Япония, японцы и японоведы
Шрифт:
Глава 2
ВСТРЕЧИ, ДИСКУССИИ И СПОРЫ
С ЗАРУБЕЖНЫМИ УЧЕНЫМИ, ЖУРНАЛИСТАМИ
И ПОЛИТИКАМИ
Встречи с японскими учеными
и зарубежными японоведами
В конце 70-х - начале 80-х годов участились встречи и дискуссии японоведов Института востоковедения АН СССР со своими коллегами из Японии. Договорной основой этих встреч были в те годы соглашения, заключенные ранее либо Институтом востоковедения, либо Президиумом АН СССР с японскими научными центрами соответствующего профиля.
Регулярно реализовывались, в частности, в те годы соглашения с университетом Рицумэйкан, находившемся в городе Киото. Один из симпозиумов с профессорами этого университета состоялся осенью 1979 года в Киото - это была моя первая поездка в Японию после окончания журналистской работы и возвращения в институт. Тема дискуссии участников этого симпозиума определялась так: "Изменения в социальной структуре послевоенной Японии". Другой симпозиум с учеными того же университета состоялся двумя годами позднее, в июле 1982 года, в Ленинграде. Основная дискуссия на этом симпозиуме развернулась по вопросам, касающимся послевоенной структуры господства правящих кругов Японии.
Темы обоих симпозиумов охватывали широкий спектр вопросов экономической, социальной и политической жизни послевоенной Японии, что позволяло привлечь к участию в дискуссиях большое число как японских, так и советских ученых. С японской стороны в этих симпозиумах приняли участие как известные профессора старшего поколения, так и молодые преподаватели, занимавшиеся параллельно исследовательской работой. В числе участников симпозиумов были, в частности, Гото Ясуси, Ямагути Масаюки, Сумия Тосио, Тансо Акинобу, Оябу Тэруо, Ояма Ёити и Кикуи Рэйдзи. В большинстве своем эти японские ученые были близки в своем мировоззрении к марксистскому пониманию общественных явлений и исторических процессов. Нам, советским японоведам, поэтому было легче и приятнее вести с ними беседы по проблемам экономики и истории Японии, чем с японскими учеными консервативного, монархического толка или с приверженцами американской исторической школы.
Роль "капитана команды" советских участников симпозиума в обоих случаях с успехом выполнял заместитель директора института член-корреспондент АН СССР Г. Ф. Ким, который, не будучи японоведом, тем не менее всегда был склонен к "установочным" выступлениям по общим вопросам марксистской методологии, предваряющим дискуссии "узких" специалистов. Участие Кима в названных симпозиумах в качестве марксиста-теоретика было тем более уместным, что докладчиками с японской стороны выступали, как я уже отмечал выше, ученые марксистской ориентации, готовые наряду с конкретными проблемами истории и общественной жизни Японии вести дискуссии по общим вопросам марксистской теории.
В 1979 году на симпозиуме в Киото наша "команда" японоведов была довольно малочисленной: наряду с Кимом Г. Ф. и со мной в нее входили П. П. Топеха, С. И. Вербицкий, Ю. М. Рю, Н. И. Чегодарь, М. В. Сутягина и научный сотрудник Института государства и права АН СССР Н. П. Топорнин.
Зато в 1982 году на симпозиуме в Ленинграде в нашу советскую "команду" вошли ведущие исследователи экономики, социальной структуры, государственного права и вешней политики Японии, включая Певзнера Я. А., Попова В. А., Петрова Д. В., Поспелова Б. В., Хлынова В. Н., Маркарьян С. Б., Гришелеву Л. Д., а также других более молодых исследователей. Поскольку с обеих сторон в дискуссиях принимали участие ученые, близкие друг другу по своему мировоззрению, то острых диспутов не возникало - главное внимание докладчики уделяли ознакомлению своих коллег с новыми историческими фактами, выявленными ими в ходе научных изысканий.
