Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты

Теккерей Уильям Мейкпис

And you had best tell Sparks, your man, that old Sir Pitt is dead and that you will come in for something considerable when the affairs are arranged.	Да скажи своему лакею Спарксу, что старый сэр Питт скончался и что ты кое-что получишь, когда все устроится.
He'll tell this to Raggles, who has been pressing for money, and it will console poor Raggles."	Он передаст это Реглсу, пусть хоть это утешит беднягу, а то он все пристает с деньгами.
And so Becky began sipping her chocolate.	– И Бекки принялась за свой шоколад.
When the faithful Lord Steyne arrived in the evening, he found Becky and her companion, who was no other than our friend Briggs, busy cutting, ripping, snipping, and tearing all sorts of black stuffs available for the melancholy occasion.	Когда вечером явился преданный лорд Стайн, он застал Бекки с ее компаньонкою, которою была не кто иная, как наша Бригс. Они были очень заняты - пороли, вымеряли, кроили и прилаживали всевозможные черные лоскутки, какие нашлись в доме.
"Miss Briggs and I are plunged in grief and despondency for the death of our Papa," Rebecca said.	– Мы с мисс Бригс погружены в скорбь и уныние по случаю кончины нашего папа, - заявила Ребекка.
"Sir Pitt Crawley is dead, my lord.	– Сэр Питт Кроули скончался, милорд!
We have been tearing our hair all the morning, and now we are tearing up our old clothes."	Мы все утро рвали на себе волосы, а теперь рвем старые платья.
"Oh, Rebecca, how can you--" was all that Briggs could say as she turned up her eyes.	– О Ребекка, как можно!.. – только и выговорила Бригс, закатывая глаза.
"Oh, Rebecca, how can you--" echoed my Lord.	– О Ребекка, как можно!.. – эхом отозвался милорд.
"So that old scoundrel's dead, is he?	– Итак, старый негодяй умер?
He might have been a Peer if he had played his cards better.	Он мог бы быть пэром, если бы лучше разыграл свои карты.
Mr. Pitt had very nearly made him; but he ratted always at the wrong time.	Мистер Питт чуть было не произвел его в пэры, но покойник всегда не вовремя изменял своей партии...
What an old Silenus it was!"	Старый Силен!..
"I might have been Silenus's widow," said Rebecca.	– Я могла бы быть вдовой Силена, - сказала Ребекка.
"Don't you remember, Miss Briggs, how you peeped in at the door and saw old Sir Pitt on his knees to me?"	– Помните, мисс Бригс, как вы подглядывали в дверь и увидели сэра Питта на коленях передо мною?
Miss Briggs, our old friend, blushed very much at this reminiscence, and was glad when Lord Steyne ordered her to go downstairs and make him a cup of tea.	Мисс Бригс, наша старая знакомая, сильно покраснела при этом воспоминании и была рада, когда лорд Стейн попросил ее спуститься вниз и приготовить для него чашку чаю.
Briggs was the house-dog whom Rebecca had provided as guardian of her innocence and reputation.	Бригс и была той сторожевой собакой, которую завела Ребекка для охраны своей невинности и доброго имени.
Miss Crawley had left her a little annuity.	Мисс Кроули оставила ей небольшую ренту.

She would have been content to remain in the Crawley family with Lady Jane, who was good to her and to everybody; but Lady Southdown dismissed poor Briggs as quickly as decency permitted; and Mr. Pitt (who thought himself much injured by the uncalled-for generosity of his deceased relative towards a lady who had only been Miss Crawley's faithful retainer a score of years) made no objection to that exercise of the dowager's authority.	Она охотно согласилась бы жить в семье Кроули, при леди Джейн, которая была добра к ней - как и ко всем, впрочем, - но леди Саутдаун уволила бедную Бригс так поспешно, как только позволяли приличия, и мистер Питт (считавший себя обиженным неуместной щедростью покойной родственницы по отношению к особе, которая была преданной слугой мисс Кроули всего лишь двадцать лет) не возражал против этого распоряжения вдовствующей леди.
Bowls and Firkin likewise received their legacies and their dismissals, and married and set up a lodging-house, according to the custom of their kind.	Боулс и Феркин также получили свою долю наследства и отставку; они поженились и, по обычаю людей их положения, открыли меблированные комнаты.
