Закон Кейна, или Акт искупления (часть 2)

Стовер Мэтью Вудринг

– Поможешь уйти?

Он не ответил.

– Джонни?
– Сырой кашель, скорее рвота.
– Джонни, ты ведь поможешь? Да?

– Передумал.
– Он сел на корточки поудобнее и оперся о камень.
– Будь я на твоем месте, погодил бы, чтобы взять меня с тобой.

Клокочущий смех.
– Думаю, за этот месяц ты хорошо меня узнал.

– Всё понял при первом взгляде.

С обрыва Орбек негромко воззвал: - Засел? Нужна помощь? Может, ствол?

– Оставайся там. Уверен,

он один - но я чертовски много ошибался.

На той стороне камня хихикнул Таннер. Смех перешел в кашель.
– Я же говорил, не люблю общества.

– А я говорил: не вставай на пути.

– Давно ли... гух. Давно ли вынюхал меня?

– Два дня.

– Гахх, чертов перевал. Треклятое дерьмо. Так и знал, плохая идея. Знал. Чертова линия горизонта...

– Полагаю, ты не так хорош, как кажется.

– Ближайший перевал... двое суток. Знал... там чертовски заметно. Большой риск. Слишком.

– Но все же полез.

– Пришлось. Нужно было.

– Уверен, мысль тебя подгоняла.

– Граф-старший, прочие парни. Плевать. Жизнь на границе. Даже Беннон, он был сукиным сыном и никто не уронил слезы. Но Чарли... что ты с ним сделал... и бросил. Никогда не видел, чтобы человек уходил в таких муках. Вопил непрерывно. И рыдал и стонал на каком-то неведомом языке. Догадываюсь, "мамочка" значит то же, что на вестерлинге.

– Сказал бы, что мне жаль. Если бы было жаль.

– Чарли стал мне другом. И был твоим другом, проклятый Джонни. Я не мог спустить. Позволить тебе уйти. Не мог.

– Ага.

– Тот, кто делает такое с... человеком, которого знал... с человеком, с которым ел и пил. И сражался бок о бок. Делился шутками. И ты просто...
– Новая череда влажного кашля.
– Ты, чертов сосун из ада. Холодный сучонок. Тебе пора умереть.

– Люди мне твердят и твердят.

– Однажды так и будет.

– Не сегодня.

– Чарли не был плохим. Не как Беннон. Дерьмо, не как я. Что он такого тебе сделал, если ты с ним...

– Обычно я убиваю людей за то, что они хотят сделать.

– Но Чарли..?

– Он пошел бы следом. Мстить за Беннона. Вот как ты пошел за то, что я сделал с Чарли. И без обид, он мерзавец куда опаснее тебя.

– Ха. Никогда бы... чертова линия... что ты считал меня опасным.
– Снова влажный кашель и слабая рвота.
– Но... но Чарли...

– Я оставил его таким, чтобы он успел сказать вам: ублюдки, не идите следом. И показал, почему.

– О, точно. Ты... ты делал нам одолжение...

– Частично. Главное, что я не любил его.

– Все любили Чарли. Как ты мог не любить Чарли?

– Трудно сказать. Следовало бы спросить тех, кто умер в Хукер-Лип. Или

жил в Столешнице, было прежде такое местечко. Еще бы суметь найти уцелевших.

– Столешница? Погоди, ладно. Это же... ххх. Там были Дан и Черное Древо. Всем известно.

– Ага.

– Чарли среди этих выродков? Не вижу его там. Всем известно, какие там были мудаки.

– Были.

– Ладно. Чарли среди них? Ты не думаешь, что я поверю...

– Всем плевать, во что ты веришь.

– И зачем ты говоришь мне такое?

– Сам спросил. Я только жду, когда ты истечешь кровью.

Опять кашель. Голос сдавленный.
– Примерно так, э?

– Или утонешь в собственной крови.

– Ты же... ни за что...
– Он захрипел, закашлял и снова захрипел.

– Тебя предупреждали.

– Я бы помог... даже тебе. Даже зверю...

– Я не ты. Через несколько минут ты помрешь. Я - нет. И я знаю, где живет твоя мамочка.

– Гахх... Моя мама... ты обещал...

– Сначала я отрежу тебе голову. Потом принесу к дому мамочки и покажу ей, и скажу, ты помер как и жил: крича и умоляя, будто визгливый выкидыш гангренозной сучки хорька. Вот ты кто. Потом срежу с головы лицо и заставлю ее есть. А когда доест, возьму мертвый безлицый череп и, клянусь рукой божьей, забью ей в дупу.

– Неххх... ладно, Джонни...

– Это не фигура речи. Понял? Она не выживет.

– Ха. Ха ха. Ха хах ха хах.

Таннер хохотал. Ублюдок точно хохотал.
– Прости что говорю... но Джонни, да ладно. Знаю тебя. Ты не такой.

– Чарли и Беннон знали меня. Когда попадешь в ад, спросил Чарли-в-Самый-Раз, кто его так обработал. Спросил Беннона, кто я. Хочешь знать имя, прежде чем его назовут они?

– Ага, хе, давай, Джонни, не надо крутить...

– Они скажут, это был Кейн.

Молчание.

– Еще весело, сосун?

Резкий хрип дыхания. Камни посыпались откуда-то сверху. Туча сделала ночь абсолютной.

Наконец, слабо, едва громче предсмертного вздоха: - Кейн...

– Подумай. Подумай обо мне. И своей мамочке. Пока лежишь в темноте.

Стон. Хриплые попытки вздохнуть. И шепот: - Джонни... прошу...

– Нет здесь Джонни, сосун.

– Почему бы... зачем ты так ...

– Потому что ты заставил меня чувствовать себя идиотом. Такого я не люблю сильнее, чем не любил Чарли.

Снова раздалось ха ха ха, но уже не похожее на смех.

Он сидел на корточках еще долго, опираясь на бок скалы, слушая, как умирает дубильщик. Думая о своих именах.

У него их было много.

У него были мысли и о другом. Например, о крови.