Япония, японцы и японоведы
Шрифт:
Когда же я в назначенный час спустился с багажом из номера в холл, то ни Федосеева, ни его супруги, ни переводчика Рю там не оказалось, а ожидавший меня работник Управления внешних сношений сообщил мне, что его шеф без нас "отправился с женой и Рю на вокзал и будет ждать нас там, прогуливаясь по платформе". "Простите,- спросил я тогда в недоумении,- а на какой вокзал он поехал - ведь в Киото имеется четыре вокзала, откуда поезда отправляются на Осаку?!" В ответ я услышал, что Петр Николаевич об этом ничего не говорил, так как, очевидно, предполагал, что в Киото вокзал имеется только один. Впервые за много лет я не сдержался, и из уст моих вырвалось что-то нецензурное. На каком из четырех вокзалов, находящихся в разных концах города, могли мы искать нашего академика? Подхватив такси, мы побывали на двух из ближайших вокзалов, включая тот, где мы по договоренности с консульством должны были сесть на поезд. Но тщетно! Искать иголку в стоге сена было бы, наверное, проще.
Кончилось все тем, что мы без Федосеевых и Рю сели на поезд, шедший в нужном направлении, прибыли в Осака, встретились в условленном месте с консульским работником и без задержек прибыли в консульство. Как выяснилось потом, вице-президент Академии наук СССР и его свита после долгих блужданий прибыли в совсем другой район Осаки и лишь благодаря Рю кое-как добрались на такси до консульства. "Как же вы так нас потеряли?" - спросил меня при встречи Федосеев с таким видом, будто мне было положено разыскивать его по всем киотоским вокзалам.
Эпизод этот лишний раз подтвердил правоту того впечатления, какое сложилось у меня в итоге встреч и общения с рядом представителей нашей академической элиты. Суть этого впечатления сводилась к тому, что у многих наших ученых, получавших в итоге долгой подковерной возни громкие титулы членов-корреспондентов и академиков, в дальнейшем в умах появлялось некое ощущение своей особой значимости и элитарности, а вместе с ним высокомерное отношение к своим прежним сослуживцам и коллегам. Результатом же таких смещений в сознании становились их невнимание, равнодушие и пренебрежение к тем, кто не обрел в отличие от них высших академических званий. Но на пользу науке это высокомерие не шло. Варясь в собственном соку, получая всевозможные материальные привилегии, наша академическая элита с годами чем дальше, тем больше утрачивала связь с основной массой научных работников. Возглавляя управленческий аппарат Президиума АН СССР, академические институты, редакции научных журналов и всевозможные околонаучные учреждения, наши академики, за немногим исключением, постепенно переключались с исследовательской, творческой работы на административную и представительскую деятельность, что приводило многих из них к деградации как ученых. Мысли о науке оттеснялись в их помыслах устремлениями карьерного характера. Не потому ли в 90-х годах, когда из-за падения реальных доходов основной массы научных работников до нищенского уровня начался необратимый распад отечественной науки, наша академическая элита, сохранившая доступ к потайным государственным кормушкам, продолжала и продолжает по сей день отмалчиваться и смотреть на все происходящее сквозь розовые очки, с которыми они не желают расставаться.
В когорте здравствующих российских академиков нет уже сегодня Петра Николаевича Федосеева. Но такие же как он именитые академические сановники продолжают и по сей день руководить российской наукой, проявляя невнимание ко всему тому, что не касается их личных дел, и барское равнодушие к окружающим их людям.
Мое участие в Токийской конференции Университета объединенных наций предопределило вскоре еще одну мою поездку за рубеж - на сей раз в столицу Мексики город Мехико, где весной 1985 года состоялся второй тур той же конференции. На сей раз, участники дискуссии главное внимание уделили сравнительному анализу реставрации Мэйдзи с мексиканской революцией 1910-1917 годов. На этом форуме присутствовали лишь два советских историка: научный сотрудник Института Латинской Америки А. Мерин и я. С японской стороны активное участие в конференции приняли проректор Университета ООН Мусякодзи Кинхидэ, бывший министр просвещения профессор Нагаи Митио и несколько других видных японских ученых-историков.