Briggs tried to live with her relations in the country, but found that attempt was vain after the better society to which she had been accustomed.	Бригс попробовала жить с родственниками в провинции, но вскоре отказалась от этой попытки, так как привыкла к лучшему обществу.
Briggs's friends, small tradesmen, in a country town, quarrelled over Miss Briggs's forty pounds a year as eagerly and more openly than Miss Crawley's kinsfolk had for that lady's inheritance.	Родственники, мелкие торговцы в захолустном городке, ссорились из-за ее сорока фунтов ежегодного дохода не менее ожесточенно и еще более откровенно, чем родственники мисс Кроули из-за ее наследства.
Briggs's brother, a radical hatter and grocer, called his sister a purse-proud aristocrat, because she would not advance a part of her capital to stock his shop; and she would have done so most likely, but that their sister, a dissenting shoemaker's lady, at variance with the hatter and grocer, who went to another chapel, showed how their brother was on the verge of bankruptcy, and took possession of Briggs for a while.	Брат Бригс, шапочник и владелец бакалейной лавки, радикал, называл сестру аристократкой, кичащейся своим богатством, за то, что она не хотела вложить часть своего капитала в товар для его лавки. Она бы, вероятно, и сделала это, если бы не ее сестра, жена сапожника-диссидента, которая была не в ладах с шапочником и бакалейщиком, посещавшим другую церковь, и которая доказала ей, что брат их на краю банкротства, и на этом основании временно завладела Бригс.
The dissenting shoemaker wanted Miss Briggs to send his son to college and make a gentleman of him.	Диссидент-сапожник хотел, чтобы мисс Бригс на свои средства отправила его сына в колледж и сделала из него джентльмена.
Between them the two families got a great portion of her private savings out of her, and finally she fled to London followed by the anathemas of both, and determined to seek for servitude again as infinitely less onerous than liberty.	Оба семейства вытянули у нее большую часть ее сбережений; и, сопровождаемая проклятиями обеих сторон, она в конце концов бежала в Лондон, решив слова искать рабства, ибо находила его менее обременительным, чем свобода.
And advertising in the papers that a	Поместив в газетах объявление, что
"Gentlewoman of agreeable manners, and accustomed to the best society, was anxious to," &c., she took up her residence with Mr. Bowls in Half Moon Street, and waited the result of the advertisement.	"Благородная дама с приятными манерами, вращавшаяся в лучшем обществе, ищет..." и т. д., она поселилась у мистера Боулса на Хафмун-стрит и стала ждать результатов.
So it was that she fell in with Rebecca.	Случай столкнул ее с Ребеккой.

Mrs. Rawdon's dashing little carriage and ponies was whirling down the street one day, just as Miss Briggs, fatigued, had reached Mr. Bowls's door, after a weary walk to the Times Office in the City to insert her advertisement for the sixth time.	Нарядная коляска миссис Родон мчалась по улице как раз в тот день, когда усталая мисс Бригс добралась до дверей миссис Боулс после утомительной прогулки в контору газеты "Таймс" в Сити, куда она ходила, чтобы в шестой раз поместить свое объявление.
Rebecca was driving, and at once recognized the gentlewoman with agreeable manners, and being a perfectly good-humoured woman, as we have seen, and having a regard for Briggs, she pulled up the ponies at the doorsteps, gave the reins to the groom, and jumping out, had hold of both Briggs's hands, before she of the agreeable manners had recovered from the shock of seeing an old friend.	Ребекка, сама правившая, сразу узнала благородную даму с приятными манерами; а поскольку Бекки, как нам известно, отличалась добродушием и питала уважение к Бригс, то она остановила лошадей у подъезда, передала вожжи груму и, выскочив из коляски, схватила Бригс за обе руки, прежде чем дама с приятными манерами очнулась от потрясения при виде старого друга.
Briggs cried, and Becky laughed a great deal and kissed the gentlewoman as soon as they got into the passage; and thence into Mrs. Bowls's front parlour, with the red moreen curtains, and the round looking-glass, with the chained eagle above, gazing upon the back of the ticket in the window which announced	Бригс расплакалась, а Бекки расхохоталась и расцеловала благородную даму, как только они вошли в прихожую, оттуда они проследовали в гостиную миссис Боулг, с красными полушерстяными занавесями и зеркалом в круглой раме, с верхушки которой скованный орел устремлял взгляд на оборотную сторону билетика в окне, извещавшего, что:
"Apartments to Let."	"Сдаются комнаты".
