Замогильные записки Пикквикского клуба
Шрифт:
— Я надюсь, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, — что втреный другъ вашъ, авось, не длаетъ никакихъ глупостей на запяткахъ.
— О, нтъ, какъ это можно, — отвчалъ Бенъ Алленъ, — Робертъ пресмирный парень, ужъ за это я ручаюсь.
Вслдъ за тмъ послдовало самое продолжительное и мастерское подражаніе звукамъ кондукторскаго рожка, сопровождаемое взвизгами и криками, которые — уже не было въ этомъ ни малйшаго сомннія — происходили изъ легкихъ и груди м-ра Роберта Сойера.
Ученый мужъ и юный его собесдникъ выразительно переглянулись другъ на друга, и затмъ м-ръ Пикквикъ, снявъ шляпу, высунулся
М-ръ Бобъ Сойеръ, растопыривъ ноги во всю длину, сидлъ не на запяткахъ, но на кровл экипажа, и на голов м-ра Боба Сойера болталась надтая на бекрень шляпа Самуэля Уэллера. Въ одной рук онъ держалъ огромный бутербродъ, въ другой — плетеную бутылку удовлетворительнаго размра, и уста ею поминутно прикладывались то къ бутерброду, то къ бутылк, между тмъ, какъ въ промежуткахъ оглашалъ онъ воздухъ дикимъ воемъ или перестрливался какой нибудь шуточкой съ проходившимъ незнакомцемъ. Малиновый флагъ укрпленъ былъ въ вертикальномъ положеніи на одной изъ оконечностей кузова кареты, a м-ръ Самуэль Уэллеръ, украшенный шляпою Боба Сойера, сидлъ въ самомъ центр сидйки на запяткахъ и кушалъ бутербродъ съ одушевленнымъ аппетитомъ, при чемъ физіономія его выражала совершеннйшее удовольствіе и одобреніе всхъ поступковъ м-ра Роберта. Уже одно это могло въ высшей степени раздражить джентльмена съ характеромъ м-ра Пикквика; но это было еще не все. Въ эту самую минуту экипажъ повстрчался съ дилижансомъ, набитымъ пассажирами и внизу, и вверху на имперіал: м-ръ Бобъ Сойеръ взялъ въ одну руку шляпу, въ другую флагъ и прокричалъ во все горло троекратное «ура», свидтельствуя въ то же время глубокое почтеніе встрчнымъ путешественникамъ и путешесгвенницамъ, которые помирали со смху, озирая шутовскую фигуру молодого человка.
— М-ръ Сойеръ! — вскричалъ м-ръ Пикквикъ, доведенный до самаго раздражительнаго состоянія. — М-ръ Сойеръ, сэръ!
— Э-ой! — отвчалъ этотъ джентльменъ, перегибаясь съ величайшимъ хладнокровіемь черезъ кровлю экипажа.
— Вы съ ума сошли, сэръ? — спросилъ м-ръ Пикквикъ.
— Ничуть не бывало, дружище.
— Что-жъ вы длаете? Веселюсь на ваше здоровье.
— Онъ веселится! — вскричалъ м-ръ Пикквикъ въ порыв величайшаго негодованія. — Какъ вамъ не стыдно, сэръ? Уберите этотъ шутовскій красный платокъ. Я требую этого, сэръ. Самуэль, возьмите платокъ.
Прежде, чмъ Самуэль собрался исполнить волю своего господина, м-ръ Бобъ Сойеръ граціозно сдернулъ флагъ съ набалдашника палки и, уложивъ его въ карманъ, сдлалъ м-ру Пикквику учтивый поклонъ. Затмъ, не теряя лишнихъ словъ, онъ откупорилъ бутылку и выпилъ три или четыре глотка, давая знать движеніемъ руки, что онъ желаетъ м-ру Пикквику великаго благополучія и счастья. Выполнивъ этотъ маневръ съ необыкновенной быстротою, Бобъ Сойеръ бросилъ благосклонный взглядъ на м-ра Пикквика, облизнулся, закусилъ и улыбнулся.
— Ну, полно, полно, молодой человкъ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, когда гнвъ его сталъ простывать мало-помалу. — Пожалуйста, вы не длайте этихъ глупостей, сэръ.
