За решеткой
Шрифт:
— Да, вот, — он потыкал в экран и показал мне, чтобы я мог списать цифры.
Если договорюсь на пару недель, то об остальных позабочусь потом.
— Спасибо, приятель.
Глава 10
— Когда ты приедешь домой, чтобы навестить меня?
— Мам, сейчас лето, и я совсем недавно работаю здесь. Мне еще долго не причитается отпуск, и я последний, кому дадут выходной
Заглушив двигатель джипа, я окинул взглядом широкую парковку возле Полански. Даже после захода солнца жара была удушающей.
Мама вздохнула.
— Знаю. Я скучаю по тебе.
— Я тоже по тебе скучаю.
Мы пропустили наш субботний созвон, потому что я провел тот день у Хавьера дома, помогая его девушке построить сад камней. Мелани была милой... и настойчивой, постоянно спрашивая, не хочу ли я сходить на двойное свидание с ее коллегой-медбратом.
Я тактично отказал и корчился под ее пристальным вниманием к бескрайнему веселью Хавьера.
— Трэвис звонил мне.
Мое внимание вернулось в настоящее.
— И ты сказала, что я переехал в Техас, чтобы работать в отсеке смертников, да? Мам, мне хотелось бы, чтобы ты перестала рассказывать ему о моей жизни.
— Он беспокоится о твоей безопасности. Как и я.
— С моей безопасностью все в порядке, и он мой бывший. Пожалуйста, перестань с ним дружить.
— Прости, — пауза. — Ты кого-нибудь встретил?
Она не имела в виду друзей или коллег, и я это понимал.
— Нет. Никого такого. Все еще обустраиваюсь. Я и не ищу в данный момент, — это ложь, потому что, закрывая глаза, я всякий раз видел 195 см великолепной темной кожи и лукавый намек на улыбку. — Мам, мне пора, а то я опоздаю на планерку.
— Ладно. Поговорим вновь в субботу?
— Да. Рассчитывай на это. На сей раз у меня нет планов.
— Люблю тебя, милый.
— И я тебя люблю, мам.
Предвкушая очередную встречу с Бишопом, я схватил рюкзак с заднего сиденья и направился внутрь.
На часах было ровно десять, когда я добрался до своей секции отсека Б и выслушал доклад от сменного надзирателя. В эту ночь я работал с парнем по имени Деррик, который недавно перевелся из тюрьмы общего режима. Он был крепким афроамериканским парнем ростом примерно 182 см, и с его молодыми блестящими глазами и бесшабашной натурой ему нельзя было дать больше двадцати лет. Отсек смертников еще не запустил в него свои когти.
— Хочешь разделиться на ночь? — предложил я, применяя философию Джина. — Мы можем сверяться друг с другом каждый час и связываться по рации, если будут проблемы.
— Конечно, приятель, круто. Ты хочешь наверх или вниз?
— Я возьму верх.
Мы разошлись в разные
У Б21 я заглянул в окошко и не удивился, обнаружив, что Бишоп лежит на кровати, прислоняясь к стене с книгой в руках. Я стукнул по двери, привлекая его внимание. Взгляд Бишопа скользнул в мою сторону, и он дернулся от удивления, после чего его темные глаза просияли.
— Что ты тут делаешь, босс?
— Ну надо же как-то зарабатывать себе на жизнь. А ты все еще торчишь тут?
На его лице расцвела улыбка, и он опустил голову, когда я мельком увидел его белые зубы.
— А, ну знаешь. Идти-то некуда.
— Как прошла неделя? Не ввязывался в проблемы?
Улыбка не сходила с его лица, но ему сложно было посмотреть мне в глаза — такое случалось впервые. Он поерзал, зажал подмышкой книгу, которую читал, и подошел к окну. Только тогда он снова посмотрел мне в глаза.
— На прошлой неделе получил посылку. Какой-то загадочный, неизвестный отправитель прислал мне новые книги, вроде этой, к примеру, — он достал книгу из-под руки и помахал ею передо мной. «1984».
— Ну ты посмотри. Одна из моих любимых. Кто бы ни послал эти книги, он обладает хорошим вкусом в литературе, скажу без ложной скромности.
Блуждая взглядом по моему лицу и не теряя улыбки, Бишоп снова понизил голос.
— Спасибо, босс. Я даже не знаю, как выразить свою благодарность.
— Ты только что ее выразил. Не за что. Много уже прочел?
Он открыл заложенную страницу и показал мне.
— Только начал. Сначала прочел те две книги Диккенса. Не сумел удержаться. Я не знал, когда вновь увижу тебя, так что приберегал эту, чтобы она была свежее в памяти, и мы могли бы обсудить ее, как ты хотел.
— Я предвкушаю этот разговор.
— Я тоже.
Я глянул вдоль ряда камер и проверил время.
— Мне надо кое-что сделать, но попозже, если ты еще не уснешь, можем поболтать.
— Я бы с радостью.
— Я тоже.
Та связь вновь вернулась, крепко притягивая и привязывая нас друг к другу. Что бы за ней ни стояло, что бы это ни означало, я знал, что мне надо быть осторожным. Это неподходящее место для эмоций, чувств или привязанностей.
К этому моменту мужчины в этой секции знали меня. Их поддразнивания и презрительные реплики сократились по сравнению с первым днем. Я прошел по рядам, сделал пересчет, объявил отбой в положенное время и сверился с Дерриком внизу.