Жан Баруа
Шрифт:
Гренвиль (с юным задором и некоторой колкостью).Вы совершенно правы. В самом деле следует сожалеть о том, что Франции приходится сейчас напрягать все силы для того, чтобы избавиться от микроба, который мог бы оказаться для нее смертельным: именно так поступает сильный организм, в который попало инородное тело.
Баруа. А что это за микроб?
Гренвиль (воинственно).Анархия.
Он умолкает, но видно, что он готов отразить любую атаку.
Баруа спокойно смотрит на него.
(Слегка усмехаясь).Вы не станете отрицать, сударь, что в нашей стране царит настоящая анархия? Анархия, протекающая в рамках благонамеренности, без взрывов, но тем не менее все шире распространяющаяся и губительная… Причина ее всем известна: утратив свои традиционные верования, большинство населения вместе с тем утратило всякий' критерий для оценки событий, все то, что так необходимо для душевного равновесия людей.
Баруа. Но ведь то, что вы именуете анархией, – просто проявление интеллектуальной жизни нации! В морали, как и в религии, не должно быть догм. Законы морали – не что иное, как собранные воедино общественные обычаи и приличия, носящие, по природе своей, временный характер: ведь для того чтобы сохранять свое практическое значение, они должны развиваться вместе с обществом; но развитие это возможно только в том случае, если в обществе есть та закваска, которую вы именуете анархической, те дрожжи, без которых не может «взойти» никакой прогресс.
Тийе. Если именовать прогрессом чередование бессмысленных потрясений!
Баруа. Переходы из одного состояния в другое стали столь резкими, потому что они происходят все чаще и чаще! Некогда мораль менялась от одного века к другому, а теперь она меняется с каждым поколением: это факт, с которым нельзя не считаться.
Короткое молчание.
Молодые люди переглядываются.
Тийе. Мы не очень удивляемся тому, что встретили в вас защитника анархии. Вы, как и ваши современники, воспитывались на произведениях писателей-революционеров, восстававших против всех устоев…
Баруа (шутливо).Вы имеете в виду Тэна? [77]
Тийе. Да, конечно! Всех, начиная с Гете и кончая Ренаном, Флобером, Толстым, Ибсеном!..
Баруа, не переставая улыбаться, пожимает плечами.
Гренвиль (со спокойным состраданием).Если обозреть весь девятнадцатый век, начиная с Деклараций восемьдесят девятого года [78] и кончая Жоресом, [79] я уж не говорю о Ламартине [80] и Гамбетте, [81] которые действовали до него, – то мы увидим, что все это столетие было отравлено ядом романтизма: всюду – одни и те же разглагольствования, быть может и красивые, но лишенные какого бы то ни было смысла и ясной цели.
77
Тэн,Ипполит (1828–1893) – французский теоретик искусства и литературы, философ-позитивист, историк. Один из наиболее влиятельных буржуазных мыслителей второй половины XIX века.
78
«Декларация прав человека и гражданина»– была принята Национальным собранием Франции 26 августа 1789 года.
79
Жорес,Жан (1859–1914) – один из вождей французского социалистического движения; с 1902 года один из лидеров парламентской социалистической фракции, основатель и первый редактор «Юманите». Жорес принадлежал к правому крылу французского социалистического движения, по своим политическим, экономическим и философским взглядам был ревизионистом. Жорес был страстным оратором и много сил отдавал борьбе против милитаризма. 31 июля 1914 года был убит шовинистом Виленом, которого суд империалистической Франции оправдал. О роли Жореса в деле Дрейфуса см. прим. 24.
80
Ламартин,Альфонс де (1791–1869) – французский поэт-романтик, историк и политический деятель. В юности легитимист, Ламартин перешел затем на позиции буржуазного либерализма.
81
Гамбетта,Леон-Мишель (1838–1882) – французский политический деятель, умеренный республиканец. При Второй империи – глава оппозиции. Член правительства Национальной обороны во время франко-прусской войны. В 1881 году возглавил правительство. Типичный оппортунист, провозглашавший необходимость примирения интересов буржуазии и рабочих.