— Нтъ, нтъ, отвчалъ Бобъ, — размниваясь шляпами съ м-ромъ Уэллеромъ, — ни подъ какимъ видомъ, почтенный другъ. Признаться, я и самъ не знаю, какъ y меня до этого дошло: зда такая веселая, я и не выдержалъ.
— Разсудите сами, молодой человкъ, вдь это ни на что не похоже.
— Знаю, знаю, старшина. Ужъ будьте теперь покойны: ничего этого не будетъ.
Успокоенный этими увреніями, м-ръ Пикквикъ скрылся во внутренности кареты и поднялъ стекло; но лишь только возобновился y нихъ прерванный разговоръ, какъ вниманіе ученаго мужа было развлечено появленіемъ небольшого чернаго тла продолговатой формы передъ самымъ окномъ. Этотъ странный предметъ два или три раза стукнулся о стекло, напрашиваясь, очевидно, въ карету.
— Что это такое? — воскликнулъ м-ръ Пикквикъ.
— Бутылка, если не ошибаюсь, — замтилъ Бенъ Алленъ, разглядывая съ очевиднымъ участіемъ странный предметъ, — и думать надобно, что эта бутылка принадлежитъ Роберту.
Догадка оказалась совершенно врною. М-ръ Бобъ Сойеръ прицпилъ плетеную бутылку къ оконечности своей палки и, постукивая ею въ окно, выражалъ такимъ образомъ безмолвное желаніе, чтобы пріятели его, для общей пользы, освидтельствовали содержаніе этого предмета.
— Что-жъ намъ длать? — сказалъ м-ръ Пикквикъ. — Эта выходка опять никуда не годится.
— Надобно, я думаю, взять бутылку, — отвчалъ Бенъ Алленъ. — Мы спрячемъ ее и не отдадимъ назадъ: это послужитъ для него наказаніемъ.
— A что? Вдь и въ самомъ дл!
— Больше тутъ и нечего длать.
Находя этотъ совтъ весьма благоразумнымъ, м-ръ Пикквикъ тихонько отворилъ окно и отцпилъ бутылку, къ очевидному удовольствію м-ра Боба Сойера, который при этой операціи залился самымъ веселымъ смхомъ.
— Что это за неугомонный весельчакъ! — воскликнулъ м-ръ Пикквикъ, посматривая на своего собесдника съ бутылкою въ рукахъ.
— Да, нравъ y него очень веселый, — замтилъ м-ръ Алленъ.
— На него и сердиться нельзя, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.
— Никакъ нельзя, — подтвердилъ Бенъ Алленъ.
Въ продолженіе обмна этими коротенькими сентенціями м-ръ Пикквикъ машинально откупорилъ бутылку.
— Что это такое? — спросилъ Бенъ Алленъ безпечнымь тономъ.
— Не знаю, — отвчалъ м-ръ Пикквикъ съ такою же безпечностью. — Запахъ, кажется, довольно пріятный.
— Право?
— Кажется, такъ, a впрочемъ, утвердительно нельзя сказать.
— Не лучше-ли вамъ пріотвдать, м-ръ Пикквикъ?
— Вы такъ думаете?
— Я именно такъ думаю; иначе нельзя и узнать, что здсь такое.
Всегда готовый жертвовать своими личными чувствами и впечатлніями въ пользу ближняго, ученый мужъ приложилъ горлышко бутылки къ своимъ устамъ и втянулъ въ себя одинъ или два глотка.
— Ну, такъ Что-жъ это такое? — спросилъ Бенъ Алленъ съ нкоторымъ нетерпніемъ.
— Не знаю, право, какъ бы не ошибиться, — отвчалъ, облизываясь, м-ръ Пикквикъ. — Ну да, да, такъ и есть, — и сказалъ ученый мужъ посл вторичнаго эксперимента, — это пуншъ, ананасовый пуншъ.
М-ръ Бенъ Алленъ взглянулъ на м-ра Пикквика, м-ръ Пикквикъ взглянулъ на м-ра Бена Аллена. М-ръ Бенъ Алленъ улыбнулся; но м-ръ Пикквикъ сохранилъ степенный видъ.
— A вотъ, если мы выпьемъ все до капли, такъ это впереди послужитъ ему урокомъ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.