Западный ветер

Токацин .

– Мы будем осторожны, - кивнул Речник. О Серых Сарматах он знал немного, но достаточно, чтобы встревожиться.

Жилые кварталы остались позади. С двух сторон от дороги зеленели пруды, переполненные ряской, а вокруг них поднимались невысокие деревья с мохнатыми серыми стволами. Фрисс пригляделся и увидел, что их выступающие из земли корни едва заметно шевелятся, то закапываясь, то выглядывая наружу. От странного сада пахло гнилыми водорослями и - не столь сильно, но ощутимо - тухлым мясом.

– Ванкаса невзрачна, но щедра на плоды, - сказал джейгон и посмотрел на брезгливого Речника с неодобрением.
– Особенно если ей хватает пищи... Да благословят вас змеи!

Он остановился и помахал рукой четверым крестьянам, медленно идущим по саду. Двое из них держали длинную жердь, с которой свисала сотня крысиных тушек - и обычные бурые крысы, и серые переростки с лишними хвостами и проплешинами. Ещё двое отвязывали крыс и раскладывали по корням деревьев, не обращая внимания на шевелящуюся землю. Фрисс видел, как быстро вытягивались из земли мелкие корешки и оплетали каждую тушку, а потом уходили в сырую почву вместе с добычей. Сад был прожорлив - того, что принесли крестьяне, хватило на два десятка деревьев, а потом жердь опустела, и жители поспешно выбрались на дорогу.

– Хвала всем змеям, что в Танготи не переводятся крысы!
– сказал джейгон, провожая их взглядом.
– Пока они есть, ванкаса не останется без пищи.

– Хорошее дерево, - признал Фрисс.
– Но, должно быть, опасна охота на таких крыс...

Печальный вой флейт, перестук барабанов и звон обсидиановых чешуй-погремушек долетел до ушей Речника. Дорога, медленно превращаясь в лестницу, поднималась по склону безжизненного холма, над которым в потоках горячего ветра качались знамёна, сплетённые из кожаных полос. Ослепительный свет с вершины холма заливал склоны, и Фрисс поневоле уткнулся взглядом в потрескавшуюся глину дороги. Что-то могущественное шевелилось под холмом.

– Священные змеи видят нас, - прошептал джейгон, склоняя голову.
– Эта земля в их власти в дни войны и в дни мира...

...Речник Фриссгейн вернулся с холма на закате, один, и на дне его сумки были надёжно спрятаны ответные дары джайкотов - ценнейшая бирюза, грозовой камень и священный зелёный нефрит. Он шёл по лётному полю, мимо многочисленных длиннокрылых хиндикс и пульсирующих хасенов, мимо мастерских Покорителей Небес. Солнце перестало палить, до темноты ещё оставалось время, и Покорители спешили закончить работу - они одевали корабли в броню. У них не было металла - только прочные шкуры килмов и колючая кожура Ицны. "Доспехи" кораблей, как и доспехи воинов Ойи, были сшиты из кожи и проложены сухой травой. Даже мирные Покорители Небес готовились сейчас к войне, и Фрисс мысленно пожелал им удачи и благосклонности всех богов.

Речник получил от джейгонов дары, но помочь ему в поиске жрецы не могли. Знай они, где искать Старое Оружие, разве пришлось бы воинам-джайкотам вооружаться копьями и топорами?! Старые штуки лучше искать в Старом Городе - в Танготи, где живут серолицые хентос, или даже дальше, в Йилгве - цитадели Серых Сарматов... Речник запомнил эти названия и намерен был обыскать оба города. А сейчас он искал Дом-на-Перекрёстке - и вышел к нему сразу за лётным полем. Постоялый двор, построенный торговым союзом Анаквати, примыкал к месту посадки кораблей - оно тоже отчасти принадлежало союзу. Двухэтажное здание, длинное и широкое, под плоской крышей, разрисовано было многоцветными полосами и "косичками" - знаками священных змей, и сине-белое знамя Моксецилана - змея, помогающего кораблям взлетать - покачивалось на ветру у входа. Но Фрисс зашёл с другой стороны - с задворков, с примыкающей к дому взлётной площадки за невысоким глиняным барьером. Там, в углу, под соломенным навесом спал Древний Сармат.

