Японские сказки
Шрифт:
Земляника под снегом
Давным-давно в одной деревне жила вдова. Было у неё две дочери: старшая о-Тиё – неродная дочь, а младшая о-Хана – родная.
Родная дочь носила роскошные наряды, а падчерица ходила в лохмотьях. Вся ласка да баловство доставались на долю родной дочери, а падчерице оставались лишь колотушки да чёрная работа. И воду она носила, и стирала, и обед варила, и ткала, и пряла, и весь дом обшивала.
Росла родная дочь ленивой и недоброй. Не любила она ткать и прясть, а любила
Однажды поссорилась мачеха с соседкой.
Стала она кричать:
– Не указывай мне, иди лучше учи свою родную дочь! Посмотри, как она ленива и привередлива! Прежде, чем пальцем шевельнуть, три раза подумает, а потом всё равно раздумает. Придет время, никто ее замуж не возьмет, все женихи к твоей падчерице уйдут.
И раньше-то не любила мачеха свою падчерицу, а после этих слов возненавидела её лютой ненавистью и решила со свету сжить.
Настала холодная зима. Падчерица во дворе работает, а мачеха и о-Хана дома сидят, в тепле да уюте.
Как-то разморилась о-Хана от жары у очага и говорит:
– Ох, до чего ж мне жарко! Вот бы сейчас съесть чего-нибудь холодненького.
– Может, хочешь немного снежку? – говорит ей мать.
– Фу, снег невкусный, а я хочу холодного да вкусного.
Задумалась о-Хана и вдруг давай в ладоши хлопать:
– Земляники, земляники! Хочу красных спелых ягод!
Кроме всего прочего, о-Хана была упряма, и если ей чего-нибудь захочется, так подай, и всё тут.
– Мама, дай земляники! Мама, дай земляники! – подняла она громкий плач.
– О-Тиё, о-Тиё, а ну-ка иди сюда! – позвала мачеха падчерицу.
Та в это время стирала на дворе бельё. Вытирая на ходу мокрые руки передником, вбежала она в дом.
Приказала ей мачеха:
– Вот что, лентяйка, живо беги в лес и принеси полную эту корзинку спелой земляники. Пока не наберёшь полной корзинки, домой и не возвращайся. Поняла?
– Но, матушка, какая же земляника посереди зимы?
– Да мне-то что за дело? Ты одно помни: придёшь с пустыми руками – в дом не пущу.
Вытолкнула мачеха девочку во двор и дверь за ней крепко-накрепко заперла. Что было делать девочке? Постояла, постояла, взяла корзинку, да и пошла в горы. Не растёт зимой земляника, но и ослушаться мачеху нельзя.
А в горах снег хлопьями валит. Тишина кругом. Стоят сосны, точно белые великаны.
«Верно, мачеха послала меня сюда на погибель. Никогда не найду я в снегу земляники. Тут и замёрзну» – думает о-Тиё, а сама ищет землянику в глубоком снегу.
Плачет девочка, спотыкается и падает, взбираясь на гору, скатывается в ложбинки, а все равно бредёт, сама не знает куда. Наконец так устала и озябла, что упала в сугроб и не может выбраться. А снег валит всё гуще и гуще, и скоро над девочкой образовался белый холмик.
Через какое-то время кто-то позвал о-Тиё по имени. Приоткрыла она глаза, подняла голову. Смотрит: наклонился над ней старый дед с белой бородой.
– Зачем ты пришла сюда в такой холод, о-Тиё? – спрашивает ее старик.
– Послала меня матушка за спелой земляникой, – прошептала девочка, еле шевеля губами.
– Что же, не знает твоя матушка, что зимой не растёт земляника? Но ты не печалься. Идём со мной, и я помогу тебе.
Поднялась о-Тиё со стылой земли, и стало ей вдруг тепло и радостно. Побежала за стариком. А старик шагает по снегу легко-легко. И вот что странно: только что она в рыхлый сугроб по пояс проваливалась, а теперь под ней крепкая, хорошая дорога. Говорит старик:
– Смотри, вон на той поляне ты найдешь спелую землянику. Собери, сколько надо, и возвращайся домой.
Глядит о-Тиё – и глазам не верит. Вся поляна ягодами усыпана – прямо в снегу растёт крупная красная земляника.
– Земляника! – закричала о-Тиё.
Оглянулась, нет старика, пропал куда-то, одни сосны кругом стоят. Призадумалась о-Тиё: «Видно, спас меня не человек, а дух – хранитель наших гор».
– Спасибо тебе, дедушка! – крикнула она и поклонилась до земли.
Набрала о-Тиё полную корзинку земляники и побежала домой.
Изумилась мачеха, покривилась-покосилась от досады:
– Как, ты нашла землянику?!
Она-то думала, что ненавистной падчерицы уже и в живых нет. Дала своей родной дочке корзинку с ягодами.
Обрадовалась о-Хана, села у самого очага и давай совать в рот землянику пригоршнями. Ест и приговаривает:
– Хороши ягоды! Слаще мёда!
– А ну-ка, и мне дай попробовать! – потребовала мачеха. Падчерице ни одной ягодки так и не досталось.
Недолго усталой о-Тиё отдыхать пришлось. Только прикорнула и задремала она у очага, как слышит, кто-то за плечо трясёт.
– О-Тиё, о-Тиё! – кричит ей мачеха в самое ухо. – Слышишь, мерзавка, о-Хана не хочет больше красных ягод, хочет синих. Иди снова в горы, собери синей земляники. Да поживее!
– Да разве бывает синяя земляника? Не гони меня в горы, матушка, – взмолилась о-Тиё. – Посмотри, ведь уже вечер на дворе.
– Нашла же ты красные ягоды, найдёшь и синие! Как тебе не стыдно! Ты же старшая, должна заботиться о своей младшей сестрёнке.
Без всякой жалости вытолкала мачеха падчерицу на мороз и дверь за ней со стуком захлопнула.
Побрела о-Тиё в горы. А в горах ещё больше снегу намело. Только сделает один шаг о-Тиё – провалится по колени, только другой сделает – провалится по пояс. Плачет о-Тиё, да полно, уж не во сне ли собирала она здесь красную землянику?
А в лесу совсем темно стало, волки воют. Обняла о-Тиё руками дерево, прижалась к нему.
Вдруг откуда-то послышался тихий зов: «О-Тиё!» Смотрит девочка: откуда ни возьмись, появился перед ней знакомый дед с белой бородой. Показалось ей, будто это тёмное дерево вдруг ожило и превратилось в старика.