Заблудившийся во сне
Шрифт:
Я распрямился, стараясь не делать резких движений, хотя был не только без оружия, но и вообще без ничего, буквально в чем мать родила. Всем этим и прочим, что могло понадобиться, мы обзаводились уже здесь, окончательно составив программу действий; я же пока просто не успел. Впрочем, тех двоих моя нагота, похоже, нимало не беспокоила, да и меня самого тоже – поскольку было тепло.
Я медленно повернул голову (шея действовала затрудненно, как бы со скрипом), но, кроме описанной уже пары, ни единого антропоида в поле моего зрения не попало.
Тогда куда же девался Минаев, или кто он там на самом деле? Вроде бы он оказался неожиданно куда более опытным, чем любой из нас: на уровне гроссмейстера, пожалуй… Черт его знает! Пока стало ясно лишь одно – в сложившейся ситуации обо мне никто, кроме меня самого, не позаботится. Вывод нерадостный, но хотя бы достоверный.
Как же это меня угораздило? Мне ведь полагалось возникнуть в непосредственной близости от Груздя: и Минаев,
Для того, чтобы разобраться в этом, мне нужно было бы обладать некоторой свободой действий, всего и делов. Интересно, каким способом смогу я эту свободу получить? Может, если я попробую высвободить для начала правую руку…
Это мне удалось. Но…
– Смотри, как бы я тебя не толкнул!
Это уже было произнесено вслух и адресовано тому из двоих, который только что снова ткнул меня древком. Видимо, это занятие ему нравилось. Разделаться с обоими, с учетом моей подготовки, можно было бы секунд за десять, ну двенадцать от силы. Но так поступать как раз не следовало. Потому что где-то в моих извилинах уже забрезжила интересная мысль: все происходящее неслучайно. Не сами собой возникали задержки и сбои – все то, из-за чего меня и занесло неизвестно куда. Не простое стечение обстоятельств – то, что эти двое меня поджидали именно там, где я и возник. Да и с Минаевым скорее всего приключилось то же самое. Видимо, мои – наши – противники владеют методиками ПС-перемещений не хуже нас. Но такой вывод еще не давал никакой информации о том – кем же они являлись на самом деле. По логике событий, вместо одной задачи, ради которой я здесь оказался, придется решать еще и вторую, еще более детективную. Мне это не нравилось, но деваться было некуда, и следовало потерпеть, накапливая информацию.
Похоже, что, рассуждая так, я все же, совершенно непроизвольно, совершил какие-то движения, которые парни сочли подготовкой к обороне. Поэтому второй из моих конвоиров, не тыкун, схватил меня за руки, завел их за спину (я не сопротивлялся) и, похоже, хотел связать, но первый тут же разразился длинной тирадой, судя по интонациям – осуждающей, и второй нехотя отпустил меня и смотал недлинную волосатую веревку. Тирада сопровождалась выразительной жестикуляцией, и я предположил, что речь шла о том, что эта веревка вовсе не для того, чтобы вязать людей, – есть у нее какая-то другая функция, а веревки для людей они с собой не захватили, так что вязать пленника нечем. Второй что-то пробурчал в ответ, пронзительно глянул мне в глаза, угрожающе тряхнул рогатиной и махнул рукой, предлагая следовать за первым, который уже тронулся в путь.
Происходило это в лесу, на небольшой полянке, теплым днем, во второй его половине; в один из дней, затерянных в черт его знает какой далекой эпохе, и не было таких календарей, по которым можно было бы определить его. «Предполагалось, – размышлял я, послушно шагая за направляющим, – что окажусь я на среднерусской равнине, если исходить из моего родословного древа, насколько оно мне известно; хотя в такой тьме веков – какая уж родословная…» Но, откровенно говоря, на родное Подмосковье это не было похоже до такой степени, до какой что-то вообще может быть непохожим на Раменский, скажем, район либо на окрестности Калининграда Московской обл. Возможно, какая-то из моих глубинных прабабуль происходила откуда-то – отсюда, одним словом. Потому что – где мачтовые сосны, где родные березы и не менее родственные липы? Увы мне, я их не видел, ни единой. Равно отсутствовали и дубы, клены, осины и прочая близкая им по духу флора. А присутствовало? К стыду своему, я просто не знал ни как эти деревья назывались (если только это вообще были деревья), ни даже – произрастают ли вообще такие на нашей многоликой планете, и был уверен лишь в том, что никогда в жизни…
– Эй, ну чего ты опять? Врежу ведь!..
