Жалкая жизнь журналиста Журова
Шрифт:
– Старик, у меня к тебе просьба. Вернее, сразу две. Вторая не простая.
– Валяй!
– Посадишь вдвоем сегодня за уютный столик? Барышня. Просто улетная.
– Подружки есть?
– Есть-есть, целый Дом моделей. Но это потом!
– Сегодня только в гриле. Устроит?
– В гриле так в гриле! Следующий пункт повестки. Сможешь одолжить или договориться в долг? Дней на пять, не больше. Потом, сам знаешь, никого не обижу.
По жизни Женя был конченым страдальцем по части женского пола, при виде мало-мальски смазливой юбки совершенно терял голову, никаких тормозов! Сейчас речь шла о мужской солидарности, но помимо этого в качестве бонуса маячили пока неведомые, но прекрасные подружки новой знакомой Журова. А Журов заявлялся исключительно с красавицами.
– Сделаем. Пропуск закажу. Сначала загляни ко мне!
– Старик, не пожалеешь! Я твой должник!
При
– Женя, ты просто шикарный! – не преминула она восхититься.
И без того румяные щечки Женьки зарделись еще ярче, привычным движением он провел руками по прическе, проверяя безукоризненность своего кока, как всегда тщательно уложенного волосок к волоску перед началом трудовой вахты. Эх, если бы только можно было накачать Журова до потери пульса и смыться с этой секс-богиней, затащить ее в койку на укромном флэте! С наскоку, без подготовки, надо признать, шансов ноль. Но при случае попытаться стоит. Он подарил Ульяне пачку More – вдруг у нее сигареты кончатся? – и вызвался лично посадить их в гриле. На прощанье он ткнулся влажными губами Ульяне в щеку, незаметно сунув ей в сумочку сложенную записочку с номером телефона.
– Как тебе мой Женька? – сделав заказ и по привычке совсем уж развалившись на стуле, спросил Журов. С такой же интонацией, вероятно, русский помещик в прошлом веке мог интересоваться мнением соседа об охотничьей собаке или, может, о ловкости мужика из своей деревеньки, скажем, кузнеца, споро подковавшего захромавшую кобылку.
– Хорош! Прямо эталонный бармен! Ты видел, как ловко он подсунул мне свой телефончик?
– Да что ты говоришь! Не заметил. Вот поганец! Позвонишь?
– А надо?
– Тебе решать!
– Похоже, Женя твой умом не блещет. Павлин… А с меня хватит всякого ушлого обслуживающего персонала… халдея только не хватало. Тебе никогда не говорили, что у тебя барские замашки, котик?
Журов довольно засмеялся.
– Ты первая! – и повторил чью-то реплику: – Эх, мне бы деревеньку душ эдак в двести!
С Ульяной было легко и интересно. Мысленно прокрутив их встречи, Журов вдруг подумал, как умело и непринужденно она оказывалась на одной волне с любым человеком, причем пустой болтовней общение с ней никак не назовешь! Даже с его отцом она умудрилась поговорить не о чем-нибудь, а о политике! И сейчас с неподдельным вниманием слушает его разглагольствования о будущей карьере, словно сговорившись с отцом, рассуждает о перспективах работы за рубежом… С такой женщиной можно далеко уйти!
Съели по шашлыку с зеленью, выпили бутылку «Мукузани». Журов заказал еще одну и вышел в туалет. Мысли были заняты Ульяной. Ведь ей и двадцати еще нет! От нее исходит такой сексуальный призыв, что теряешь голову. Красива, умна, элегантна, будущая художница! И явно присматривается к нему… Помыв руки, Журов внимательно посмотрел на свое отражение и мысленно поставил рядом Ульяну. Чего тут скромничать, блестящая пара! Ну что, в атаку? Он одернул свой блейзер, расстегнул еще одну пуговицу рубашки. Получалось почти до живота. Перебор. Застегнул обратно. У входа в ресторан он остановился и залюбовался Ульяной. Восхитительна! Пока Журов не сводил глаз с подруги, из-за одного из соседних столиков поднялся во всех отношениях – внешность, костюм, фигура – безукоризненный мужчина и подошел к ней. Чуть наклонившись, он произнес несколько слов с приятной улыбкой, Ульяна благосклонно рассмеялась, затем мужчина протянул ей визитку и с легким поклоном удалился. Она не без интереса повертела карточку в руках и спрятала в сумочку. Журов задумчиво постоял еще несколько минут. Спонтанно возникший план вышибить клин клином рухнул в одно мгновение. Кароль тоже была красива, правда, несколько иначе – ее красота благороднее и тоньше Ульяниной. Суть не в этом! К ней в ресторанах мужчины не подходили. Да она никогда бы ни с кем и не заговорила, пока Журов отливает в сортире, и уж точно не взяла бы никакую визитку. Кароль!
