Южнее реки Бенхай

Домогацких Михаил Георгиевич

Врач внимательно осмотрел капитана, проверил давление, пульс. Потом открыл сейф, полистал небольшую брошюру.

— Скажите, капитан, — спросил он наконец, — вы случайно не попадали в зону действия самолетов с дефолиантами?

— Что значит — не попадал? Мой самолет предназначен именно для распыления дефолиантов над джунглями, в которых укрывается Вьетконг.

— Так, понятно. А вы сами не чувствовали, как подверглись опылению?

— Нет, не чувствовал Нет, погодите. Когда я заходил на цель и стал снижаться, я почувствовал себя немного неприятно оттого, что вошел в полосу, обработанную первым самолетом. Я еще подумал, что зря спустился слишком низко. Но какое это имеет отношение, доктор, к моему — самочувствию? Я устал, не выношу этой жары. Дайте мне какое-нибудь лекарство и дня три отдыха от полетов.

— Боюсь,

капитан, что дело Серьезнее, чем вам кажется. Думаю, да вы и не отрицаете сами, что вдыхали «оранжевый».

— Ну и что? Это же какие-то молекулы.

— Это особенно опасно, капитан. Молекулярный яд быстро входит в кровь, а мы имеем дело именно с ядом, механизм действия которого еще не совсем ясен. Может, и ничего не случится, но могут быть и неприятности в будущем.

Капитан рассмеялся.

— Вы слишком серьезно воспринимаете мое простое, можно сказать, рядовое недомогание.

— Нет, капитан, я воспринимаю так, как должен воспринимать врач. Вы женаты, капитан?

— Да, женат. Но, доктор, в чем дело?

— У вас есть дети, капитан? — не отвечая на вопрос офицера, спросил врач.

— Нет, мы еще не успели с Кэрри обзавестись детьми, мы только недавно поженились. Но, доктор…

— Я бы советовал вам, капитан, пока не заводить детей, — не дав договорить Пеннингтону, строго сказал врач, — могут быть нежелательные результаты.

По-моему, вы занимаетесь распространением враждебных идей, доктор. И я должен сообщить об этом высокому начальству.

— Ваше дело, капитан, если не хотите слушать совета врача. Вам необходимо лечь в клинику, где займутся вымыванием ядов из организма. Это единственное, что я вам могу рекомендовать сегодня. Что будет через пятнадцать лет, я не знаю…

Через десять лет Джон Пеннингтон подаст на американское правительство в суд и потребует пять миллионов долларов компенсации за то, что был отравлен ядами во Вьетнаме и двое его детей признаны умственно неполноценными в результате необратимых мутаций организма, вызванных действием гербицида «оранжевый».

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Год лошади и огня [26] по лунному календарю начался для сайгонских властей благоприятно. Прошедшая в Гонолулу встреча президента США Джонсона с южновьетнамскими лидерами завершилась принятием декларации о расширении американской помощи и увеличении контингента вооруженных сил США во Вьетнаме. Американский президент посоветовал генералам Нгуен Ван Тхиеу и Нгуен Као Ки — президенту и премьер-минист-ру Республики Вьетнам действовать гибче, показывать населению не только большой кулак, но и хотя бы маленькую конфетку. В полном согласии с советами Джонсона Тхиеу и Ки обещали к следующей встрече на Гавайях представить на его утверждение проект конституции, чтобы ничем не отличаться от других стран свободного мира.

26

Каждый год малого, двенадцатилетнего цикла имеет свое название — год мыши, быка, тигра, зайца, дракона, змеи, лошади, козла, обезьяны, петуха, собаки и свиньи. Пять малых циклов составляют большой 60-летний цикл. Каждыё пять лет цикла имеют свои повторяющиеся символы, или стихии: дерево, огонь, земля, вода, металл. Году лошади и огня соответствовал 1966 год.

Правда, результаты встречи в Гонолулу были омрачены серьезным кризисом, разразившимся сразу после проводов Тэта — нового года лошади и огня, который сулил самое благоприятное развитие событий. Некоронованный диктатор Центрального Вьетнама генерал Нгуен Тянь Тхи, отказавшись подчиняться распоряжениям Сайгона, поднял восстание. Он убрал всех, кого считал преданными сайгонскому правительству, и вознамерился создать собственную администрацию, а в дальнейшем и, может быть, самостоятельное государство. Надо было решать — и решать самыми радикальными мерами — проблему бунта против правительства, потому что, после присоединения к генералу Нгуен Тянь Тхи оппозиционного к Сайгону слоя буддистов, восстание начинало приобретать крайне нежелательный и опасный характер.

