Забытый легион
Шрифт:
Или убит.
К действительности ее вернул голос Йовины.
— Хватит думать о Бруте, — резко бросила она. — Один довольный клиент погоды Лупанарию не сделает. — Иди вымойся и через полчаса в свежей одежде возвращайся в гостиную.
Фабиола выдавила из себя улыбку. Сжимая в кулаке вознаграждение, она поспешно оделась и вышла. В комнате осталась госпожа; она громко призывала Доцилозу, чтобы та перестелила постель.
Та уверенность, которую Фабиола напускала на себя, пока принимала Брута, пригодилась ей снова. Ее следующим клиентом
— Офицер Цезаря? Боги определенно решили тебя побаловать. Мой первый был старик, да еще такой грязнуля. — Рыжая скорчила гримасу. — Мне пришлось целую вечность мыть его, чтобы отбить вонь.
— Брут подарил мне золотой.
Помпея одобрительно кивнула.
— Он будет навещать тебя?
— Думаю, что да. — Впрочем, Фабиола тут же усомнилась в своих словах. — Через два месяца он возвращается в Галлию.
— Это прорва времени!
— Ты уверена?
— Постарайся в следующий раз понравиться ему еще больше, — прошептала Помпея, — и он твой. Мужики, они все такие. И Брут будет со всех ног мчаться к тебе при каждом возвращении в Рим.
Фабиола внимательно слушала.
— Говорят, звезда Цезаря стремительно восходит. Значит, и Брут будет подниматься. — Помпея хитровато подмигнула. — Главное, не забывай об этом.
— Не забуду, — ответила Фабиола, очень довольная тем, что интуиция не подвела ее. И пообещала себе, что сделает все возможное, чтобы привязать к себе молодого аристократа, если тот сдержит свое обещание и вернется.
Гемелл вернулся из Лупанария в ужасном настроении. Йовина обвела его вокруг пальца, тем самым жестоко ущемив его гордость. В довершение всех обид его вторично выкинули из публичного дома. Мысль о том, чтобы явиться к хозяйке борделя, преподнести дорогое украшение в подарок и уговорить ее поделиться прибылями, которые приносит Фабиола, казалась ему вполне здравой. Как-никак шлюхино отродье приносило старухе немалую выгоду.
Но его план провалился целиком и полностью.
Йовина с готовностью приняла подарок и даже приказала принести вина — вполне приемлемого качества. Затем они некоторое время вели вежливую беседу о политике и экономике республики, после чего Гемелл перевел разговор на Фабиолу.
И сразу же Йовина насторожилась. Купец почувствовал в животе болезненный спазм, его начало подташнивать, он излишне заволновался и сразу же испортил все дело, потребовав напрямик долю от прибыли, которую приносит Фабиола. Можно было подумать, что купец вдруг напрочь лишился своего навыка вести торговлю, который два с лишним десятка лет обеспечивал его успехи. Йовина отказала наотрез, и Гемелл вышел из себя. Его со всех сторон осаждали кредиторы,
Однако Гемеллу не удалось даже стиснуть пальцами тощую шею Йовины и получить хотя бы моральное удовлетворение. Едва он успел вскинуть руки, как словно из воздуха материализовался великан привратник. Бенигн легко сорвал купца с кресла и потащил к двери. Колосс крепко держал Гемелла так, что тот не мог и руками пошевелить, а Веттий от души нанес ему в солнечное сплетение два удара, от которых купец чуть не лишился чувств. В следующий миг он пролетел по воздуху и приземлился посреди улицы, уткнувшись лицом в еще теплую кучу дерьма, оставленную проходившим мимо мулом.
— В следующий раз я прикажу отрезать тебе яйца! — визгливо выкрикнула ему вслед Йовина.
Слухи о скандалах очень быстро распространялись по городу. Враги Гемелла могли в любое мгновение узнать о его прилюдном унижении. А тогда и без того натянутые отношения купца с потаенным финансовым миром Рима должны были стать еще хуже. Предпринимаемые им отчаянные попытки ублажить кредиторов проваливались одна за другой. Гемеллу удалось смягчить лишь Красса, перед которым он был в самом большом долгу, но несколько греков с Форума то и дело угрожали переломать ему ноги, если он будет задерживать еженедельные выплаты их грабительских процентов.
Если Гемелл всерьез намеревался вложить деньги в экспедицию бестиариев, нужно было решиться продать и дом на Авентине, и даже столь дорогую его сердцу виллу в Помпеях. Мысли об этом окончательно испортили его и без того дурное настроение. Он топал по каменным полам коридоров и в конце концов оказался перед комнатушкой, которую Ромул и Фабиола делили со своей матерью. Пинком распахнув хлипкую дощатую дверь, Гемелл обнаружил там Вельвинну. Вытянувшись ничком на ложе, она беззвучно рыдала в подушку.
— Никчемная шлюха! Почему ты не на кухне?
— Я больна, господин.
Гемелл преисполнился отвращением. Волосы Вельвинны, еще не так давно поражавшие красотой и пышностью, теперь были перепачканы грязью. Черты лица, неизменно пробуждавшего в нем желание, изуродовали морщины печали и беспокойства. Вельвинне было всего тридцать, но выглядела она лет на десять старше.
— Живо поднимайся и займись делом!
— Мои дети, господин… Где мои прекрасные близнецы?
Гемелл поджал губы. Вельвинна, постоянно задающая один и тот же вопрос, уже встала ему поперек горла. А то, сколько раз за эти годы он насиловал ее, не имело ровно никакого значения. Купец шагнул к женщине, схватил ее за волосы и сильно дернул.
Но не получил от этого ни малейшего удовольствия, поскольку тварь, как обычно, не издала ни звука.
— Если все идет как надо, парень уже подох, — с садистским удовольствием заявил он. — А вот с сучкой твоей мне не так повезло. В борделе она уже заработала для своей новой хозяйки кучу денег.