Затерянные в Полынье
Шрифт:
Чувствуя, что между ними вот-вот сверкнет молния, я решил вмешаться:
– Потап Анатольевич, вы много сделали ножей для жителей поселка?
– Ну, много, – ответил он, повернувшись ко мне, а голос его чуть смягчился.
– А вот это изделие вам знакомо? – Я жестом попросил Маркова показать нож. Тот неохотно протянул его мне, а уж я передал Ермольнику. Кузнец лишь чуть взглянул на него и вернул обратно. У него была отличная память на свои изделия.
– Докторский, – сказал он. – Полгода назад для Мендлева делал.
– Понятно, – произнес Марков, пряча нож в карман. И мне показалось, что он сейчас добавит: «А теперь прошу следовать за нами…» Но он ничего не сказал, а просто повернулся и пошел к двери. Даже не попрощавшись. Напряженную обстановку пришлось разрешать мне.
– Вы на него не обижайтесь, – сказал я. – От него две жены ушли.
– Оно и видно. Ты бы, парень, держался от него подальше. Он тебе еще устроит пакость.
– Собственно говоря, уже устроил. А ключиком вашим мы скоро воспользуемся. Может быть, даже завтра ночью.
– Ладно, дашь знать, – сказал кузнец и взялся за молот, заорав в сторону дверей: – Степка, иди сюда!
Маркова я нашел возле кузницы, сидящего на корточках. Он смачно плюнул и пружинисто поднялся.
– Жук навозный твой кузнец, – сказал он. – Будь моя воля, я бы на него вмиг статью подобрал. Да и подбирать не надо, у него на лбу весь Уголовный кодекс отпечатан.
– Ну, это ты брешешь, – не согласился я. – Нормальный мужик, только занозистый. Как ты сам.
– Ладно, пойдем.
– Куда теперь?
– К доктору Мендлеву. Пощупаем его за горлышко.
Я не стал пока говорить Маркову, что доктор кого-то прячет в своем доме. Мне хотелось самому, в крайнем случае вместе с Комочковым, выяснить, кто этот незнакомец. Вполне возможно, что этим человеком мог оказаться маньяк Гриша. Мало ли какие отношения их могут связывать? Даже гомосексуальные. Ведь в свое время от доктора сбежала жена и, может быть, именно на этой почве. А если моя догадка верна, то Гриша мог воспользоваться ножом Мендлева, чтобы убить Мишку-Стрельца. Или это сделал тот, кто прячется в его доме. Что ж, посмотрим, как Марков станет «щупать» доктора за горло…
Мы пришли в медпункт, где Жанна, отличившаяся вчера вечером в танце живота и стриптизе, сидела теперь с видом утомленного рыжего солнца, глотая какие-то пилюли.
– Это было ужасно! – сказала она вместо приветствия. – Я абсолютно ничего не помню, что было вчера.
– А мне понравилось, – соврал Марков. – Веселенький бордель получился. Надо бы повторить… Доложи-ка, красавица, доктору, что пришли двое больных люэсом, да поживее, а то у нас трубы горят.
Густав Иванович встретил нас смущенной улыбкой, поблескивая круглыми стеклами очков. Видно, и ему было стыдно за вчерашний вечер в особняке, хотя он-то вел себя наиболее скромно: просто хлестал одну рюмку за другой и искал что-то глазами, словно самоубийца – веревку. Но это пиршество теперь каким-то образом объединяло нас в некое таинственное братство. «Элиту Полыньи», как сказал Намцевич. Может быть, это и было целью его вечера?
Глотнув предложенного медицинского спирта, Марков без промедлений выложил нож перед носом доктора Мендлева.
– Ваша игрушка? – коротко спросил он.
– Моя! – обрадовался Мендлев. – Как она к вам попала?
Он попытался взять нож, но Марков накрыл его рукой.
– Я его вам потом верну, – пообещал он. – А пока скажите, где вы его потеряли?
– Да и не терял я его вовсе, – отозвался доктор. – Просто он исчез с моего стола. Недели две назад. Всегда тут лежал, возле фонендоскопа. Наверное, кто-то из пациентов прихватил.
– Вы хотите сказать: украл?
– Можно сформулировать и так.
– Странно.
– Конечно, странно. Кому он мог понадобиться? Свиней резать?
– Или людей.
– Что вы имеете в виду?
– Скоро узнаете.
Наступила моя очередь вмешаться:
– Раструбов часто приносит вам свои находки с болота?
– Да, я пользуюсь его услугами, – ответил доктор. – Иногда я сам составляю лекарства и по рецептам народной медицины. Мне нужны разные ингредиенты.
– Для ядов тоже?
– Ядами занимался ваш дедушка, – холодно произнес Мендлев.
– А как часто его и ваши пути пересекались? В какой точке болота?
– Я вас не понимаю.
– Поставим вопрос иначе: сколько раз пекарь обещал вам то, что отдавал деду, и наоборот? И какое редкое растение послужило причиной главного конфликта?
– Вы говорите загадками, Вадим Евгеньевич. Хотите еще спирта?
– Я хочу, – ответил за меня Марков. – А ему хватит.
Минут через десять мы брели в сторону озера и рассуждали: врет доктор Мендлев или говорит правду? Украл у него нож кто-либо из пациентов или он сам имеет прямое отношение к убийству Мишки-Стрельца? Версия Густава Ивановича выглядела довольно правдоподобно.
– Но я ему все равно не верю, – подытожил Марков.
– А тебе и положено никому не верить.
– Итак, у нас четверо главных подозреваемых: Ермольник, Громыхайлов, Гриша и сам Мендлев. Но не исключено, что есть кто-то и пятый – пациент доктора.
– И вот что любопытно. Заметь, что все они имеют какое-то косвенное отношение к смерти деда. Девочку также могли убить либо Громыхайлов, либо маньяк Гриша, либо опять неизвестный. Какой-то заколдованный круг получается. Как новый труп, так вокруг него те же лица, которые подозреваются в гибели деда. А за ними – таинственная «фигура умолчания».
Мы подошли к берегу, на котором лежали сожженные остовы лодок. Вся рыбацкая флотилия была уничтожена за одну ночь. Понурая группа рыбаков стояла чуть поодаль.
– Что это еще за кладбище погибших кораблей? – спросил Марков.
– Умный ход Намцевича, – пояснил я. – Пока вы давились белладонной и изображали театр времен императора Нерона, мы с ним наблюдали, как горит Рим.
– Понятно. Очевидно, он хочет, чтобы отсюда вообще никто не улизнул. Вот только зачем?
– Спроси у него сам. Валентин! – позвал я рыбака. – Как это все произошло?