Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты

Теккерей Уильям Мейкпис

"Bear witness, Mr. Crawley, we found this good-for-nothing woman in the act of stealing your brother's property; and she will be hanged, as I always said she would."	– Будьте свидетелем, мистер Кроули, что мы застали эту негодную женщину на месте преступления, ворующей имущество вашего брата. Ее повесят, я всегда это говорила!
Betsy Horrocks, quite daunted, flung herself down on her knees, bursting into tears.	Мисс Хорокс в смертельном страхе бросилась на колени, заливаясь слезами.
But those who know a really good woman are aware that she is not in a hurry to forgive, and that the humiliation of an enemy is a triumph to her soul.	Но, как всем известно, ни одна поистине добрая женщина не торопится прощать, и унижение врага наполняет ее душу ликованием.
"Ring the bell, James," Mrs. Bute said.	– Позвони в колокольчик, Джеймс! – сказала миссис Бьют.
"Go on ringing it till the people come."	– Звони, пока не сбегутся люди.
The three or four domestics resident in the deserted old house came presently at that jangling and continued summons.	Трое или четверо слуг, остававшихся в старом пустом замке, явились на этот голосистый и настойчивый зов.
"Put that woman in the strong-room," she said. "We caught her in the act of robbing Sir Pitt.	– Посадите злодейку под замок, - приказала миссис Бьют, - мы поймали ее, когда она грабила сэра Питта.
Mr. Crawley, you'll make out her committal--and, Beddoes, you'll drive her over in the spring cart, in the morning, to Southampton Gaol."	Мистер Кроули, вы составите указ о ее задержании... а вы, Бедоуз, отвезете ее утром в Саутгемптонскую тюрьму.
"My dear," interposed the Magistrate and Rector--"she's only--"	– Но, милая, - возразил судья и пастор, - ведь она только...
"Are there no handcuffs?" Mrs. Bute continued, stamping in her clogs.	– Нет ли здесь ручных кандалов? – продолжала миссис Бьют, топая деревянными калошами.
"There used to be handcuffs.	– Надо надеть ей наручники!
Where's the creature's abominable father?"	Где негодный отец этой твари?
"He DID give 'em me," still cried poor Betsy; "didn't he, Hester?	– Он дал их мне! – продолжала кричать бедная Бетси. – Разве нет, Эстер?
You saw Sir Pitt--you know you did--give 'em me, ever so long ago--the day after Mudbury fair: not that I want 'em.	Ты сама видела, как сэр Питт... ты знаешь, что он дал мне... уже давно, на другой день после мадберийской ярмарки; они мне не нужны.
Take 'em if you think they ain't mine."	Берите их, если думаете, что они не мои!
And here the unhappy wretch pulled out from her pocket a large pair of paste shoe-buckles which had excited her admiration, and which she had just appropriated out of one of the bookcases in the study, where they had lain.	Тут бедная злоумышленница вытащила из кармана пару больших, украшенных поддельными камнями башмачных пряжек, которые давно вызывали ее восхищение и которые она только что присвоила, достав их из книжного шкафа, где они хранились.

"Law, Betsy, how could you go for to tell such a wicked story!" said Hester, the little kitchen-maid late on her promotion--"and to Madame Crawley, so good and kind, and his Rev'rince (with a curtsey), and you may search all MY boxes, Mum, I'm sure, and here's my keys as I'm an honest girl, though of pore parents and workhouse bred--and if you find so much as a beggarly bit of lace or a silk stocking out of all the gownds as YOU'VE had the picking of, may I never go to church agin."	– Как вы смеете так безбожно врать, Бетси? – сказала Эстер, маленькая горничная, ее недавняя фаворитка. – И кому? – доброй, любезнейшей мадам Кроули и его преподобию! (Она присела.) Вы можете обыскать все мои ящики, мэм, сделайте одолжение, вот мои ключи; я честная девушка, хотя и дочь бедных родителей и воспитывалась в работном доме; и не сойти мне с этого места, если вы найдете у меня хоть один кусочек кружева или шелковый чулок из всего того, что вы натаскали.
"Give up your keys, you hardened hussy," hissed out the virtuous little lady in the calash.	– Давай ключи, негодяйка! – прошипела добродетельная маленькая леди в капоре.