Briggs told all her history amidst those perfectly uncalled-for sobs and ejaculations of wonder with which women of her soft nature salute an old acquaintance, or regard a rencontre in the street; for though people meet other people every day, yet some there are who insist upon discovering miracles; and women, even though they have disliked each other, begin to cry when they meet, deploring and remembering the time when they last quarrelled.	Бригс рассказала всю свою историю, прерывая рассказ теми непрошеными всхлипываниями и восклицаниями удивления, с какими чувствительные натуры всегда приветствуют старых знакомых, увидев их на улице; ибо хотя люди встречают друг друга каждый день, некоторые смотрят на эти встречи, как на чудо, а женщины, даже когда они не любят друг друга, начинают плакать, вспоминая и сожалея о том времени, когда они последний раз поссорились.
So, in a word, Briggs told all her history, and Becky gave a narrative of her own life, with her usual artlessness and candour.	Словом, Бригс рассказала Бекки всю свою историю, а Бекки с присущей си безыскусственностью и искренностью сообщила приятельнице о своей жизни.
Mrs. Bowls, late Firkin, came and listened grimly in the passage to the hysterical sniffling and giggling which went on in the front parlour.	Мисс Боулс, урожденная Феркин, стоя в прихожей, мрачно прислушивалась к истерическим всхлипываниям и хихиканью, которые доносились из гостиной.
Becky had never been a favourite of hers.	Бекки никогда не была ее любимицей.
Since the establishment of the married couple in London they had frequented their former friends of the house of Raggles, and did not like the latter's account of the Colonel's menage.	Водворившись в Лондоне, супруги часто навещали своих прежних друзей Реглсов и, слушая их рассказы, не могли одобрить menage {Семейной жизни (франц.).} полковника.

"I wouldn't trust him, Ragg, my boy," Bowls remarked; and his wife, when Mrs. Rawdon issued from the parlour, only saluted the lady with a very sour curtsey; and her fingers were like so many sausages, cold and lifeless, when she held them out in deference to Mrs. Rawdon, who persisted in shaking hands with the retired lady's maid.	– Я бы не стал им доверять, Рег, голубчик, -говорил Боулс. Поэтому и жена его, когда миссис Родон вышла из гостиной, приветствовала последнюю очень кислым реверансом, и пальцы ее напоминали сосиски -так они были безжизненны и холодны, - когда она протянула их миссис Родон, которая непременно захотела пожать руку отставной горничной.
She whirled away into Piccadilly, nodding with the sweetest of smiles towards Miss Briggs, who hung nodding at the window close under the advertisement-card, and at the next moment was in the park with a half-dozen of dandies cantering after her carriage.	Бекки покатила дальше в сторону Пикадилли, нежно улыбаясь и кивая мисс Бригс, а та, высунувшись из окна рядом с билетиком о сдаче комнат, так же кивала ей; через минуту Бекки видели уже в Парке в обществе нескольких молодых денди, гарцевавших вокруг ее экипажа.
When she found how her friend was situated, and how having a snug legacy from Miss Crawley, salary was no object to our gentlewoman, Becky instantly formed some benevolent little domestic plans concerning her.	Узнав о положении приятельницы и о том, что она получила достаточное наследство от мисс Кроули, так что жалованье не имело для нее большого значения, Бекки быстро составила насчет нее маленький хозяйственный план.
This was just such a companion as would suit her establishment, and she invited Briggs to come to dinner with her that very evening, when she should see Becky's dear little darling Rawdon.	Бригс была как раз такой компаньонкой, в какой нуждалась Бекки, и она пригласила старую знакомую к обеду на тот же вечер, чтобы показать ей свое сокровище, малютку Родона.
Mrs. Bowls cautioned her lodger against venturing into the lion's den, "wherein you will rue it, Miss B., mark my words, and as sure as my name is Bowls."	Миссис Боулс предостерегала свою жилицу, чтобы та не ввергалась в логовище льва. – Вы будете раскаиваться, мисс Бригс, попомните мои слова: это так же верно, как то, что меня зовут Боулс.
And Briggs promised to be very cautious.	И Бригс обещала быть очень осторожной.
