Западня
Шрифт:
Ни на ногах, ни на руках не было заметно гипса или шины. Капельницы тоже не было.
После беглого осмотра Джек сделал вывод, что Сайрусу повезло, если, конечно, у него нет внутренних кровотечений.
— Они здесь… Квентин? — с трудом произнес раненый и открыл глаза.
— Да, камрад, я привел их.
— Подойдите ближе… я еще пока… плохо себя чувствую… — Каждое слово давалось Сайрусу с трудом. — Рамон… подойди ближе…
Джек и Барнаби переглянулись. Кто-то должен был взять на себя роль Рамона.
— Подай мне руку…
Джек шагнул к раненому и подал руку.
Сайрус вцепился в нее, словно тонущий в край лодки. Стоявший поодаль Квентин расплылся в счастливой улыбке.
— Я так и знал, что Рамон именно вы! — сказал он. — Хотя мне показалось, что вы слишком молоды…
Джек сделал вид, что не услышал.
— Рамон… — произнес Сайрус, глядя куда-то мимо Джека. — Я рад, что нам… удалось вырвать тебя из лап этих свиней… Ты что-то сказал?
— Нет, — ответил Джек.
— Ты что-то сказал мне?
Сайрус попытался приподняться.
— Нет! Успокойся, камрад! Успокойся! — почти прокричал Джек.
— У меня проблемы не только со зрением, но и со слухом… Врач сказал, что это временное… Скоро пройдет…
Сайрус утомленно замолчал, не отпуская руки Джека.
— Очень много камрадов погибло, когда мы пытались спасти тебя… Я потерял Ингрид, она значила для меня… очень много… Надеюсь, ты не выдал лигийцам номера счетов?
— Нет! — громко ответил Джек.
— Не кричи так, Рамон… Кажется, я начал лучше слышать. Так что ты говоришь, они тебя пытали?
— Я бы не назвал это пыткой, — начал изворачиваться Джек. — Должно быть, они вели какую-то свою игру.
— Игру? Мы все любим игры… Все без исключения… — произнес Сайрус и, прикрыв глаза, тяжело перевел дыхание.
— Они не знали наверняка, кто я, поэтому не брались за меня по-настоящему, — добавил Джек. Он понимал, что, если его принимали за Рамона, требовалось как-то объяснить, почему он не предал, ведь люди вроде майора Гастона, когда им требовалось, умели разговорить любого.
Когда-то Джек знавал одного, кто побывал в руках контрразведки. Это был лейтенант по фамилии Гамильтон, он неплохо справлялся с обязанностями командира взвода, но кто-то донес на него как на пособника врага, и Гамильтон исчез.
Спустя две недели все выяснилось, и контрразведчики вернули Гамильтона в часть. Однако это был уже другой человек. И уж конечно, он не мог больше командовать взводом. Его комиссовали по состоянию здоровья.
В общем было трудно выдумать что-то такое, что могло оправдать Рамона в глазах камрадов.
— Ты не хочешь говорить мне, что тебе помогла блокировка в мозгу? Ты зря боишься, Рамон, я ведь знаю о ее существовании… Она помогла тебе?
— Да, Сайрус. Я выдержал только благодаря ей, — сказал Джек, лихорадочно соображая, что же это за блокировка.
— Ну хорошо… — Сайрус с облегчением вздохнул и еще крепче сжал руку Джека.
— Должно быть, в тюрьме тебя не очень хорошо кормили, Рамон… Твои пальцы истончились, а ладонь стала узкой. Прежде у тебя были руки, как у водителя грузовика.
— Иногда в тюрьме приходилось несладко, — осторожно произнес Джек, пытаясь уловить подтекст сказанного Сайрусом. Уж очень этот разговор напоминал ему допрос.
— Да, тюрьма меняет человека. Прежде у тебя на руках росли волосы — как у обезьяны… Ты помнишь, мы даже шутили по этому поводу?
Сказав это, Сайрус хрипло засмеялся, но тут же закашлялся и умолк.
— Теперь они у тебя гладкие… — снова заговорил он, поглаживая руку Джека. Затем неожиданно отпустил ее. — Хорошо поговорили, Рамон… Теперь оставьте меня, я должен отдохнуть… Проводи их, Квентин…
— Идемте, — сказал Квентин и направился к двери. Джек и Барнаби последовали за ним. Они уже было поверили, что этот раунд остался за ними, но неожиданно услышали резкий голос:
— Стоять на месте! Квентин, это враги!
Сайрус произнес это громко и отчетливо.
— Поднимите руки, собаки, и поворачивайтесь медленно, иначе я превращу вас в решето!
Квентин бросился к стоявшей в углу запыленной вазе и достал из-за нее короткоствольный автомат. Джек и Барнаби подняли руки и медленно, как и было приказано, повернулись.
Они увидели Сайруса, который сидел на каталке и уверенно держал в руке пистолет. Его обожженное лицо скривилось в некоем подобии улыбки.
Квентин с запозданием передернул затвор.
— Оружие на стол, господа лигийцы! — скомандовал Сайрус. — Только медленно! Помните — очень медленно, иначе я с удовольствием продырявлю ваши лигийские кишки!
Джек, а за ним Барнаби вытащили из-под рубашек трофейные «доттексы» и рукоятками вперед положили их на поцарапанный журнальный столик.
— Карно! Лидас! Все сюда! А ты, Квентин, держи их на мушке! Что, лигийские собаки, небось думали, я загнусь к вечеру? Да я вас перехитрил, как младенцев! Квентин подробно описал вас, и я уже тогда понял, что Рамона Альвареса среди вас нет. А чтобы вы не сорвались раньше времени, я приказал ребятам сообщить, будто меня крепко размазало. Так-то, тупые лигийцы!
65
Квентин был все еще не в себе. Он не понимал, как могло случиться, что люди, которых он выводил из-под огня, рискуя жизнью, оказались врагами.
Между тем в гостиной стали собираться остальные камрады. Они столпились возле двери, пропустив вперед Лорейн и Кэти.
— Так это не Рамон? — спросил Питер Уэйк, чудом избежавший смерти во время недавнего боя. Питер считался одним из младших командиров и мог задавать Сайрусу вопросы.
— Да, Питер. Должен сообщить вам неприятную новость, камрады. Арестанты, за освобождение которых мы заплатили жизнями стольких наших соратников, оказались не теми, за кого мы их принимали. Это не камрад Рамон Альварес с его другом, а просто пара лигийских шпионов. Не самая большая удача для нас, но пара лигийцев тоже может пригодиться, главное продумать, как их будем убивать…