"And here's a candle, Mum, and if you please, Mum, I can show you her room, Mum, and the press in the housekeeper's room, Mum, where she keeps heaps and heaps of things, Mum," cried out the eager little Hester with a profusion of curtseys.	– А вот и свеча, мэм; и если угодно, мэм, я могу вам показать ее комнату, мэм, и шкаф в комнате экономки, где у нее куча вещей, мэм! – кричала усердная маленькая Эстер, все время приседая.
"Hold your tongue, if you please.	– Сделай одолжение, придержи язык!
I know the room which the creature occupies perfectly well.	Я отлично знаю комнату, которую занимает эта тварь.
Mrs. Brown, have the goodness to come with me, and Beddoes don't you lose sight of that woman," said Mrs. Bute, seizing the candle.	Миссис Браун, будьте добры пойти вместе со мной, а вы, Бедоуз, не спускайте глаз с этой женщины, - сказала миссис Бьют, схватив свечу.
"Mr. Crawley, you had better go upstairs and see that they are not murdering your unfortunate brother"--and the calash, escorted by Mrs. Brown, walked away to the apartment which, as she said truly, she knew perfectly well.	– Мистер Кроули, вы бы лучше отправились наверх и посмотрели, не убивают ли там вашего несчастного брата. – И капор в сопровождении миссис Браун отправился в комнату, которую, как миссис Бьют справедливо заметила, она отлично знала.
Bute went upstairs and found the Doctor from Mudbury, with the frightened Horrocks over his master in a chair.	Пастор пошел наверх и нашел там доктора из Мадбери и перепуганного Хорокса, склонившихся над креслом сэра Питта Кроули.
They were trying to bleed Sir Pitt Crawley.	Они пробовали пустить ему кровь.
With the early morning an express was sent off to Mr. Pitt Crawley by the Rector's lady, who assumed the command of everything, and had watched the old Baronet through the night.	Рано утром к мистеру Питту Кроули был послан нарочный от жены пастора, которая приняла на себя командование всем домом и всю ночь сторожила старого баронета.
He had been brought back to a sort of life; he could not speak, but seemed to recognize people.	До некоторой степени он был возвращен к жизни; но языка он лишился, хотя, по-видимому, всех узнавал.
Mrs. Bute kept resolutely by his bedside.	Решительная миссис Бьют ни на шаг не отходила от его постели.
She never seemed to want to sleep, that little woman, and did not close her fiery black eyes once, though the Doctor snored in the arm-chair.	Казалось, эта маленькая женщина нимало не нуждалась во сне: она ни разу не сомкнула своих черных горящих глаз, хотя даже доктор храпел, сидя в кресле.

Horrocks made some wild efforts to assert his authority and assist his master; but Mrs. Bute called him a tipsy old wretch and bade him never show his face again in that house, or he should be transported like his abominable daughter.	Хорокс попытался было утвердить свою власть и поухаживать за хозяином, но миссис Бьют назвала его старым пьяницей и запретила ему показываться в доме, иначе он будет сослан на каторгу, так же как его негодяйка дочь.
Terrified by her manner, he slunk down to the oak parlour where Mr. James was, who, having tried the bottle standing there and found no liquor in it, ordered Mr. Horrocks to get another bottle of rum, which he fetched, with clean glasses, and to which the Rector and his son sat down, ordering Horrocks to put down the keys at that instant and never to show his face again.	Устрашенный ее угрозами, он скрылся вниз, в дубовую гостиную, где находился мистер Джеймс; последний, исследовав бутылку и убедившись, что в ней нет ничего, велел мистеру Хороксу достать еще бутылку рому, которую тот и принес вместе с чистыми стаканами. Пастор и его сын уселись перед нею. приказав Хороксу сейчас же сдать ключи и больше не показываться.
Cowed by this behaviour, Horrocks gave up the keys, and he and his daughter slunk off silently through the night and gave up possession of the house of Queen's Crawley.	Окончательно спасовав перед такой твердостью, Хорокс сдал ключи и вместе с дочерью улизнул под покровом ночи, отрекшись от власти а Королевском Кроули.
CHAPTER XL	ГЛАВА XL,
In Which Becky Is Recognized by the Family	в которой Бекки признана членом семьи
The heir of Crawley arrived at home, in due time, after this catastrophe, and henceforth may be said to have reigned in Queen's Crawley.	Наследник старого баронета прибыл в замок, лишь только узнал о катастрофе, и с этою времени, можно сказать, воцарился в Королевском Кроули.
