Замогильные записки Пикквикского клуба
Шрифт:
— Очень хорошо, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, — въ такомъ случа мы останемся здсь.
— Эй, Джонъ! — закричалъ содержатель одному изъ своихъ слугъ. — Свчей въ солнечный нумеръ {Въ нкоторыхъ англійскихъ гостиницахъ и трактирахъ каждый нумеръ иметъ свое особое названіе. Прим. перев.}. Развести огонь въ камин. Джентльмены перезябли. — Сюда пожалуйте, господа. Не безпокойтесь насчетъ вашего ямщика, сэръ: я пришлю его, когда вамъ угодно будетъ позвонить. — Ну, Джонъ, пошевеливайтесь.
Принесли свчи, развели огонь, накрыли на столъ, занавсы опустили, зеркала
М-ръ Пикквикъ слъ за круглый столъ и наскоро набросалъ нсколько словъ м-ру Винкелю, извщая, что, вслдствіе дурной погоды, онъ остался переночевать на полдорог въ Лондонъ и откладываетъ вс дальнйшія объясненія до личнаго свиданія. Это письмецо, завернутое въ пакетъ, онъ поручилъ Самуэлю Уэллеру отнести въ буфетъ.
Самуэль, какъ и слдуетъ, отдалъ его молодой леди за буфетомъ, погрлся y камина и уже хотлъ воротиться въ солнечный нумеръ за господскими сапогами, какъ вдругъ, заглянувъ случайно въ полу-отворенную дверь, увидлъ рыжеватаго джентльмена почтенныхъ лтъ, обложеннаго огромною кипою газетъ, лежавшихъ передъ нимъ на стол. Рыжеватый джентльменъ читалъ какую-то статью съ напряженнымъ вниманіемъ, читалъ и улыбался, улыбался и вздергивалъ по временамъ свой носъ, при чемъ вс черты его лица принимали величественное выраженіе гордости и ршительнаго презрнія.
— Эге! — воскликнулъ Самуэль. — Этотъ господинъ мн что-то слишкомъ знакомъ: я отлично помню и этотъ носъ, и эту лысину, и этотъ знаменитый лорнетъ. Если онъ не итансвилльскій забіяка, такъ я, что называется, самъ пропащій человкъ.
Самуэль кашлянулъ два или три раза, чтобы обратить на себя вниманіе читающаго джентльмена. При этихъ звукахъ джентльменъ съ безпокойствомъ поднялъ голову и лорнетъ и представилъ глазамъ посторонняго наблюдателя выразительно-задумчивыя черты м-ра Потта, издателя и редактора "Итансвилльской синицы".
— Прошу извинить, сэръ, — сказалъ Самуэль, приближаясь къ нему съ низкимъ поклономъ, — мой господинъ остановился въ этой гостиниц, м-ръ Поттъ.
— Тсс, тсс! — прошиплъ м-ръ Поттъ, приглашая Самуэля войти въ комнату и затворяя дверь съ видомъ таинственнаго ужаса и страха.
— Что такое, сэръ? — спросилъ Самуэль, озираясь вокругъ себя.
— Тутъ не должно ни подъ какимъ видомъ произносить моего имени, — отвчалъ м-ръ Поттъ. — Я храню глубочайшее инкогнито.
— Зачмъ это, сэръ?
— Это мстечко — главный притонъ всхъ этихъ Желтыхъ негодяевъ. Бшеная чернь разорветъ меня въ куски, если узнаетъ, что я здсь.
— Неужели!
— Безъ малйшаго сомннія: одно только инкогнито можетъ упрочить мою безопасность. — Ну, теперь скажите, молодой человкъ, гд вашъ господинъ?
— Здсь, сэръ: въ солнечномъ нумер. Онъ и два пріятеля остановились здсь переночевать проздомъ въ Лондонъ.
— Не съ нимъ-ли и м-ръ Винкель? — спросилъ м-ръ Поттъ, слегка нахмуривъ брови.
— Нтъ, сэръ. М-ръ Винкель живетъ теперь въ своей семь,- отвчалъ Самуэль. — Онъ женился, сэръ.