The upshot of which caution was that she went to live with Mrs. Rawdon the next week, and had lent Rawdon Crawley six hundred pounds upon annuity before six months were over.	В результате этой осторожности мисс Бригс уже на следующей неделе переселилась к миссис Родон, и не прошло шести месяцев, как она ссудила Родону Кроули шестьсот фунтов стерлингов.
CHAPTER XLI	ГЛАВА ХLI,
In Which Becky Revisits the Halls of Her Ancestors	в которой Бекки вновь посещает замок предков
So the mourning being ready, and Sir Pitt Crawley warned of their arrival, Colonel Crawley and his wife took a couple of places in the same old High-flyer coach by which Rebecca had travelled in the defunct Baronet's company, on her first journey into the world some nine years before.	Когда траурное платье было готово и сэр Питт Кроули извещен о приезде брата, полковник Кроули с женой взяли два места в той самой старой карете, в которой Ребекка ехала с покойным баронетом, когда девять лет назад впервые пустилась в свет.
How well she remembered the Inn Yard, and the ostler to whom she refused money, and the insinuating Cambridge lad who wrapped her in his coat on the journey!	Как ясно помнился ей постоялый двор и слуга, которому она не дала на чан, и вкрадчивый кембриджский студент, который укутал ее тогда своим плащом!
Rawdon took his place outside, and would have liked to drive, but his grief forbade him.	Родон занял наружное место и с удовольствием взялся бы править, но этого не позволял траур.

He sat by the coachman and talked about horses and the road the whole way; and who kept the inns, and who horsed the coach by which he had travelled so many a time, when he and Pitt were boys going to Eton.	Он вознаградил себя тем, что сел рядом с кучером и все время беседовал с ним о лошадях, о состоянии дороги, о содержателях постоялых дворов и лошадей для кареты, в которой он так часто ездил, когда они с Питтом были детьми и учились в Итоне.
At Mudbury a carriage and a pair of horses received them, with a coachman in black.	В Мадбери их ожидал экипаж с парой лошадей и кучером в трауре.
"It's the old drag, Rawdon," Rebecca said as they got in.	– Это тот же самый старый рыдван, Родон, -заметила Ребекка, садясь в экипаж.
"The worms have eaten the cloth a good deal--there's the stain which Sir Pitt--ha! I see Dawson the Ironmonger has his shutters up--which Sir Pitt made such a noise about.	– Обивка сильно источена молью... а вот и пятно, из-за которого сэр Питт (ага! – железоторговец Досон закрыл свое заведение)... из-за которого, помнишь, сэр Питт поднял такой скандал.
It was a bottle of cherry brandy he broke which we went to fetch for your aunt from Southampton.	А ведь это он сам разбил бутылку вишневки, за которой мы ездили в Саутгемптон для твоей тетушки.
How time flies, to be sure!	Как время-то летит!
That can't be Polly Talboys, that bouncing girl standing by her mother at the cottage there.	Неужели это Полли Толбойс, - та рослая девушка, видишь, что стоит у ворот вместе с матерью?
I remember her a mangy little urchin picking weeds in the garden."	Я помню ее маленьким невзрачным сорванцом, она, бывало, полола дорожки в саду.
"Fine gal," said Rawdon, returning the salute which the cottage gave him, by two fingers applied to his crape hatband.	– Славная девушка! – сказал Родон, приложив два пальца к полоске крепа на шляпе в ответ на приветствия из коттеджа.
Becky bowed and saluted, and recognized people here and there graciously.	Бекки ласково кланялась и улыбалась, узнавая то тут, то там знакомые лица.
These recognitions were inexpressibly pleasant to her. It seemed as if she was not an imposter any more, and was coming to the home of her ancestors.	Эти встречи и приветствия были ей невыразимо приятны: ей казалось, что она уже не самозванка, а по праву возвращается в дом своих предков.
Rawdon was rather abashed and cast down, on the other hand.	Родон, напротив, притих и казался подавленным.
What recollections of boyhood and innocence might have been flitting across his brain?	Какие воспоминания о детстве и детской невинности проносились у него в голове?
What pangs of dim remorse and doubt and shame?	Какие смутные упреки, сомнения и стыд его тревожили?