For though the old Baronet survived many months, he never recovered the use of his intellect or his speech completely, and the government of the estate devolved upon his elder son.	Ибо, хотя сэр Питт прожил еще несколько месяцев, к нему уже не возвращалось полностью ни сознание, ни способность речи, так что управление имением перешло в руки старшего сына.
In a strange condition Pitt found it.	Питт нашел дела родителя в весьма беспорядочном состоянии.
Sir Pitt was always buying and mortgaging; he had twenty men of business, and quarrels with each; quarrels with all his tenants, and lawsuits with them; lawsuits with the lawyers; lawsuits with the Mining and Dock Companies in which he was proprietor; and with every person with whom he had business.	Сэр Питт все время то прикупал, то закладывал землю; он состоял в сношениях с десятками деловых люден и с каждым из них ссорился: ссорился и заводил тяжбы со своими арендаторами, заводил тяжбы со стряпчими, с компаниями но эксплуатации копей и доков, совладельцем которых он был, и со всеми, с кем только имел дело.
To unravel these difficulties and to set the estate clear was a task worthy of the orderly and persevering diplomatist of Pumpernickel, and he set himself to work with prodigious assiduity.	Распутать все эти кляузы и очистить имение было задачей, достойной аккуратного и настойчивого пумнерникельского дипломата, и он принялся за работу с необычайным усердием.
His whole family, of course, was transported to Queen's Crawley, whither Lady Southdown, of course, came too; and she set about converting the parish under the Rector's nose, and brought down her irregular clergy to the dismay of the angry Mrs Bute.	Вся его семья переселилась в Королевское Кроули, куда прибыла, конечно, и леди Саутдаун; она под носом у пастора принялась за обращение его прихожан и, к негодованию и досаде миссис Бьют, привезла с собой все свое неправоверное духовенство.

Sir Pitt had concluded no bargain for the sale of the living of Queen's Crawley; when it should drop, her Ladyship proposed to take the patronage into her own hands and present a young protege to the Rectory, on which subject the diplomatic Pitt said nothing.	Сэр Питт не успел запродать право на бенефицию с церковного прихода Королевского Кроули, и ее милость предложила, когда срок кончится, взять его под свое попечение и водворить в пасторском доме кого-нибуль из своих молодых proteges, на каковое предложение Питт дипломатически промолчал.
Mrs. Bute's intentions with regard to Miss Betsy Horrocks were not carried into effect, and she paid no visit to Southampton Gaol.	Намерения миссис Бьют относительно мисс Хорокс не были приведены в исполнение, и Бетси не попала в Саутгемптонскую тюрьму.
She and her father left the Hall when the latter took possession of the Crawley Arms in the village, of which he had got a lease from Sir Pitt.	Она покинула замок вместе с отцом, и последний вступил во владение деревенским трактиром "Герб Кроули", который получил в аренду от сэра Пита.
The ex-butler had obtained a small freehold there likewise, which gave him a vote for the borough.	Таким же образом бывший дворецкий оказался обладателем клочка земли, что давало ему голос в избирательном округе.
The Rector had another of these votes, and these and four others formed the representative body which returned the two members for Queen's Crawley.	Другим голосом располагал пастор, и ими, да еще четырьмя людьми ограничивалось число избирателей, посылавших в парламент двух членов от Королевского Кроули.
There was a show of courtesy kept up between the Rectory and the Hall ladies, between the younger ones at least, for Mrs. Bute and Lady Southdown never could meet without battles, and gradually ceased seeing each other.	Между дамами из пасторского дома и замка внешне установились вежливые отношения - по крайней мере, между младшим поколением, потому что миссис Бьют и леди Саутдаун никогда не могли встречаться без баталий и постепенно совсем перестали видеться.
Her Ladyship kept her room when the ladies from the Rectory visited their cousins at the Hall. Perhaps Mr. Pitt was not very much displeased at these occasional absences of his mamma-in-law.	Когда обитательницы пасторского дома навещали родственников в замке, ее милость оставалась у себя в комнате, и, быть может, даже мистер Пихт был не слишком этим недоволен.