Тийе…Или, скорее, наполненные до отказа великодушными мыслями, но совершенно оторванные от реальной жизни. В них нет логики, они – как мыльные пузыри. Не было никакой связи между словами и настоящей жизнью общества.
Баруа (примирительным тоном).А не думаете ли вы, что слова, какими бы они ни были, неизбежно теряют свой смысл, если их в течение целого века выкрикивают на каждом перекрестке? Вы, сами того не замечая, впитали в себя сущность тех слов, которые сегодня отбрасываете, как пустую скорлупу.
Юноши делают протестующий жест.
Баруа. А вы? Разве вы, в свою очередь, не опьяняетесь пустыми словами? (Он хватает с письменного стола папку и поднимает ее.) Дисциплина, Героизм, Возрождение, Национальный дух!..Не думаете ли вы, что менее чем через пятнадцать лет вся эта словесная трескотня покажется людям лишенной всякого смысла?
Гренвиль. Эти термины, быть может, и выйдут из моды. Но реальные понятия, которые они выражают, не исчезнут. Национализм, Классицизм– это не пустые слова, а ясные мысли; можно даже сказать, самые ясные и самые богатые содержанием мысли, рожденные нашей цивилизацией!
Тийе (уточняя).Быть может, мы плохо понимаем друг друга, потому что мы употребляем слово мысльв другом значении, чем вы. Для нас любая мысль, не связанная с действительной жизнью так тесно, что буквально сливается с нею, не может быть названа мыслью: она – ничто, она для нас не существует. Мне могут возразить с полным основанием, что мысль должна управлять жизнью; но и эта направляющая мысль должна рождаться, питаться и определяться жизнью.
Гренвиль. Ваше поколение, в отличие от нашего, довольствовалось отвлеченными теориями, которые не только не укрепляли в нем желание действовать, но приводили к тому, что оно становилось совершенно бесплодным. (С самовлюбленным видом.)Эта игра во властителей дум, развивающая в человеке полную бездеятельность, внушает сейчас отвращение новой Франции, Франции, над которой нависла немецкая угроза, Франции Агадира… [82]
82
Агадир– порт на юго-западном побережье Марокко. В мае 1911 года Франция оккупировала столицу Марокко – Фес. В ответ правительство кайзера направило в Агадир канонерскую лодку «Пантера», что привело к обострению франко-германских отношений. 4 ноября 1911 года было достигнуто соглашение, по которому Германия признавала французский протекторат в Марокко, а Франция уступала Германии часть Конго. Соглашение вызвало недовольство наиболее агрессивных кругов обеих стран.
Баруа (выходя, наконец, из себя).Но вы постоянно принимаете людей старшего поколения за каких-то безвольных мечтателей, неспособных к действию! Это – чудовищная несправедливость, я чуть было не сказал: чудовищная неблагодарность! Разве поколение, которое прошло через горнило дела Дрейфуса, заслуживает обвинения в бездеятельности?Ни одному поколению после Революции не приходилось бороться и жертвовать собою больше, чем нам! Многие из нас были героями! Если вам это не известно, пойдите поучите современную историю! Наше стремление к анализу не было бесплодным дилетантизмом, а наша страстная любовь к некоторым словам, которые вам кажутся ныне громкими и пустыми, к таким словам, как Правда и Справедливость,вдохновляла в свое время нашу деятельность!
Короткая пауза.
Гренвиль (с уважением, но холодно).Вы придаете слишком большое значение этому краткому периоду, когда некоторые из вас согласились – и для какой цели! – выйти на арену. Но обратите внимание, какой недолгой была эта вспышка энергии и как быстро за ней наступило известное всему миру уныние…
Баруа не отвечает.
(Мягко.)Нет, сударь, ваше поколение не было создано для борьбы: ему не хватало выдержки и упорства.