Я - не монстр, но кусаюсь
Шрифт:
«Привет. Очень понравились твои работы. Мастерство на высшем уровне. У кого училась?»
Улыбка наплыла на лицо неосознанно. Камила щелкнула «принять дружбу» и развернула чат. Долго смотрела на курсор и не знала, что ответить. Ее работы часто хвалили, но после вчерашнего она не была уверена, что в будущем снова зайдет в мастерскую. Она не хотела приумножать во Вселенной уродство, а милых и няшных кукол делать у нее не получалось. Да и, как оказалось, творчество не спасало ее от тоски и, тем более, не превращало в красавицу и не приносило счастье, а только притупляло боль обиды на весь мир. Оно даже не
«Тук-тук. Ты здесь?» — всплыло сообщение.
Промолчала. С трепетом наблюдала за тремя бегущими точками и системным оповещением «Давид набирает сообщение…»
«Я видел в группе твою картину. Покажи другие».
Камила нахмурилась. Выкладывать рисунок с поцелуем на балконе ей не хотелось, но дернуло что-то.
«Эй! Ты еще здесь?»
«Да».
«А почему молчишь?»
«Не знаю, что сказать».
В ответ прилетел веселый смайл с языком.
«Ты сама наряды шьешь к шарниркам?»
«Да».
«У тебя талант и золотые руки. Я хочу предложить тебе выставку работ в столице. Ты ведь тоже отсюда?»
Камила не скрывала город проживания, потому что все равно только маги сааны могли бы обнаружить их особняк, и то не все. Мама меняла систему защиты очень часто: не только из-за проклятия дочери, но и из-за опасности извне.
«Снова молчишь», — и рыдающий стикер вдогонку.
Камила улыбнулась шире.
«Так что, милая девушка-загадка, соглашаешься на веселую авантюру с пользой для творческой личности? Картины и куклы — будет круто. Реклама, афиши, как положено. Уверен, твоих красавиц раскупят в миг».
Камила дернулась, резко прикрыла крышку ноута и встала. Она никогда не выбиралась из своего убежища и давно не позволяла себе мечтать о большем. Об успехе, обычных человеческих радостях, а, главное, о самореализации. Заработать на жизнь своим трудом — было глубокой мечтой детства, еще с тех временем, когда она узнала все о проклятии и о том, за чей счет они с мамой живут. Ей не нужны были деньги отца — она хотела своего успеха. Своей жизни. А папочка забрал все. И возможность проявить себя тоже.
Открыла компьютер и быстро ответила «нет», затем выбежала в кухню и долго стояла над мойкой. Умывалась холодной водой и дышала, вцепившись в нержавеющие края до белых косточек. Только бы не сорваться снова, только бы не разрушить дом. Нужно держать себя в руках.
В форточку влетели голоса. Ярины и мужской. И не один. Камила подняла голову и опешила: к дому размашисто шел Антон, а позади под ручку с незнакомым парнем шла подруга.
Ками провела рукой по неприкрытым щекам и заметалась. Куда она маску дела? Выпорхнула на второй этаж и не смогла ее найти. Из головы все улетучилось, а сердце ушло в пятки и отдавалось глухим стуком в висках. Он — вернулся!
— Камила! — послышался бархатистый голос издали. Он разлетелся по дому и просочился сквозь тюль на балкон, куда она выскочила в попытке унять бушующее сердце.
Как незнакомец смог пройти сквозь защиту? У Ярины давно вольный проход, Антон
— понятно, его браслет Камилы пропустил, но второй… Тоже маг? В их маленьком содружестве отщепенцев мужчин почти не было, не получалось вспомнить ни одного с таким
Появление нового человека на территории особняка стало настоящей неожиданностью, даже большей, чем возвращение Антона. Это во время вечеринки мама открыла завесу, а как этот чернявый сейчас прошел?
— Ками? — тише, но ближе заговорил знакомый голос. — Ты где? Не прячься.
В кармане толстовки нащупала маску и быстро нацепила на глаза. Отвернулась и вцепилась в парапет. Напряжение подкашивало ноги, было желание перепрыгнуть борт и убежать. Прямо по газону в знакомый поваленный лес, но поглубже в чащу, чтобы никто не нашел.
— Снова убежать хочешь? — Антон встал рядом и выглянул вниз. Отклонился, будто испугавшись высоты. Скорее всего, вспомнил, что Камила вчера без труда спрыгнула. Так и есть: взгляд голубых глаз замер на развороченной тропе.
Ками отвернулась и отошла немного, но Антон остановил.
— Не прячься, слышишь?
Она подняла взор и столкнулась с ним взглядом. Разряд тока прошиб спину снизу вверх и замер в груди горячей, будто раскаленной иглой.
— И что дальше? — спросила, прищурившись. — Будешь говорить мне о внутренней красоте? Убеждать, что можно увидеть глубину под личиной уродства?
— Можно, Ками, — тихо выдохнул Антон и ступил ближе. — Просто ты не позволяешь узнать тебя больше. Кусаешься и убегаешь. Гонишь.
— Ты лжец.
— Почему это? — на светлое лицо набежала хитрая ухмылка. Большая ладонь накрыла ее руку и согрела своим теплом. — Я ведь здесь.
— Но сбежал, стоило увидеть меня без…
— Струсил, не буду скрывать.
— Что-то поменялось? — Камила наклонила набок голову и вгляделась в чистое и выбритое лицо мужчины. Казалось, что он искренний. Голос не дрожал, не менялся тембр от волнения: он не смог бы ее просто так обмануть и заморочить голову. Что такого пообещала мама, что он так стелется? Было противно до ужаса. Магия его привела? Или все-таки Камила нравится ему по-настоящему?
Она хмыкнула и попыталась забрать руку.
— Сними ее, — вдруг сказал Антон и потянулся к маске.
Холодный шок сковал лопатки и помчался волной вниз по позвоночнику. Камила отстранилась, но мужчина не отступал. Еще ближе придвинулся.
— Доверься. Вчера же смогла, почему сейчас боишься?
— Как ты сказал: «Она все равно была страшная»? Думаешь, я настолько дура, что правду ото лжи не отличу?
— Какая правда тебе нужна? Что испугался, но… — он поднял руки и осторожно стащил маску на лоб. На лице не дрогнула ни одна эмоция, его зрачки расширились, но отвращения Камила не увидела. Проделки тети Вали и мамы? Хорошо сработали.