He believed the Binkie family to be the greatest and wisest and most interesting in the world, and her Ladyship and his aunt had long held ascendency over him; but sometimes he felt that she commanded him too much.	Он верил, что фамилия Бинки - самая знатная, умная и влиятельная на свете, и перед "ее милостью", то есть своей тещей, ходил по струнке; но иногда он чувствовал, что леди Саутдаун слишком уж им командует.
To be considered young was complimentary, doubtless, but at six-and-forty to be treated as a boy was sometimes mortifying.	Если вас считают молодым, это, без сомнения, лестно, но когда вам сорок шесть лет и вас третируют, как мальчишку, вам недолго и обидеться.
Lady Jane yielded up everything, however, to her mother.	Леди Джейн - та во всем подчинялась матери.

She was only fond of her children in private, and it was lucky for her that Lady Southdown's multifarious business, her conferences with ministers, and her correspondence with all the missionaries of Africa, Asia, and Australasia, &c., occupied the venerable Countess a great deal, so that she had but little time to devote to her granddaughter, the little Matilda, and her grandson, Master Pitt Crawley.	Она только позволяла себе тайно любить своих детей, и, но счастью для нее, нескончаемые дела леди Саутдаун - совещания с духовными лицами ц переписка со всеми миссионерами Африки, Азии и Австралии - отнимали у досточтимой графини так много времени, что она могла посвящать внучке, маленькой Матильде, и внуку, мистеру Питту Кроули, лишь считанные минуты.
The latter was a feeble child, and it was only by prodigious quantities of calomel that Lady Southdown was able to keep him in life at all.	Последний был слабым ребенком, и только большими дозами каломели леди Саутдаун удавалось поддерживать его жизнь.
As for Sir Pitt he retired into those very apartments where Lady Crawley had been previously extinguished, and here was tended by Miss Hester, the girl upon her promotion, with constant care and assiduity.	Что касается сэра Питта, то он был удален в те самые апартаменты, где когда-то угасла леди Кроули, и здесь мисс Эстер, горничная, так стремившаяся выслужиться, усердно и заботливо присматривала за ним.
What love, what fidelity, what constancy is there equal to that of a nurse with good wages?	Какая любовь, какая верность, какая преданность могут сравниться с любовью, преданностью и верностью сиделок с хорошим жалованьем?
They smooth pillows; and make arrowroot; they get up at nights; they bear complaints and querulousness; they see the sun shining out of doors and don't want to go abroad; they sleep on arm-chairs and eat their meals in solitude; they pass long long evenings doing nothing, watching the embers, and the patient's drink simmering in the jug; they read the weekly paper the whole week through; and Law's Serious Call or the Whole Duty of Man suffices them for literature for the year--and we quarrel with them because, when their relations come to see them once a week, a little gin is smuggled in in their linen basket.	Они оправляют подушки и варят кашу; они, чуть что, вскакивают по ночам; они переносят жалобы и воркотню больного; они видят яркое солнце за окном и не стремятся выйти на улицу; они спят, приткнувшись на стуле, и обедают в полном одиночестве; они проводят длинные-длинные вечера, ничего не делая и только следя за углями в камине и за питьем больного, закипающим в кастрюльке; они целую неделю читают еженедельный журнал, а "Строгий призыв Лоу" и "Долг человека" доставляют им чтение на год. И мы еще выговариваем им, когда их родные навещают их в воскресенье и приносят им немножко джину в корзинке с бельем.
Ladies, what man's love is there that would stand a year's nursing of the object of his affection?	О милые дамы, какой мужчина, пусть даже самый любящий, выдержит такую муку -ухаживать в течение целого года за предметом своей страсти!
Whereas a nurse will stand by you for ten pounds a quarter, and we think her too highly paid.	А сиделка возится с вами за какие-нибудь десять фунтов в три месяца, и мы еще считаем, что платим ей слишком много.
At least Mr. Crawley grumbled a good deal about paying half as much to Miss Hester for her constant attendance upon the Baronet his father.	По крайней мере, мистер Кроули изрядно ворчал, когда платил половину этого мисс Эстер, неусыпно ухаживавшей за его отцом.
Of sunshiny days this old gentleman was taken out in a chair on the terrace--the very chair which Miss Crawley had had at Brighton, and which had been transported thence with a number of Lady Southdown's effects to Queen's Crawley.	В солнечные дни старого джентльмена выкатывали в кресле на террасу - в том самом кресле, которым пользовалась мисс Кроули в Брайтоне и которое было привезено сюда вместе с имуществом леди Саутдаун.