— Женился! — воскликнулъ Поттъ въ порыв величайшаго одушевленія. Затмъ онъ пріостановился, бросилъ мрачную улыбку и прибавилъ вполголоса такимъ тономъ, въ которомъ ясно выражалось удовольствіе затаенной мести. — Подломъ ему, подломъ ему, подломъ!
Насытивъ такимъ образомъ свою злобу надъ низверженнымъ врагомъ, м-ръ Поттъ пожелалъ узнать, кто были теперешніе друзья м-ра Пикквика, Синіе или Желтые? Самуэль безъ запинки отвчалъ утвердительно и положительно, что оба они были Синіе съ ногъ до головы, хотя, натурально, никогда онъ и не думалъ справляться о политическихъ мнніяхъ господъ Сойера и Аллена. Услышавъ такой успокоительный отвтъ, м-ръ Поттъ немедленно отправился въ солнечный нумеръ, гд и былъ съ восторгомъ принятъ м-ромъ Пикквикомъ и его друзьями. Посл первыхъ привтствій, рекомендацій и разспросовъ, журналистъ охотно согласился раздлить съ путешественниками ихъ обдъ, заказанный въ огромнйшемъ размр.
— A какъ идутъ дла въ Итансвилл? — спросилъ м-ръ Пикквикъ, когда Поттъ слъ y камина и путешественники, сбросивъ мокрые сапоги, надли туфли. — «Журавль» все еще продолжаетъ свое существованіе?
— Да, сэръ, эта газета, къ стыду человчества, все еще влачитъ до времени свое жалкое и унизительное существованіе, справедливо презираемая даже тми, которые знаютъ о ея позорномъ бытіи, — отвчалъ м-ръ Поттъ, очевидно, обрадованный тмъ, что вошелъ, наконецъ, въ свою обычную колею. — Да, сэръ, «Журавль» хрипитъ еще, и не только хрипитъ, но даже дерзновенно поднимаетъ свою гнусную голову, забывая всякій стыдъ и совсть; но съ нкотораго времени, можно сказать, онъ завязъ по уши въ своей собственной грязи и захлебывается мутной и ядовитой влагой, которую самъ же изрыгаетъ изъ своей гнусной пасти.
Разразившись этими сентенціями, журналистъ остановился перевести духъ и бросилъ величественный взглядъ на Боба Сойера.
— Вы еще молодой человкъ, сэръ, — замтилъ м-ръ Поттъ.
М-ръ Бобъ Сойеръ поклонился.
— И вы тоже, — продолжалъ Поттъ, обращаясь къ м-ру Бену Аллену.
Бенъ не противорчилъ.
— При всемъ томъ, господа, вы уже напоены и пропитаны этими синими принципами, что, конечно, длаетъ честь и уму вашему, и сердцу. Я, съ своей стороны, поклялся поддерживать эти принципы для благосостоянія трехъ соединенныхъ королевствъ, и свтъ знаетъ, умю-ли я держать свою клятву.
— Я, признаться, не совсмъ понимаю эти вещи, — отвчалъ Бобъ Сойеръ:- я…
— Не Желтый, конечно, м-ръ Пикквикъ, — прервалъ Поттъ, безпокойно повернувшись въ креслахъ. — Пріятель вашъ не изъ Желтыхъ, сэръ?
— Нтъ, нтъ, — отвчалъ Бобъ, — я слишкомъ пестръ въ настоящую минуту и, можетъ быть, соединяю въ себ самую разнообразную коллекцію цвтовъ.
— То есть, сэръ, вы еще находитесь въ переходномъ состояніи, — подхватилъ м-ръ Поттъ торжественнымъ тономъ. — Колебаніе вашего духа можетъ, смотря по обстоятельствамъ, принести вамъ пользу или вредъ. Поэтому, сэръ, я бы желалъ прочесть вамъ рядъ послднихъ моихъ статей, появившихся въ "Итансвилльской синиц". Нтъ никакого сомннія, что посл этого чтенія колебаніе ваше пройдетъ и мннія ваши, однажды навсегда, получатъ твердый и опредленный характеръ.