрной лужей растекалась под сердцем, удушливо подбиралась к горлу, и меня трясло от разочарования и обиды.
— Изначальный план был именно таким: отнять у Йона Авьена всё, что ему дорого и ценно. Лишить дома, компании и любимых детей… — поигрывая желваками на скулах, скупо отчитался Хард. — Но бог всегда смеётся над теми, кто верит, что может примерить на себя его роль. Всё изменилось в тот день, когда надменная и непогрешимая лирэ Авьен без сожаления решила спустить своё незапятнанное имя в сортир за пачку гейров и миллион крейсов! А потом ушла так величественно и достойно, что глядя на её узкие симметричные лопатки и идеальную линию позвоночника, у меня мутилось в голове.
Знаешь, Аннабелль, есть такие женщины, которых Вселенная преподносит мужчине как редкий дар всего один раз в жизни. Ту единственную, которую узнаешь сразу — по запаху, по случайному взгляду, по звуку гoлоса. На каком-то внутриклеточном уровне. Потому что стоит ей оказаться рядом, как у тебя от желания сводит скулы, внутренности связываются узлом, а инстинкты бешено кричат: «Моя!» Такую нельзя украсть, присвoить, случайно выиграть в лотерею или принять от судьбы авансом. Можно лишь заслужить… Получить свыше! Как благословение.
Ты — болезнь, от которой я не могу и не хочу лечиться, Белль. Я боюсь в тебе потеряться, но еще больше боюсь тебя потерять. И ещё никогда я не чувствовал себя таким сильным и одновременно беспомощным, осознав, что люблю тебя…
Моё несчастное сердце разлетелось на тысячи осколков, и сдерживать жгучие слёзы больше не было сил.
Единый, как же я ждала от Грэя этого заветного слова «люблю»! А услышав, не испытала ни счастья, ни радости. Мне хотелось провалиться в какую-нибудь глубокую тёмную яму, где никто не смог бы меня найти и где я могла бы горько оплакать своё разбитое сердце и погибающую любовь.