Lady Jane always walked by the old man, and was an evident favourite with him. He used to nod many times to her and smile when she came in, and utter inarticulate deprecatory moans when she was going away.	Леди Джейн шла рядом с креслом старика, она явно была его любимицей - он усердно кивал ей головой и улыбался, когда она входила, а когда удалялась, испускал нечленораздельные жалобные стоны.
When the door shut upon her he would cry and sob--whereupon Hester's face and manner, which was always exceedingly bland and gentle while her lady was present, would change at once, and she would make faces at him and clench her fist and scream out	Как только дверь за нею закрывалась, он начинал плакать и рыдать. В ответ на это лицо и манеры Эстер, чрезвычайно кроткой и ласковой в присутствии молодой леди, сразу же менялись, и она строила гримасы, грозила кулаком, кричала:
"Hold your tongue, you stoopid old fool," and twirl away his chair from the fire which he loved to look at--at which he would cry more.	"Замолчи, старый болван!" - и откатывала кресло больного от огня, на который он любил смотреть.
For this was all that was left after more than seventy years of cunning, and struggling, and drinking, and scheming, and sin and selfishness--a whimpering old idiot put in and out of bed and cleaned and fed like a baby.	Тогда он начинал плакать еще сильнее - ибо после семидесяти с лишним лет хитрости, надувательства, пьянства, интриг, греха и эгоизма теперь остался только хныкающий старый идиот, которого укладывали в постель и поднимали, умывали и кормили, как малого ребенка.
At last a day came when the nurse's occupation was over.	Наконец наступил день, когда обязанности сиделки окончились.
Early one morning, as Pitt Crawley was at his steward's and bailiff's books in the study, a knock came to the door, and Hester presented herself, dropping a curtsey, and said,	Рано утром к Питту Кроули, сидевшему над расходными книгами управляющего и дворецкого, постучались, и перед ним предстала Эстер, доложившая с низким реверансом:
"If you please, Sir Pitt, Sir Pitt died this morning, Sir Pitt.	– С вашего позволения, сэр Питт, сэр Питт скончался нынче утром, сэр Питт.
I was a-making of his toast, Sir Pitt, for his gruel, Sir Pitt, which he took every morning regular at six, Sir Pitt, and--I thought I heard a moan-like, Sir Pitt--and--and--and--" She dropped another curtsey.	Я поджаривала ему гренки, сэр Питт, к его кашке, сэр Питт, которую он кушал каждое утро ровно в шесть часов, сэр Питт, и... и мне показалось... я услышала словно стон, сэр Питт... и... и... и... – Она опять сделала реверанс.
What was it that made Pitt's pale face flush quite red?	Отчего бледное лицо Питта багрово вспыхнуло?
Was it because he was Sir Pitt at last, with a seat in Parliament, and perhaps future honours in prospect?	Не от того ли, что он сделался наконец сэром Питтом с местом в парламенте и с возможными почестями впереди?
"I'll clear the estate now with the ready money," he thought and rapidly calculated its incumbrances and the improvements which he would make.	"Теперь я очищу имение от долгов", - подумал он и быстро прикинул в уме, какова задолженность поместья и во что обойдется привести его в порядок.
He would not use his aunt's money previously lest Sir Pitt should recover and his outlay be in vain.	До сих пор он боялся пускать в ход тетушкины деньги, думая, что сэр Питт может поправиться, и тогда его затраты пропали бы даром.

All the blinds were pulled down at the Hall and Rectory: the church bell was tolled, and the chancel hung in black; and Bute Crawley didn't go to a coursing meeting, but went and dined quietly at Fuddleston, where they talked about his deceased brother and young Sir Pitt over their port.	Все шторы в замке и в пасторском доме были спущены; колокол уныло гудел, и алтарь был задрапирован черным. Вьют Кроули не пошел на собрание по поводу скачек, а спокойно пообедал в Фадлстоне, где за портвейном поговорили об его покойном брате и о молодом сэре Питте.
Miss Betsy, who was by this time married to a saddler at Mudbury, cried a good deal.	Мисс Бетси, которая тем временем вышла замуж за шорника в Мадбери, поплакала.
The family surgeon rode over and paid his respectful compliments, and inquiries for the health of their ladyships.	Домашний доктор приехал выразить почтительное соболезнование и осведомиться о здоровье уважаемых леди.