Он лежал на циновках, положив под голову сфалт. На другом краю площадки вокруг корабля толпились джайкоты, переговариваясь тихим шёпотом и время от времени оглядываясь на спящего. Фрисс хмыкнул и быстро пошёл к дому.

– Анаквати рады гостям, особенно тем, кто приходит издалека, - степенно кивнул Речнику седой джайкот.
– Я - Мацаска Ойяу Анаквати, и этот дом - мой... и ничего не опасайся под его крышей, путник.

Хозяин Дома-на-Перекрёстке одет был ярко, и украшений у него было немало, и только он не был никак раскрашен. Остальные служители от обычных джайкотов не отличались ничем, хоть и состояли в союзе Анаквати. А под крышей дома собралась небольшая, но пёстрая компания... но пока Фриссу было не до незнакомцев.

– Зачем Мацаска Анаквати выгнал сармата-странника спать на улицу?
– сердито спросил Речник.
– Мацаске Анаквати не заплатили?

Джайкот развёл руками.

– Мацаска Анаквати проявил всё возможное уважение к сармату-страннику - но нет в этом доме потолков, которые выдержали бы его вес! Мы постелили ему много циновок и накрыли его навесом, и никто там не мешает ему спать. Он захотел лечь рядом с кораблями...

Речник вздохнул и улыбнулся.

– Сарматы любят всякие штуковины... Я вот не знаю - сказал Гедимин о разбившемся корабле посреди пустыни, или же нет...

– Сказал, - кивнул джайкот.
– Покорители Небес благодарны ему и тебе, но оплакивают тех, кто вёл этот корабль. Поэтому их нет сегодня в Доме. Садись на циновку, посланник Реки, скоро будет готова еда. Здесь мирные путники - руйи с южных кораблей, прилетевшие накануне, охотники с востока, дева-воин из народа кеу... А скажи, странник, правда ли, что у тебя есть острые порошки, и ты готов продать их?

– Есть немного, и ещё есть лаймар, - кстати вспомнил Речник о плодах, попусту занимающих место в сумке. Он попробовал съесть лаймар, когда наскучила Би-плазма, но плод оказался невероятно кислым и терпким. Фрисс подозревал, что он попросту недозрелый. Что может созреть в конце весны?!

Торг был недолгим - ещё не успели принести еду, как Речник передал Мацаске все плоды лаймара и засунул в сумку пару свёртков - небольшие, но красиво разрисованные сосуды из Кими, длинную юбку из тонкой мягкой кожи в подарок Кессе и кожаные рукавицы со шнуровкой, немного узкие в запястьях, но удобные. Лишь одно мешало Фриссу торговать пряностями - в его сумку не влезло бы всё, что он хотел и мог выменять...

Довольный Речник сел на пол рядом с другими постояльцами. Снаружи давно стемнело, плошки с жиром, расставленные по комнате, больше чадили и коптили, чем светили. Свернув из лепёшки подобие черпака, Фрисс запустил руку в огромную миску с варевом - судя по вкусу, жёсткое мясо и сушёный Менси долго варили в одном котле, а потом плеснули туда сок лаймара. Из соседней миски пахло растёртой луковицей Хелтори, а месиво было тёмно-зелёным - руйя-сосед сказал любопытному Речнику, что это ванкаса. После Би-плазмы Фриссу всё казалось вкусным...

– В Наахеше мы видели дождь, - тихо рассказывал джайкот-охотник, вернувшийся из пустыни.
– Мы видели воду с небес в начале лета. Трудно же было в него поверить...

– Хранитель Мишкоатль тоже видел этот дождь, - негромкий писклявый голос долетел из темноты.
– Он говорит - такое было лишь однажды, когда...

– Только над Ангалау нет и нет дождей, - вздохнули под боком Речника.
– Для нашего племени у священных змей нет воды.

– Священные змеи дали тебе Старое Оружие, Кев Джиен Най, - с укоризной сказал руйя-торговец.
– Кто виноват, что ты забрала всю удачу племени?