"Your sisters must be young women now," Rebecca said, thinking of those girls for the first time perhaps since she had left them.	– Твои сестры уже, должно быть, взрослые барышни, - сказала Ребекка, пожалуй, впервые вспомнив о девочках с тех пор, как рассталась с ними.
"Don't know, I'm shaw," replied the Colonel.	– Не знаю, право, - ответил полковник.
"Hullo! here's old Mother Lock.	– Эге, вот и старая матушка Лок!
How-dy-do, Mrs. Lock?	Как поживаете, миссис Лок?
Remember me, don't you?	Вы, верно, помните меня?
Master Rawdon, hey?	Мистер Родон, э?

Dammy how those old women last; she was a hundred when I was a boy."	Черт возьми, как эти старухи живучи! Ей уже тогда лет сто было, когда я был мальчишкой.
They were going through the lodge-gates kept by old Mrs. Lock, whose hand Rebecca insisted upon shaking, as she flung open the creaking old iron gate, and the carriage passed between the two moss-grown pillars surmounted by the dove and serpent.	Они как раз въезжали в ворота парка, которые сторожила старая миссис Лок. Ребекка непременно захотела пожать ей руку, когда та открыла им скрипучие железные ворота и экипаж проехал между двумя столбами, обросшими мхом и увенчанными змеей и голубкой.
"The governor has cut into the timber," Rawdon said, looking about, and then was silent--so was Becky.	– Отец изрядно вырубил парк, - сказал Родон, озираясь по сторонам, и надолго замолчал; замолчала и Бекки.
Both of them were rather agitated, and thinking of old times.	Оба были несколько взволнованы и думали о прошлом.
He about Eton, and his mother, whom he remembered, a frigid demure woman, and a sister who died, of whom he had been passionately fond; and how he used to thrash Pitt; and about little Rawdy at home.	Он - об Итоне, о матери, которую помнил сдержанной, печальной женщиной, и об умершей сестре, которую страстно любил; о том, как он колачивал Питта, и о маленьком Роди, оставленном дома.
And Rebecca thought about her own youth and the dark secrets of those early tainted days; and of her entrance into life by yonder gates; and of Miss Pinkerton, and Joe, and Amelia.	А Ребекка думала о собственной юности, о ревниво оберегаемых тайнах тех рано омраченных дней, о первом вступлении в жизнь через эти самые ворота, о мисс Пинкертон, о Джозе и Эмилии.
The gravel walk and terrace had been scraped quite clean.	Посыпанная гравием аллея и терраса теперь содержались чисто.
A grand painted hatchment was already over the great entrance, and two very solemn and tall personages in black flung open each a leaf of the door as the carriage pulled up at the familiar steps.	Над главным подъездом повешен был большой, писанный красками траурный герб, и две весьма торжественные и высокие фигуры в черном широко распахнули обе половинки дверей, едва экипаж остановился у знакомых ступенек.
Rawdon turned red, and Becky somewhat pale, as they passed through the old hall, arm in arm.	Родон покраснел, а Бекки немного побледнела, когда они под руку проходили через старинные сени.
She pinched her husband's arm as they entered the oak parlour, where Sir Pitt and his wife were ready to receive them.	Бекки стиснула руку мужа, входя в дубовую гостиную, где их встретили сэр Питт с женой.
Sir Pitt in black, Lady Jane in black, and my Lady Southdown with a large black head-piece of bugles and feathers, which waved on her Ladyship's head like an undertaker's tray.	Сэр Питт был весь в черном, леди Джейн тоже в черном, а миледи Саутдаун в огромном черном головном уборе из стекляруса и перьев, которые развевались над головою ее милости, словно балдахин над катафалком.
Sir Pitt had judged correctly, that she would not quit the premises.	Сэр Питт был прав, утверждая, что она не уедет.
She contented herself by preserving a solemn and stony silence, when in company of Pitt and his rebellious wife, and by frightening the children in the nursery by the ghastly gloom of her demeanour.	Она довольствовалась тем, что хранила гробовое молчание в обществе Питта и его бунтовщицы-жены и пугала детей в детской зловещей мрачностью своего обращения.

Only a very faint bending of the head-dress and plumes welcomed Rawdon and his wife, as those prodigals returned to their family.	Только очень слабый кивок головного убора и перьев приветствовал Родона и его жену, когда эти блудные дети вернулись в лоно семьи.