The death was talked about at Mudbury and at the Crawley Arms, the landlord whereof had become reconciled with the Rector of late, who was occasionally known to step into the parlour and taste Mr. Horrocks' mild beer.	О смерти этой толковали в Мадбери и в "Гербе Кроули". Хозяин трактира помирился с пастором, который, как говорили, теперь захаживал в заведение мистера Хорокса отведать его легкого пива.
"Shall I write to your brother--or will you?" asked Lady Jane of her husband, Sir Pitt.	– Не написать ли мне вашему брату...или вы напишете сами? – спросила леди Джейн своего мужа, сэра Питта.
"I will write, of course," Sir Pitt said, "and invite him to the funeral: it will be but becoming."	– Конечно, я сам напишу, - ответил сэр Питт, - и приглашу его на похороны: этого требует приличие...
"And--and--Mrs. Rawdon," said Lady Jane timidly.	– А... а... миссис Родон? – робко продолжала леди Джейн.
"Jane!" said Lady Southdown, "how can you think of such a thing?"	– Джейн! – сказала леди Саутдаун. – Как ты можешь даже думать об этом?
"Mrs. Rawdon must of course be asked," said Sir Pitt, resolutely.	– Конечно, необходимо пригласить и миссис Родон, - произнес решительно Питт.
"Not whilst I am in the house!" said Lady Southdown.	– Пока я в доме, этого не будет! – заявила леди Саутдаун.
"Your Ladyship will be pleased to recollect that I am the head of this family," Sir Pitt replied.	– Я прошу вашу милость вспомнить, что глава этого дома - я, - сказал сэр Питт.
"If you please, Lady Jane, you will write a letter to Mrs. Rawdon Crawley, requesting her presence upon this melancholy occasion."	– Пожалуйста, леди Джейн, напишите письмо миссис Родон Кроули и просите ее приехать по случаю печального события.
"Jane, I forbid you to put pen to paper!" cried the Countess.	– Джейн! Я запрещаю тебе прикасаться к бумаге!- воскликнула графиня.
"I believe I am the head of this family," Sir Pitt repeated; "and however much I may regret any circumstance which may lead to your Ladyship quitting this house, must, if you please, continue to govern it as I see fit."	– Мне кажется, что глава дома - я, - повторил сэр Питт, - и как я ни сожалею о всяком обстоятельстве, которое может заставить вашу милость покинуть этот дом, я все же, с вашего разрешения, буду управлять им так, как считаю нужным.

Lady Southdown rose up as magnificent as Mrs. Siddons in Lady Macbeth and ordered that horses might be put to her carriage. If her son and daughter turned her out of their house, she would hide her sorrows somewhere in loneliness and pray for their conversion to better thoughts.	Леди Саутдаун величественно поднялась, как миссис Сиддонс в роли леди Макбет, и приказала запрягать свою карету: если сын и дочь выгоняют ее из дома, она скроет свою скорбь где-нибудь в уединении и будет молить бота о том, чтобы он вразумил их.
"We don't turn you out of our house, Mamma," said the timid Lady Jane imploringly.	– Мы вовсе не выгоняем вас из дому, мама, -умоляюще сказала робкая леди Джейн.
"You invite such company to it as no Christian lady should meet, and I will have my horses to-morrow morning."	– Вы приглашаете сюда такое общество, с которым добрая христианка не может встречаться. Я уезжаю завтра утром!
"Have the goodness to write, Jane, under my dictation," said Sir Pitt, rising and throwing himself into an attitude of command, like the portrait of a Gentleman in the Exhibition, "and begin.	– Сделайте одолжение, пишите под мою диктовку, Джейн, - заявил сэр Питт, вставая и принимая повелительную позу, как на "Портрете джентльмена" с последней выставки. – Начинайте:
'Queen's Crawley, September 14, 1822.--My dear brother--'"	"Королевское Кроули, четырнадцатое сентября тысяча восемьсот двадцать второго года. Дорогой брат..."
Hearing these decisive and terrible words, Lady Macbeth, who had been waiting for a sign of weakness or vacillation on the part of her son-in-law, rose and, with a scared look, left the library.	Услыхав эти решительные и ужасные слова, леди Макбет, которая ждала какого-нибудь признака слабости или колебания со стороны зятя, с испуганным видом покинула библиотеку.
