Закон Кейна, или Акт искупления (часть 2)

Стовер Мэтью Вудринг

– Ага, угу. Нам что, по двенадцать лет?

– Как запястье?

– Сломано. Как поживает рана в груди?

– О, пошла на пользу, не находишь?
– просвистел он.
– Скажем так, я держу ее под тем, что наше племя зовет Контролем.

Кулак кивнул: - Я же сказал, мне не интересно твое имя и аббатство. Даже не хочу спрашивать о задании, ведь историю мести-за-друга мы уже выслушали. Следующей будет про охотника-за-наградой?

– Сколь бы юный граф Фелтейн ни был благодарен за помощь в наши нелегкие

времена, ты обратил в дым его папашу.

– А дальше пойдет про Совет Братьев, приказавший убивать актиров, едва их увидишь.

– Чертовски благородно с твоей стороны было убрать Дана и Черное Древо до меня. Но и за тебя я получу тысячу ройялов.

– Три слоя вранья - стандарт. Ты, наверное, имеешь еще шесть. Забудь это говно. Единственное, что мне интересно - то, что будет похоже на правду.

– Желаю удачи.

– Это девчонка. Лошадиная ведьма. Именно ты свел воедино похитителей табуна, но позволил Дану править, потому что это держало его и Моргана занятыми. Чтобы не грызли тебе плешь.

Таннер закрыл глаза.
– Сам знаешь, не скажу.

– Угон ведьмина стада тоже твоя идея, спорим? Хотя уверен, ты внушил ее графу, мы знаем, что у старого графа оставалось мало острых копий в умственном арсенале. Это дало тебе повод привезти в холмы хренову тележку вооруженных громил, чтобы они защищали тебе зад, пока охотишься на ведьму.

– В одном она чертовски права. Много болтаешь.

– Легенда о лошадиной ведьме родилась в землях около границ Фелтейна; чем южнее я шел, тем больше люди знали о ней. Рана в плечо точно пошла на пользу. Ты ушел от работы с красным, получив много времени, чтобы выспрашивать местных. О лошадиной ведьме.

– Ты на нее запал, - отозвался Таннер.
– Я понимаю. Лично я люблю фигуристей, но кто заранее знает, от чего заблестит балясина?

– Ты не допускал ошибок. Дал понять, что кто-то выслеживает меня, знал, что начну искать тихое место, где у меня будет опора, а у тебя - нет. Сообразил, что такое место будет поблизости от табуна, и едва уберешь с дороги нас с милашкой-снайпером, никто не встанет между тобой и ней.

– Чарующая сказка.

– Всё отлично сходится, хотя я лишь недавно побывал на фестивале тупой травмы, спасибо тебе. Заметил, как я рассказал целую историю, не задав тебе вопросов, на которые ты не хочешь отвечать?

– Классная работа.

– Знаю, нет способа выбить из тебя информацию. И все же перехожу к основному вопросу. Понятое дело, ты продолжить врать. Но пока врешь, держи в уме кое-какое дерьмо.

– Похоже, ты самый говорливый убийца к востоку от Зубов.

– Я прошел Монастыри, как и ты. Был обучен и введен в Эзотерическое Служение, как и ты. И произнес, без обмана и задней мысли, нашу клятву: поддерживать и приближать Будущее Человечества. Как и ты.

– Только я ее никогда не нарушал.

–

Ага, ну, будь я столь же хорошим человеком, как ты, этой беседы не было бы.

– Это не беседа. Это чертова болтовня с периодическими саркастическими комментариями.

– Ты понимаешь, что мы с тобой можем быть, на самом деле, в одной команде?

Таннер уставился на него. Мышцы шевелились на челюстях, Кулак видел напряженные морщинки в уголках глаз. Ассасин решал, не пора ли нанести смертельный удар, ибо было похоже, через несколько минут он потеряет Контроль и тогда истечет кровью за мгновение.

– Если мы враги... ну, тогда сложностей нет. Монастыри пошлют других ребят. Я убью их. Они пошлют больше. Я убью и их, потом убью того, кто их послал. Если будет нужно, убью весь треклятый Совет гребаных Братьев. Выжгу каждый монастырь в мире и посыплю солью почву, на которой они стояли. Погляди в мои глаза и скажи, что я ребячусь.

Таннер не сказал. Отвернулся и прошептал в ночь: - Монастыри были... осведомлены... о фактах относительно Истинного Успения Ма'элКота.

– Если мы не на одной стороне, ты ничего не теряешь. Если на одной - выигрываешь всё.

– Ты нашел ужаснейший способ допроса. Я о таком и не слышал.

– Знаю, за кем ты охотишься. Всего лишь хочу узнать: почему? Что в ней такого, почему Монастыри захотели ее смерти?

– Это...
– Таннер слабо поскреб лицо рукой. Другой зажимая раны в груди.
– Слушай, это пленение, не убийство. Стрелы и болты, они заряжены заклятием Удержания. Даже тот, которым стрелял в тебя. Нелетальные.

– Вот почему ты решил пронзить им мое сердце.

– Ты меня спугнул.

– А потом решил раскроить мне череп перекладиной.

– Погляди моими глазами, - отозвался он.
– Вот он я, стараюсь поймать в прицел своего дружка Джонни, подарить короткий сон - только чтобы успеть пройти мимо, схватить девчонку и мигом долой. Вдруг вспышки и гром, и какие -то камни ударяют так близко к лицу, что в волосах полно гранитной крошки, а дружок Джонни выскакивает из-за угла и говорит, что не Джонни он вовсе, а самый жуткий долбодятел во всей писаной истории долбодятлов, и желает мне смерти. О нет, сначала мне, потом всей моей семье. Что бы сделал ты?

– Растерял бы шары, как и ты. Схватить девчонку и смыться - куда?

– Куда-то в место темное и потаенное, полагаю.

– Она бы скорее умерла.

– Знаю.
– Таннер попытался придать себе менее неудобное положение. Без видимого успеха.
– Я дважды ее убивал.

Джонатан Кулак попытался придумать что-то более умное, чем "Ух ты", с тем же успехом.

– Потому оружие и нелетальное, просекаешь?

– Что, фокус "я-вернусь-к-жизни"?

– Она не возвращается. Скорее это замещение. У нас есть не меньше пяти комплектов останков.