Итоги первого советско-японского симпозиума, прошедшего в Киото, нашли отражение лишь в отчетах и публикациях университета Рицумэйкан. А что касается итогов ленинградского симпозиума, то на базе докладов ряда его участников в 1984 году в Москве издательством "Наука" была опубликована под моей редакцией и редакцией В. А. Попова довольно большая книга "Правящие круги Японии: механизм господства". Будучи сборником статей, в основу которых легли доклады участников упомянутого выше симпозиума, эта книга явила собой довольно редкий по тем временам образец совместного печатного труда как советских, так и японских ученых, в котором в некоторых вопросах точки зрения японских авторов не совпадали со взглядами и оценками, принятыми в нашей стране.
Еще одним каналом общения японоведов нашего отдела со своими японскими коллегами оставалось в те годы соглашение о научном обмене, заключенное между Отделением истории Президиума АН СССР и двумя научными организациями японских историков: "Рэкисигаку Кэнкюкай" и "Нихонси Кэнкюкай". Соглашение это было заключено еще в 1970 году, и тогда мне довелось даже присутствовать при церемонии его подписания, состоявшейся в дни проходившего в Москве Всемирного конгресса историков. Общий контроль над связями советских и японских историков, установленными этим соглашением, осуществляло вообще-то Отделение истории Президиума АН СССР, а конкретно этим вопросом ведал тогдашний академик-секретарь Сергей Леонидович Тихвинский.
Но без нас, японоведов, одним историкам-русистам при встречах с японцами вести дискуссии было бы трудно. Я не говорю о том, что при проведении подобных дискуссий требовались опытные специалисты-переводчики из числа японоведов, работавших в нашем институте. Но для плодотворного обсуждения с японцами тех или иных вопросов требовалось участие в таком обсуждении историков-японоведов, способных со знанием дела выслушивать японских докладчиков, чтобы, с одной стороны, разъяснить нашим историкам неизвестные им сведения о каких-либо событиях, а с другой - помочь и японцам лучше понять взгляды наших историков, связанные, например, с историей русско-японских отношений, тем более что именно российско-японские и советско-японские отношения становились чаще всего темой возникавших дискуссий. Вот почему конкретной подготовкой к подобным встречам историков Советского Союза и Японии занимались не только сотрудники Отделения истории АН СССР, но и работники отдела Японии Института востоковедения АН СССР.
Так получилось и в ноябре 1983 года, когда в Ленинграде состоялся очередной, шестой советско-японский симпозиум историков. Практически ответственность за его подготовку легла на меня и на группу японоведов-историков отдела Японии. Мне, в частности, пришла в голову идея перенесения места этой встречи историков двух стран из Москвы в Ленинград, так как это позволило японским гостям лучше и полнее ознакомиться с работой группы ленинградских японоведов, занимавшихся по издавна сложившейся практике проблемами древней и средневековой японской истории и культуры. Поскольку академик С. Л. Тихвинский был в те дни занят другими академическими делами, то вели заседания симпозиума глава японской делегации профессор университета Хитоцубаси Фудзивара Акира и я как представитель советской стороны.
В числе японских ученых прибыли тогда в Ленинград как специалисты по общим вопросам всемирной истории, так и специалисты-русисты, и в том числе видные знатоки истории русско-японских и советско-японских отношений профессора Токийского университета Вада Харуки и Накамура Ёсикадзу, а также профессор Хоккайдского университета Тогава Цугуо.
В нашу делегацию вошли как специалисты по русской и советской истории, так и историки-японоведы. В числе последних наряду с учеными старшего поколения Д. В. Петровым и В. Н. Гореглядом с сообщениями на симпозиуме выступили молодые японоведы: А. А. Толстогузов Г. Г. Свиридов, Н. Ф. Лещенко, А. Е. Жуков, И. А. Якобишвили. С интересным сообщением об экспедиции в Японию в 1792 году Адама Лаксмана выступил наш историк-русист Н. А. Преображенский.