Lady Jane looked up to her husband as if she would fain follow and soothe her mamma, but Pitt forbade his wife to move.	Леди Джейн посмотрела на мужа, как будто хотела пойти за матерью и успокоить ее, но Питт запретил жене двигаться с места.
"She won't go away," he said.	– Она не уедет, - сказал он.
"She has let her house at Brighton and has spent her last half-year's dividends.	– Она сдала свой дом в Брайтоне и истратила свой полугодовой доход.
A Countess living at an inn is a ruined woman.	Графиня не может жить в гостинице, ото неприлично.
I have been waiting long for an opportunity--to take this—this decisive step, my love; for, as you must perceive, it is impossible that there should be two chiefs in a family: and now, if you please, we will resume the dictation.	Я долго ждал случая, чтобы сделать такой... такой решительный шаг, моя дорогая: ведь вы понимаете, что в доме может быть только один глава. А теперь, с вашего позволения, будем продолжать:
'My dear brother, the melancholy intelligence which it is my duty to convey to my family must have been long anticipated by,'" &c.	"Дорогой брат! Печальное известие, которое я считаю своим долгом сообщить всем членам семьи, не явилось для нас неожиданностью..."
In a word, Pitt having come to his kingdom, and having by good luck, or desert rather, as he considered, assumed almost all the fortune which his other relatives had expected, was determined to treat his family kindly and respectably and make a house of Queen's Crawley once more.	Словом, Питт, воцарившись в замке и благодаря удаче - или благодаря своим заслугам, как он думал, - прибрав к рукам почти все состояние, на которое рассчитывали и другие родственники, решил обращаться с ними ласково и великодушно и возродить Королевское Кроули к новой жизни.
It pleased him to think that he should be its chief.	Ему льстило считать себя главою семьн.

He proposed to use the vast influence that his commanding talents and position must speedily acquire for him in the county to get his brother placed and his cousins decently provided for, and perhaps had a little sting of repentance as he thought that he was the proprietor of all that they had hoped for.	Ои предполагал воспользоваться обширным влиянием, которое скоро должен был приобрести в графстве благодаря своим выдающимся талантам и положению, чтобы найти брату хорошее место и прилично пристроить кузин. А может быть, он чувствовал легкие укоры совести, когда думал о том, что он - владелец всего богатства, на которое все они возлагали надежды.
In the course of three or four days' reign his bearing was changed and his plans quite fixed: he determined to rule justly and honestly, to depose Lady Southdown, and to be on the friendliest possible terms with all the relations of his blood.	За три-четыре дня царствования тон Питта изменился и его планы вполне утвердились: он решил управлять честно и справедливо, низложить леди Саутдаун и быть по возможности в дружеских отношениях со всеми своими кровными родственниками.
So he dictated a letter to his brother Rawdon--a solemn and elaborate letter, containing the profoundest observations, couched in the longest words, and filling with wonder the simple little secretary, who wrote under her husband's order.	Итак, он диктовал письмо брату Родону -торжественное и хорошо обдуманное письмо, содержавшее глубокие замечания и составленное в напыщенных; выражениях, поразивших его простодушного маленького секретаря.
"What an orator this will be," thought she, "when he enters the House of Commons" (on which point, and on the tyranny of Lady Southdown, Pitt had sometimes dropped hints to his wife in bed); "how wise and good, and what a genius my husband is!	"Каким оратором он будет, - думала она, - когда войдет в палату общин (об этом и о тирании леди Саутдаун Питт иногда намекал жене, лежа в постели). Как он умен и добр, какой гений мой муж!
I fancied him a little cold; but how good, and what a genius!"	А я-то тогда считала его холодным. Нет, он добрый и гениальный!"
The fact is, Pitt Crawley had got every word of the letter by heart and had studied it, with diplomatic secrecy, deeply and perfectly, long before he thought fit to communicate it to his astonished wife.	Дело в том, что Питт Кроули знал каждое слово этого письма наизусть, изучив его всесторонне и хлубоко, словно дипломатическую тайну, еще задолго до того, как нашел нужным продиктовать его изумленной жене.
This letter, with a huge black border and seal, was accordingly despatched by Sir Pitt Crawley to his brother the Colonel, in London.	И вот письмо с широкой черной каймой и печатью было отправлено сэром Питтом Кроули брату полковнику в Лондон.