Возникали в те годы у меня научные контакты не только с японскими учеными, но и с американскими. В декабре 1979 года состоялась моя вторая поездка в США, где в калифорнийском курортном городке Санта-Барбара был проведен советско-американский симпозиум по проблемам международных отношений в АТР и Юго-Восточной Азии. Американскую группу специалистов возглавил на этом симпозиуме один из ведущих японоведов США - профессор Роберт Скалапино, научные интересы которого не ограничивались только Японией и охватывали весь Азиатско-Тихоокеанский регион, включая и КНР, и Советский Союз. Наряду с ним в симпозиуме приняли участие несколько видных американских знатоков Китая, Кореи и стран Юго-Восточной Азии.
Нашу делегацию возглавлял директор Института востоковедения АН СССР Е. М. Примаков. В составе делегации были заместитель директора института Г. Ф. Ким, китаеведы Г. Д. Сухарчук и А. Г. Яковлев, индолог Э. Н. Комаров, американист Г. Трофименко, специалист по международным военным проблемам А. Г. Арбатов - сын академика Г. Г. Арбатова, а также сын Примакова Александр, аспирант, скромный вдумчивый молодой человек, находившийся в США в длительной научной командировке и проявивший глубокое знание вопросов американской внешней политики. Мое участие предполагало выступление по вопросам внешней политики Японии.
Три дня работы симпозиума не показались нам, его участникам, утомительными, т.к. значительная часть дневного времени по взаимной договоренности с американцами проводилась нами и ими не в научных дискуссиях, а на берегу Тихого океана у прекрасного бассейна с подогретой морской водой, где можно было загорать, плавать и беседовать с нашими американскими коллегами в самой непринужденной обстановке.
По окончании симпозиума наша делегация побывала в Сан-Франциско (мы с Кимом и Яковлевым прибыли туда из Санта-Барбары на машине, а другие члены нашей делегации - на самолете), а потом мы провели два-три дня в Вашингтоне. Там мы побывали в Пентагоне, где нас принял в своем кабинете один из адмиралов, командовавших военно-морскими силами США на Тихом океане. Отвечая на мой вопрос, как он относится к перспективе превращения Японии в ядерную державу, адмирал откровенно ответил, что это было бы на его взгляд "большим несчастьем для Соединенных Штатов".
Что касается общего впечатления о Пентагоне, то меня поразило отсутствие военного духа, порядка и чинности в его внутренних помещениях. Просторные залы первого этажа, куда мы попали после проверки у входа наших документов, были загромождены какими-то киосками и лавками, в которых продавалась всякая всячина: сигареты, канцелярские товары, предметы быта, одежда и т.п. На стенах коридора второго этажа, где находились кабинеты разных начальников, висели какие-то дешевые картины, гравюры и репродукции. По коридору сновали взад и вперед подсобные рабочие в цветных комбинезонах, преимущественно негры. Они таскали какие-то папки с бумагами, ящики с кока-колой и лотки с бутербродами. На письменном столе адмирала, ведшего с нами беседу, по заведенному в США обычаю стояла большая цветная фотография его семьи: жены, детей и его самого.
В госдепартаменте нас принял тогдашний помощник государственного секретаря Ричард Холбрук - специалист по проблемам международных отношений в Азии и АТР. Беседу с ним вел в основном глава нашей делегации Примаков, причем беседа проходила в довольно дружественной атмосфере, казалось бы не предвещавшей никаких осложнений в советско-американских отношениях. А ведь это были последние дни 1979 года, т.е. почти канун того рокового дня, когда советские вооруженные силы вступили на территорию Афганистана. Но об этом событии мы узнали уже по прибытии в Москву - на аэродроме Шереметьево.
Поездка в США лишний раз подтвердила внимательное отношение американских востоковедов, и в том числе японоведов, к тем исследованиям, которые велись нашими специалистами, и к нашим мнениям о ближайших перспективах развития событий в Японии, Китае, странах Корейского полуострова, да и во всем Азиатско-Тихоокеанском регионе.
Подтверждением тому стали в последующие годы неоднократные приезды в Советский Союз делегаций американских политологов, экономистов и историков с целью совместного обсуждения наиболее острых проблем международных отношений в АТР, а также в Юго-Восточной и Восточной Азии.