To say the truth, they were not affected very much one way or other by this coolness. Her Ladyship was a person only of secondary consideration in their minds just then--they were intent upon the reception which the reigning brother and sister would afford them.	Сказать по правде, эта холодность не слишком их огорчила; в ту минуту ее милость была для них особою второстепенного значения, больше всего они были озабочены тем, какой прием им окажут царствующий брат и невестка.
Pitt, with rather a heightened colour, went up and shook his brother by the hand, and saluted Rebecca with a hand-shake and a very low bow.	Питт, слегка покраснев, выступил вперед и пожал брату руку, потом приветствовал Ребекку рукопожатием и очень низким поклоном.
But Lady Jane took both the hands of her sister-in-law and kissed her affectionately.	Но леди Джейн схватила обе руки невестки и нежно ее поцеловала.
The embrace somehow brought tears into the eyes of the little adventuress--which ornaments, as we know, she wore very seldom.	Такой прием вызвал слезы на глазах нашей маленькой авантюристки, хотя она, как мы знаем, очень редко носила это украшение.
The artless mark of kindness and confidence touched and pleased her; and Rawdon, encouraged by this demonstration on his sister's part, twirled up his mustachios and took leave to salute Lady Jane with a kiss, which caused her Ladyship to blush exceedingly.	Безыскусственная доброта и доверие леди Джейн тронули и обрадовали Ребекку; а Родон, ободренный этим проявлением чувств со стороны невестки, закрутил усы и просил разрешения приветствовать леди Джейн поцелуем, отчего ее милость залилась румянцем.
"Dev'lish nice little woman, Lady Jane," was his verdict, when he and his wife were together again.	– Чертовски миленькая женщина эта леди Джейн,- таков был его отзыв, когда он остался наедине с женой.
"Pitt's got fat, too, and is doing the thing handsomely."	– Питт растолстел, но держит себя хорошо.
"He can afford it," said Rebecca and agreed in her husband's farther opinion "that the mother-in-law was a tremendous old Guy--and that the sisters were rather well-looking young women."	– Тем более, что это ему недорого стоит, -заметила Ребекка и согласилась с замечанием мужа, что "теща - старое пугало, а сестры -довольно миловидные девушки".
They, too, had been summoned from school to attend the funeral ceremonies.	Они обе были вызваны из школы, чтобы присутствовать на похоронах.
It seemed Sir Pitt Crawley, for the dignity of the house and family, had thought right to have about the place as many persons in black as could possibly be assembled.	По-видимому, сэр Питт Кроули для поддержания достоинства дома и фамилии счел необходимым собрать как можно больше народу, одетого в черное.

All the men and maids of the house, the old women of the Alms House, whom the elder Sir Pitt had cheated out of a great portion of their due, the parish clerk's family, and the special retainers of both Hall and Rectory were habited in sable; added to these, the undertaker's men, at least a score, with crapes and hatbands, and who made goodly show when the great burying show took place--but these are mute personages in our drama; and having nothing to do or say, need occupy a very little space here.	Все слуги и служанки в доме, старухи из богадельни, у которых сэр Питт-старший обманом удерживал большую часть того, что им полагалось, семья псаломщика и все приближенные, как замка, так и пасторского дома, облачились в траур; к ним следует еще прибавить десятка два факельщиков с плерезами на рукавах и шляпах, - во время обряда погребения они представляли внушительное зрелище. Но все это немые персонажи в пашей драме, и так как им не предстоит ни действовать, ни говорить, то им и отведено здесь очень мало места.
With regard to her sisters-in-law Rebecca did not attempt to forget her former position of Governess towards them, but recalled it frankly and kindly, and asked them about their studies with great gravity, and told them that she had thought of them many and many a day, and longed to know of their welfare.	В разговоре с золовками Ребекка не делала попыток забыть свое прежнее положение гувернантки, а, напротив, добродушно и откровенно упоминала о нем, расспрашивала с большой серьезностью об их занятиях и клялась, что всегда помнила своих маленьких учениц и очень хотела узнать, как им живется.
In fact you would have supposed that ever since she had left them she had not ceased to keep them uppermost in her thoughts and to take the tenderest interest in their welfare.	Можно было действительно поверить, что, расставшись со своими воспитанницами, она только о них и думала.