Из сайгонского гарнизона и из дельты Меконга в Центральный Вьетнам было переброшено несколько тысяч солдат. Обращение к генералу Уэстморленду и послу Лоджу о помощи в подавлении мятежа не дало результата.

После обстоятельного совещания по щекотливому вопросу посол Лодж, выражая также мнение представителей американского командования и Центрального разведывательного управления во Вьетнаме, послал на имя Джонсона телеграмму. Сообщив о том, что произошло в Центральном Вьетнаме, Лодж писал:

«Еще в 1956 году мы серьезно рассматривали возможность такого развития ситуации, которая может заставить нас пойти на отрыв Центрального плато и Центрального Вьетнама от Сайгона, сдерживая одновременно чрезмерно враждебное отношение национальных меньшинств к правительству Сайгона. Мы рассчитывали создать из местных племен отряды самообороны. Объединенный фронт освобождения угнетенных народностей, созданию и поддержанию которого службы специального назначения способствовали крупными средствами и оружием, мы планировали сделать своим инструментом и союзником в случае неблагоприятного Для нас развития событий во Вьетнаме. В случае победы идей нейтрализма или создания любого неожиданного альянса Сайгона с Ханоем наше твердое положение в Центральной части Вьетнама давало бы нам самую благоприятную возможность влиять на положение дел в этой стране. Кроме того, формирование Центральным разведуправлением диверсионно-десантных групп специального назначения из горных племен позволило бы: 1) успешно использовать лозунг об автономии национальных районов, направляя автономию в русло наших интересов в этой стране; 2) нацелить вооруженные отряды горных племен на борьбу с Вьетконгом и с жителями, ему сочувствующими, а также на широкую мобилизацию мужского населения для службы в армии.

Осложнения в Центральном Вьетнаме не представляют большой опасности для наших интересов на нынешней стадии. Поэтому следует предоставить режиму Сайгона самостоятельно подавить мятеж генерала Нгуен Тянь Тхи и буддистов и в результате этого приобрести опыт для борьбы с Вьетконгом, который сейчас крайне недостаточен».

После упорных боев с войсками генерала Тхи и отрядами буддистов правительственные войска заняли города Дананг и Хюэ. Последовавшее после поражения генерала Тхи новое выступление «боевых буддистов» было сломлено. Премьер южновьетнамского правительства генерал Ки, усмотрев в действиях американцев, заигрывавших с Объединенным фронтом освобождения угнетенных народностей, с солдатской прямотой задал американскому послу вопрос: долго ли американское правительство намерено вести двойную бухгалтерию во Вьетнаме: выступать совместно с Сайгоном против Вьетконга и Ханоя и поддерживать антиправительственные настроения у диких племен?

После этого американские представители получили строгое указание прекратить флирт с горными племенами, привести их под руку законного правительства в Сайгоне. На этот раз штаб генерала Уэстморленда действовал оперативно. Офицеров и солдат отрядов специального назначения из горцев автоматически зачислили з сайгонские батальоны, потом разоружили и в конце концов сформировали из них отряды носильщиков. Правда, оружие горцам возвращалось, если их вождей за щедрые подачки удавалось уговорить участвовать в общей борьбе, а чаще в отрядах самообороны против сил национального освобождения…

Фам Лань шел по горной тропе с осторожностью лесной лани, чувствующей кожей, мышцами, всем существом опасность, которая может неожиданно возникнуть в этом краю джунглей. Люди здесь издавна научились оборонять подступы к своему жилью такими хитроумными приспособлениями, что чужому человеку и в голову не придет опасаться, например, сухой ветки, оказавшейся на пути. Но стоит задеть ату ветку ногой, как, словно пружина, выскочившая из тайника, на ногах захлестывается прочная петля и два невидимых бамбуковых, пригнутых к земле ствола будто срываются с крючка и забрасывают человека на высоту пяти — семи метров и оставляют висеть вниз головой. Из доклада штаба сайгонского гарнизона, который через агентов-подполь-щиков попал в руки разведчиков сил освобождения, было известно, что в американских донесениях не скрывалось паническое отношение к ловушкам и минам-сюрпризам, которые считались самым эффективным по своему психологическому воздействию оружием партизан. Особенной сложностью отличались ловушки и мины, которые изготовляли партизаны-горцы. Несмотря ни на какие усилия, морские пехотинцы, обученные сохранять хладнокровие в любой обстановке и умение разгадывать секреты противника, так и не смогли, найти противоядие партизанским боевым устройствам.