На этот раз меня толкнули, видимо, чтобы направить на путь истинный: задумавшись, я несколько отклонился от маршрута, коим следовал передний, и меня тут же привели в чувство и дали понять, что вот это вот дерево – обликом оно напоминало бокал, из каких преуспевающие люди пьют шампанское, причем расширявшаяся наверху часть его состояла не из ветвей и листьев, как это бывает у нормального дерева, которому не приходится стыдиться своего уродства, – но из сплошной зеленой массы, наподобие кактуса, только иголок у него не было, их заменяло множество желтых подмигивающих глазков. Да, да, это самое, подтвердил на своем языке задний, тыкая в гладкий ствол пальцем, – его можно обходить только слева, – слева, вот так! – и ни в коем случае не справа, потому что тогда может последовать нечто нехорошее; что именно – осталось для меня неясным, хотя, изображая предстоящее, лапотный спутник чуть присел, округлил глаза и не то завыл коротко, не то залаял – во всяком случае, это не обещало ничего пристойного. Потом докладчик еще покрутил пальцем перед собой, рисуя в горизонтальной
Вообще, как правило, эти знаки у нас в ПС не возникают, они остаются на теле, спящем в яви. Но если хочешь – можешь сохранять его и здесь. Если тебе, например, нужно, чтобы тебя смог опознать кто-то, незнакомый, но нужный. Если ты действуешь не один, а в составе какой-то сборной команды.
Ясно. Минаева изолировали другие из той же кодлы, которую мы достаточно неопределенно именуем «противником». Сию минуту ждать от него помощи, как я и предполагал, не приходится. Наоборот, надо еще выяснить – не нуждается ли он сам в содействии. Однако ничто не указывало на способ, каким можно было бы узнать хоть что-то о моем союзнике. А чтобы найти такой способ, следовало прежде всего освободиться от моих опекунов.
Раздумывать не было времени. Стоя на коленях, я без труда перешел в стартовую стойку спринтера – и выстрелил собою, метнулся вперед, оставляя злосчастное дерево слева – чего мне делать, по их мнению, никак не следовало.
В самое последнее мгновение я сделал отчаянную попытку остановиться: мне почудилось, что перед моими конвоирами возник из ничего Минаев – и стоял уже в боевой стойке. Если бы я промедлил секунду-другую, мы сейчас оказались бы вместе…
Но было поздно. Дерево осталось в стороне, и я испытал знакомую дрожь, волной пробежавшую по телу; сердце дало сбой, потом застучало чуть медленнее, чем до сих пор; мгновенное головокружение налетело и скрылось; черная непроницаемая пелена повисла на долю секунды и растаяла.
Все это были обычные признаки перехода в иные пространства и времена. Кажется, от копьеносцев удалось оторваться. Но до целенаправленных действий по решению задачи было еще очень и очень далеко.
Глава шестая
Переход
Своды серого камня смыкались высоко-высоко, стены терялись в сумеречном свете, гулкий, круглый звук гонга возникал поминутно где-то за стенами, за цветными окнами, за полупрозрачными стеклами в частых свинцовых переплетах. Было пусто. Лишь каменное кресло в самом центре обрамленного камнем пространства – подобие трона. Я уселся. Гонг умолк. Было тепло. Возник неяркий, приятный свет. И в воздухе поплыл черный шарик величиной с крупное яблоко. Я почему-то знал, что он называется «Врата Времен». Я поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее – чтобы ничто потом не мешало. Закрыл глаза, настраиваясь, стараясь предельно сосредоточиться на образе шара. Это всегда требовало какого-то времени. Замелькали спонтанные мгновенные картины. Кривобокие черные скалы. В лунном свете – женщина с неразличимым лицом. Широкий пляж в белой бахроме прибоя. Это не нужно сейчас. Память не должна растекаться вширь. Ей надо превратиться в стержень, пронзать слои времени – все ниже, ниже… Вспоминать. Не словами – образами. Падать сквозь время. Пока не настанет пора остановиться. А пока – ждать, сохраняя это вот состояние легкости, доверившись безошибочному компасу подсознания. Скоро… скоро…
Слишком поздно я сообразил, вернее, даже не успел сообразить, но ощутил всем телом, как если бы с жаркого берега ухнул вдруг в ледяную воду: не то, не то! Снова кто-то вмешался, и на меня наплывает что-то, ничуть не похожее на то, чего я ожидал.
Нисхождение в Аид
Я невольно поднял руку, чтобы заслонить глаза от солнца, бившего в глаза с неуместным пылом. Глазам на секунду стало легче, но в следующее мгновение хлесткий удар обжег уже спину и послышался окрик, который я воспринял, как призыв к усердию. Пришлось вернуть руку туда, где уже находилась вторая – на скобу длинного и достаточно тяжелого весла, с которым, кроме меня, управлялось еще двое таких же, как я, полуголых, обросших бородами, загорелых до африканской черноты человек.