So supposed Lady Crawley herself and her young sisters.	Во всяком случае, ей удалось убедить в этом как самое леди Кроули, так и ее молоденьких золовок.
"She's hardly changed since eight years," said Miss Rosalind to Miss Violet, as they were preparing for dinner.	– Она ничуть не изменилась за эти восемь лет, -сказала мисс Розалинда своей сестре мисс Вайолет, когда они одевались к обеду.
"Those red-haired women look wonderfully well," replied the other.	– Эти рыжие женщины всегда выглядят удивительно молодо, - отвечала та.
"Hers is much darker than it was; I think she must dye it," Miss Rosalind added.	– У нее волосы гораздо темнее, чем были; наверно, она их красит, - прибавила мисс Розалинда.
"She is stouter, too, and altogether improved," continued Miss Rosalind, who was disposed to be very fat.	– И вообще она пополнела и похорошела, -продолжала мисс Розалинда, которая имела расположение к полноте.
"At least she gives herself no airs and remembers that she was our Governess once," Miss Violet said, intimating that it befitted all governesses to keep their proper place, and forgetting altogether that she was granddaughter not only of Sir Walpole Crawley, but of Mr. Dawson of Mudbury, and so had a coal-scuttle in her scutcheon.	– По крайней мере, она не важничает и помнит, что когда-то была у нас гувернанткой, - сказала мисс Вайолет, намекая на то, что все гувернантки должны помнить свое место, и начисто забывая, что сама она была внучкою не только сэра Уолпола Кроули, но и мистера Досона из Мадбери и таким образом имела на щите своего герба ведерко с углем.
There are other very well-meaning people whom one meets every day in Vanity Fair who are surely equally oblivious.	На Ярмарке Тщеславия можно каждый день встретить милейших людей, которые отличаются такой же короткой памятью.

"It can't be true what the girls at the Rectory said, that her mother was an opera-dancer--"	– Наверно, неправду говорят кузины, будто ее мать была танцовщицей.
"A person can't help their birth," Rosalind replied with great liberality.	– Человек не виноват в своем происхождении, -отвечала Розалинда, обнаруживая редкое свободомыслие.
"And I agree with our brother, that as she is in the family, of course we are bound to notice her.	– И я согласна с братом, что, раз она вошла в нашу семью, мы должны относиться к ней с уважением.
I am sure Aunt Bute need not talk; she wants to marry Kate to young Hooper, the wine-merchant, and absolutely asked him to come to the Rectory for orders."	А тетушке Бьют следовало бы помолчать: сама она мечтает выдать Кэт за молодого Хупера, виноторговца, и велела ему непременно самому приходить за заказами.
"I wonder whether Lady Southdown will go away, she looked very glum upon Mrs. Rawdon," the other said.	– Интересно, уедет леди Саутдаун или нет? Она готова съесть миссис Родон, - заметила Вайолет.
"I wish she would. I won't read the Washerwoman of Finchley Common," vowed Violet; and so saying, and avoiding a passage at the end of which a certain coffin was placed with a couple of watchers, and lights perpetually burning in the closed room, these young women came down to the family dinner, for which the bell rang as usual.	– Вот было бы кстати: мне не пришлось бы читать "Прачку Финчлейской общины", -заявила Розалинда. Беседуя таким образом и нарочно минуя коридор, в конце которого в комнате с затворенными дверями стоял гроб, окруженный неугасимыми свечами и охраняемый двумя плакальщиками, обе девицы спустились вниз к семейному столу, куда их призывал обеденный колокол.
But before this, Lady Jane conducted Rebecca to the apartments prepared for her, which, with the rest of the house, had assumed a very much improved appearance of order and comfort during Pitt's regency, and here beholding that Mrs. Rawdon's modest little trunks had arrived, and were placed in the bedroom and dressing-room adjoining, helped her to take off her neat black bonnet and cloak, and asked her sister-in-law in what more she could be useful.	Леди Джейн тем временем повела Ребекку в предназначенные для нее комнаты, которые, как и весь остальной дом, приняли гораздо более нарядный и уютный вид с тех пор, как Питт стал у кормила власти, и здесь, убедившись, что скромные чемоданы миссис Родон принесены и поставлены в спальне и в смежном будуаре, помогла ей снять изящную траурную шляпу и накидку и спросила, не может ли она еще чем-нибудь быть ей полезна.