Rawdon Crawley was but half-pleased at the receipt of it.	Родон Кроули не слишком обрадовался, получив его.
"What's the use of going down to that stupid place?" thought he.	"Что толку нам ехать в эту дыру? – подумал он.
"I can't stand being alone with Pitt after dinner, and horses there and back will cost us twenty pound."	– Я не в состоянии оставаться с Питтом вдвоем после обеда, а лошади туда и обратно обойдутся нам фунтов в двадцать".
He carried the letter, as he did all difficulties, to Becky, upstairs in her bedroom--with her chocolate, which he always made and took to her of a morning.	Родон поднялся в спальню жены, как делал во всех затруднительных случаях, и отнес ей письмо вместе с шоколадом, который сам приготовлял и подавал ей по утрам.
He put the tray with the breakfast and the letter on the dressing-table, before which Becky sat combing her yellow hair.	Он поставил поднос с завтраком и письмом на туалетный стол, перед которым Бекки расчесывала свои золотистые волосы.

She took up the black-edged missive, and having read it, she jumped up from the chair, crying "Hurray!" and waving the note round her head.	Ребекка взяла послание с траурной каймой, прочитала и, размахивая письмом над головой, вскочила с криком "ур-ра!"
"Hurray?" said Rawdon, wondering at the little figure capering about in a streaming flannel dressing-gown, with tawny locks dishevelled.	– Ура? – спросил Родон, удивленно глядя на маленькую фигурку, прыгавшую по комнате в фланелевом капоте и с развевающимися спутанными рыжеватыми локонами.
"He's not left us anything, Becky.	– Он нам ничего не оставил, Бекки!
I had my share when I came of age."	Я получил свою долю, когда достиг совершеннолетия.
"You'll never be of age, you silly old man," Becky replied.	– Ты никогда не будешь совершеннолетним, глупыш! – ответила Бекки.
"Run out now to Madam Brunoy's, for I must have some mourning: and get a crape on your hat, and a black waistcoat--I don't think you've got one; order it to be brought home to-morrow, so that we may be able to start on Thursday."	– Беги сейчас же к мадам Бргонуа, ведь мне необходим траур. Да добудь и повяжи креп вокруг шляпы и купи себе черный жилет, у тебя ведь, кажется, нет черного. Вели прислать все это завтра, чтобы мы могли выехать в четверг.
"You don't mean to go?" Rawdon interposed.	– Неужели ты думаешь ехать? – не выдержал он.
"Of course I mean to go.	– Конечно, думаю!
I mean that Lady Jane shall present me at Court next year.	Я думаю, что леди Джейн представит меня в будущем году ко двору!
I mean that your brother shall give you a seat in Parliament, you stupid old creature.	Я думаю, что твой брат устроит тебе место в парламенте, милый ты мой дурачок!
I mean that Lord Steyne shall have your vote and his, my dear, old silly man; and that you shall be an Irish Secretary, or a West Indian Governor: or a Treasurer, or a Consul, or some such thing."	Я думаю, что ты и он будете голосовать за лорда Стайна и что ты сделаешься министром по ирландским делам, или губернатором Вест-Индии, или казначеем, или консулом, или чем-нибудь в этом роде!
"Posting will cost a dooce of a lot of money," grumbled Rawdon.	– Почтовые лошади обойдутся нам дьявольски дорого, - ворчал Родон.
"We might take Southdown's carriage, which ought to be present at the funeral, as he is a relation of the family: but, no--I intend that we shall go by the coach.	– Мы можем поехать в карете Саутдауна, она, верно, будет представлять его на похоронах, ведь он родственник. Ах нет, лучше нам ехать в почтовой карете.
They'll like it better.	Это им больше понравится.
It seems more humble--"	Это будет скромнее...
"Rawdy goes, of course?" the Colonel asked.	– Роди, конечно, едет? – спросил полковник.
"No such thing; why pay an extra place?	– Ни в коем случае: зачем платить за лишнее место.
He's too big to travel bodkin between you and me.	Он слишком велик, чтобы втиснуть его между нами.
Let him stay here in the nursery, and Briggs can make him a black frock.	Пускай остается здесь, в детской; Бригс может сшить ему черный костюмчик.
Go you, and do as I bid you.	Ну, ступай и сделай все, о чем я просила.