– Ты не представляешь, Ульяна, как все надоело! Как хочется в какой-нибудь стильный и по-настоящему
– Ну, Боренька, ты даешь! Сидишь в одном из лучших ресторанов города… заметь, не последнего на этой планете. В современной красивой гостинице… между прочим, на берегу! Пусть и не совсем моря, а Финского залива. Вид из окон… вокруг сплошные иностранцы… И все тебе мало!
– Есть такое, – скромно вздохнул Журов и внутренне отключился от Ульяны, разом потеряв к ней вспыхнувший было интерес. Она что-то такое почувствовала, вида, разумеется, не подала и продолжала быть самим очарованием. На посошок заглянули поблагодарить труженика валютного фронта. Женька выразительно смотрел на Ульяну, настойчиво предлагал посидеть у него хоть до самого утра, когда кончится смена. А вдруг? Журов отказался, Ульяна и подавно, но пообещала заглянуть, и даже с подружками. Женька легко заглотил наживку и преисполнился надежд.
Без всякого сожаления и наспех расставшись с Ульяной у подъезда ее дома, Журов тут же бросился к телефонному автомату. Шел первый час ночи. Кароль бросила трубку. Тогда он поехал на Мойку, дверь она не открыла, как он ни ломился. Позабыв о всякой осторожности, он орал по-французски на улице, требуя, чтобы она немедленно спустилась или открыла дверь, пока какой-то мужик не высунулся в форточку: «Беги, Джо Дассен, жена милицию вызвала». Пришлось Журову шустро уносить ноги. Милицию он презирал меньше комитета, но тоже презирал, а еще боялся – служащие в ней необразованные пейзане и пролетарии, не разобравшись, что к чему, легко могли отбить гениталии такому трепетному интеллигенту, как он.
Когда Журов впервые вошел в Лабораторный корпус Кировского завода, где располагалась редакция газеты «Кировец», он мысленно в очередной раз проклял отца. Это ж надо было запихнуть единственного сына в такую дыру! Где-то в душе он все-таки рассчитывал на атмосферу, хоть отдаленно напоминающую Лениздат, чтобы по коридорам бегали журналисты с гранками в руках, сновали милые секретарши и корректорши. В Лениздате окна на Фонтанку, БДТ по соседству, «Щель» в «Метрополе» и другие прелести городского центра. До Мишиной мастерской – пять минут пешком! А тут?! Заводская проходная, унылый вид на проспект Стачек, за станцией метро – уродливые девятиэтажки, ближайший очаг цивилизованного пьянства – бар «Нептун» на улице Трефолева, а в окружении одни безнадежные неудачники. Впрочем, сближаться ни с кем в редакции Журов не собирался.
Но уже через неделю-другую он начал осознавать кое-какие преимущества своего распределения. Во-первых, должность литературного сотрудника не подразумевала высиживание в редакции от звонка до звонка. Более того, по большей части он сам мог распоряжаться своим временем, в задачу входило ежемесячно сдавать положенные объемы. Какая-никакая, а все-таки свобода! По прошествии времени он с удовольствием констатировал, что писать самому ему особо не требовалось, до поры до времени скрытый от человечества талант впустую не растрачивался, так, правил кое-какие никчемные статейки. В первую получку, как принято, Журов проставился, по количеству вина, водки и всевозможной закуси – больше положенного, но как-то не задалось в плане общения; ему было откровенно на всех наплевать. Сослуживцы ответили взаимностью, выпить выпили и закуску умяли, после чего потеряли к нему какой-либо интерес и с расспросами с той поры не лезли. Это был второй плюс. В-третьих, главный редактор, кстати, оказавшийся приличным мужиком, как-то правильно поговорил с ним, намекнув, что хоть и не строит особых планов на Журова, но где надо – поможет. Нет резона ему здесь задерживаться, а вот освоить азы ремесла и идти вперед, в смысле, наверх, было бы вполне разумно. Журов решил, что редактор у него в кармане! Самым, пожалуй, неожиданным, совсем уж незначительным на первый взгляд плюсом оказалось приятельство с несговорчивым коммунистом Солдатовым! Случайно столкнувшись с ним на заводской проходной, Журов вдруг обрадовался, как будто встретил близкого друга, чего совсем от себя не ожидал – после знаменательной пьянки с рабочим он вообще позабыл о его существовании! А тут уверенно и с обоюдным желанием договорились «повторить подвиг» и в получку накатить пивка в известном заведении. Казалось бы, абсурдная идея – что может быть общего у приближающегося к полтиннику семейного работяги и только закончившего университет молодого сноба, беспорядочно прыгающего от одной женщины к другой? Однако по неведомым причинам в назначенный день они встретились, залили пиво принесенной с собой водкой, и с тех пор у них вошло в привычку раз в месяц ершить в «Нептуне». И темы для разговоров находились, и не скучали!