Зеркало миров
Шрифт:
— Тсс, Шин, он всего лишь логик, — запротестовала Кора. — Если он будет разорван на куски или съеден, или произойдет любой другой вероятный фатальный исход этого путешествия, тогда его моральное затруднение исчезнет. Тебе лучше побеспокоиться о том, как поведет себя его верный конь после вероятной катастрофы.
— Увы, но я не философ, — ответил Шин. — В таком случае моя первая забота — не стать твоим следующим блюдом.
— Хорошее замечание! — отозвалась Кора. — Теперь, когда ты напомнил мне об этом, я не придаю особого значения тому, что я еще не пробовала эгипана. Да, я запомню это на будущее.
— «Наверняка они шутят»… — подумал Гаррик. Он прочистил горло и сказал вслух: — Недалеко впереди лес. Лиственные породы деревьев, и некоторые из них довольно высокие.
— Там, где дорога входит в этот лес, нас поджидают люди, — сказала людоед, глубоко шмыгая носом. Нос у нее был плоский, чуть больше горбинки с двумя вертикальными прорезями, но, очевидно, очень чувствительный. — Я думаю, двенадцать… Да, двенадцать мужчин, один из них, как мне кажется, пахнет пачули. Остальные пахнут в основном навозом и собственным потом.
— Отряд солдат под командованием офицера, — сообщил Карус. — Я не думаю, что они представляют большое войско, но двенадцать все равно хорошее число. И я бы предположил, что у них есть луки.
— Будем надеяться на лучшее, — спокойно сказал Гаррик.
— А я надеюсь, что мы будем держать наш меч в ножнах наизготовку, — сказал Карус, но его изображение ухмылялось. Потребовалось бы больше мужества — и кровожадности — чем Гаррик или его предок ожидали от местных ополченцев, чтобы затеять драку с фехтовальщиком на огре.
Они миновали последнее поле. Теперь обзор не загораживали живые изгороди, и Гаррик увидел полосу кустарника шириной в фарлонг, а затем и сами деревья. Некоторые поднимались почти на двести футов в воздух.
— Тиковое дерево, — сказал Карус с удовлетворением человека, уверенного в своем знании. — Я столкнулся с ним на Сиримате. Чертовски твердое дерево для частокола, и оно горело не так, как я ожидал. Нам пришлось перелезать через стены.
Солдат, в такой же одежде, что и фермеры на полях — соломенная шляпа, набедренная повязка и свободный хлопчатобумажный жилет — стоял у подножия одного из ближайших деревьев. Он закричал от возбуждения и схватил то, что Гаррик принял за кривое бамбуковое копье, прислоненное к стволу дерева. Это был лук выше его роста, а стрела с каменным наконечником, которую он наложил на тетиву, была пяти футов длиной.
Еще больше людей, похожих на первого, как горошины, вскочили с мест, где они сидели или спали в тени. У некоторых были копья, но было еще несколько луков. Оружие было грубым, но, как заметил Карус, его было много.
— Приветствую вас, друзья! — крикнул Гаррик, весело помахав левой рукой. Его правая рука не была на рукояти меча, но он мог быстро достать его, если понадобится. — Пожалуйста, простите мою лошадь. Она безвредная! Мы всего лишь путешественники, проезжающие через вашу страну и готовы заплатить за еду и ночлег.
— Безвредная! — фыркнула людоедка, но понизила голос. Она даже перешла на шаг, хотя даже этого было недостаточно, чтобы успокоить нервозность солдат. Один наполовину натянул лук, затем ослабил его. Гаррику стало интересно, какова может быть дальность полета длинных стрел. Офицер встал. Должно быть, он надевал свой нагрудник, состоящий из блестящих дисков на цепочках. Даже Гаррику он показался бесполезным; а Карус расхохотался. Однако нагрудник был блестящим, и, очевидно, это было все, что у человека было.
— Стойте! — закричал офицер высоким голосом. У него были такие тонкие усики, что их можно было нарисовать кисточкой; кончики торчали вверх, как рога местных быков. — Вы не должны подходить ближе, или мои люди наверняка уничтожат вас! Чтобы продемонстрировать свою решимость, он вытащил свой кривой меч — со второй попытки, и то только после того, как взялся за ножны левой рукой. Когда меч обнажился, Гаррик увидел, что лезвие заржавело до самого края ножен. — Не подходите ближе!
Гаррик слегка потянул за ремни; если бы Кора была лошадью, он бы натянул поводья, но все, что требовалось огру — это намек. Предполагая, конечно, что она готова подчиниться; к счастью, в данном случае так оно и было. Гаррик задумался, не следует ли ему спешиться. Он крикнул: — Ваша милость, мы мирные путешественники.
— В это трудно поверить, когда человек сидит на спине огра, не так ли? — весело прокомментировал Шин.
— Если бы они не боялись, они были бы опасны, — сказал Карус, смотря глазами своего потомка с холодным презрением. — Если бы ты был торговцем, ведущим вьючного мула, они бы тебя ограбили. А если бы ты путешествовал со своей женой, тем хуже было бы для нее. О, я знаю таких проходимцев.
— Вы не должны подходить ближе! — крикнул офицер, брызгая слюной. Он был в ужасе. — Вы не должны!
— Стой, — прошептал Гаррик Коре, находившейся в пятидесяти футах от отряда. Если он продолжит приближаться, будет зависеть, разлетятся ли солдаты, как воробьи, или нападут вслепую. Возможно, выбор действительно состоял в том, чтобы выхватить меч и броситься в атаку, надеясь обратить их в бегство…
— Давайте посмотрим, на что способна маленькая пантомима? — предложил эгипан. Он набрал пригоршню красной пыли и направился к солдатам, крича: — Кто хочет увидеть чудеса? Я великий волшебник! Я открою вам секреты, о которых даже не мечтают смертные! Он подбросил пыль в неподвижный воздух.
Вместо того чтобы отпуститься назад, пыль сформировалось в образ женщины с широкими бедрами и пышной грудью. Эгипан продолжал двигаться вперед, в то время как изображение танцевало над ним, яростно вращаясь и иногда отклоняясь назад так, что ее голова была на уровне ее лодыжек.
— «Этого не может быть!» — задумался Гаррик. Но, хотя фигура из пыли не обязательно должна быть более реалистичной, чем та, что вырезал бы обычный скульптор, у него возникло ощущение, что Шин создал не просто танцора, но и определенную танцовщицу. — Подойди, медленно, — сказал Гаррик огру тихим голосом. — Остановись позади Шина, и я спешусь.