"What I should like best," said Rebecca, "would be to go to the nursery and see your dear little children."	– Чего мне хотелось бы больше всего, - сказала Ребекка, - это пойти в детскую посмотреть ваших милых крошек.
On which the two ladies looked very kindly at each other and went to that apartment hand in hand.	Обе леди очень ласково посмотрели друг на друга и рука об руку отправились в детскую.
Becky admired little Matilda, who was not quite four years old, as the most charming little love in the world; and the boy, a little fellow of two years--pale, heavy-eyed, and large-headed--she pronounced to be a perfect prodigy in point of size, intelligence, and beauty.	Бекки пришла в восторг от маленькой Матильды, которой не было еще четырех лет, и объявила ее самой очаровательной малюткой на свете, а мальчика - двухлетнего малыша, бледного, большеголового, с сонными глазами - она признала совершенным чудом по росту, уму и красоте.
"I wish Mamma would not insist on giving him so much medicine," Lady Jane said with a sigh.	– Мне хотелось бы, чтобы мама меньше пичкала его лекарствами, - со вздохом заметила леди Джейн.

"I often think we should all be better without it."	– Я часто думаю, что без этого все мы были бы здоровее.
And then Lady Jane and her new-found friend had one of those confidential medical conversations about the children, which all mothers, and most women, as I am given to understand, delight in.	Затем леди Джейн и ее новообретенный друг вступили в одну из тех конфиденциальных медицинских бесед о детях, к которым, как мне известно, питают пристрастие все матери да и большинство женщин вообще.
Fifty years ago, and when the present writer, being an interesting little boy, was ordered out of the room with the ladies after dinner, I remember quite well that their talk was chiefly about their ailments; and putting this question directly to two or three since, I have always got from them the acknowledgement that times are not changed.	Пятьдесят лет назад, когда пишущий эти строки был любознательным мальчиком, вынужденным после обеда удаляться из столовой вместе с дамами, разговоры их, помнится, главным образом касались всяких недугов. Недавно, беседуя об этом с двумя-тремя знакомыми дамами, я пришел к убеждению, что времена ничуть не изменились.
Let my fair readers remark for themselves this very evening when they quit the dessert-table and assemble to celebrate the drawing-room mysteries.	Пусть мои прекрасные читательницы сами проверят это нынче же вечером, когда покинут после десерта столовую и перейдут священнодействовать в гостиную.
Well--in half an hour Becky and Lady Jane were close and intimate friends--and in the course of the evening her Ladyship informed Sir Pitt that she thought her new sister-in-law was a kind, frank, unaffected, and affectionate young woman.	Итак, через полчаса Бекки и леди Джейн сделались близкими друзьями, а вечером миледи сообщила сэру Питту, что она считает свою новую невестку доброй, прямодушной, искренней и отзывчивой молодой женщиной.
And so having easily won the daughter's good-will, the indefatigable little woman bent herself to conciliate the august Lady Southdown.	Завоевав, таким образом, без большого труда расположение дочери, неутомимая маленькая женщина взялась за величественную леди Саутдаун.
As soon as she found her Ladyship alone, Rebecca attacked her on the nursery question at once and said that her own little boy was saved, actually saved, by calomel, freely administered, when all the physicians in Paris had given the dear child up.	Едва Ребекка очутилась наедине с ее милостью, как засыпала ее вопросами о детской и сообщила, что ее собственный мальчуган был спасен -буквально спасен! – неограниченными приемами каломели, когда от дорогого малютки отказались все парижские врачи.
And then she mentioned how often she had heard of Lady Southdown from that excellent man the Reverend Lawrence Grills, Minister of the chapel in May Fair, which she frequented; and how her views were very much changed by circumstances and misfortunes; and how she hoped that a past life spent in worldliness and error might not incapacitate her from more serious thought for the future.	Тут же упомянула она о том, как часто ей приходилось слышать о леди Саутдаун от превосходного человека, преподобного Лоренса Грилса, священника церкви в Мэйфэре, которую она посещает; о том, как сильно ее взгляды изменились под влиянием тяжелых обстоятельств и несчастий и как горячо она надеется, что ее прошлая жизнь, потраченная на светские удовольствия и заблуждения, не помешает ей подумать серьезно о жизни будущей.