Жеребята
Шрифт:
– Отличные кубики, - ответил Каэрэ, принимаясь за еду.
Луцэ сидел рядом с ним, скрестив свои маленькие кривые ноги и внимательно глядя на своего гостя. Вдруг он сказал:
– Какие страшные у тебя шрамы...
Каэрэ не отвечал.
– Ты какую-то инициацию проходил? Там, у них?
– снова спросил Луцэ, но не с любопытством, а, скорее, с состраданием.
– Нет, - ответил отрывисто Каэрэ.
– Никаких инициаций я не проходил. Я был рабом. Меня выпороли несколько раз. Вот и все.
– Ты - мужественный человек, Виктор, - проговорил Луцэ.
– Как же ты бежал из рабства? И как тебе удалось
– он заметил, что правое ухо его собеседника пробито.
– Эна-степняк снял, - коротко ответил Каэрэ.
– И из рабов я не бежал. Я и сейчас по закону - раб.
– По какому-такому закону?
– засмеялся Луцэ.
– По закону Нэшиа, что ли? Так он на Тау не действует пока.
Он пожал его руки обеими своими руками, и Каэрэ улыбнулся.
– Как же ты выжил в Аэоле? Ты же попал туда вне эксперимента. Это удивительно, в самом деле, Каэрэ. И побывал в рабстве... судя по следам на твоем теле - рабстве храма Уурта. Как же ты выжил? Как оказался в степняцкой одежде у водопада с конем, когда погиб Аирэи Ллоутиэ?
– Ты знаешь Миоци?
– воскликнул Каэрэ.
– О, это известный человек... конечно, знаю... Эррэ как-то даже делал ему предложение о патронате, но тот отверг его.
– Что?!
– Каэрэ напрасно думал, что он больше ничему не удивится.
– Миоци... тоже был здесь?
– Нет, не был, - успокоил его Луцэ.
– Эррэ у нас в игрушки играет... с цивилизацией подшефной. Является там разным людям... ну, ты наверняка слышал легенды о сынах Запада?
– Очень мало, - честно ответил Каэрэ.
– Понимаешь, Каэрэ, здесь, на Тау, очень непростая ситуация. Через четыре года после начала эксперимента прервалась всякая связь с Большой землей, или, как говорит Эррэ, с Палео-землей. Мы заперты здесь. Думаю, что навсегда.
Луцэ вздохнул.
– Люди по-разному восприняли это. Кто-то попросту спился. Знаешь, эта настойка луниэ - страшная вещь. Как только фроуэрцы ее пьют? Когда был проходимым коридор, открывающийся к главному рынку Тэ-ана, то ее приносили с полевых исследований огромными кувшинами... а потом случилось землетрясение, это в триста двадцатом году от воцарения династии Зигръаров... нет, в триста сорок седьмом... в-общем, этот коридор мы потеряли, но от пьянки несколько человек уже умерло. Талантливые мальчики. Жаль мне их очень.
Луцэ отвернулся и помолчал. Потом он продолжил:
– Тогда Эррэ и выдвинулся. Начиналось все хорошо - "надо навести порядок", "нельзя более позволять людям гибнуть". Он забрал ключи от всех проходимых сквозных коридоров - так мы называем пути выхода в Аэолу. Никто не мог выходить без его ведома, а он никого не выпускал. И еще у него есть методы воздействия... ну, ты имел уже возможность убедиться.
Каэрэ кивнул.
– У него еще есть такая шутка - сначала жара, а потом за полчаса - до хорошего мороза. Пару-тройку таких скачков, и всякое желание спорить с ним пропадает. У него ключи от всех важных объектов, от пультовой, распределителя воды, главного компъютера... да от всего. И оружие у него всегда при себе. И иголки с ядом дерева зу - мерзкая штука.
– До сих пор в носу запах ванили, - пробормотал Каэрэ.
– Да, ваш Эррэ - тот еще фрукт.
– Странный он, - кивнул Луцэ.
– Тогда народ стал убегать на Аэолу. Через незакрытые коридоры. Кому-то
Луцэ закрыл лицо руками и застонал. Потом словно опомнившись, сказал:
– Но сейчас этой аномалии нет, Каэрэ. Ты не бойся... Ну вот, Эррэ появлялся в виде "сынов Запада" правителям и прочим влиятельным людям... сначала у него помощники были, они вместе являлись, потом, видимо, что-то не поделили, или кто-то ему пригрозил, что он разрушает суть эксперимента, привнося инородные идеи в цивилизацию Кси... хотя кто уже проверит, с Палео-землей связи нет все равно... но Эррэ великий трус... наверняка нашел способ избавиться от единомышленников... Он вдохновил Нэшиа на введение культа Уурта, этого вымирающего культа людей болот. Хотя на самом деле Эррэ мстил твоему дяде.
– Мстил?! Моему... дяде? Дяде Николасу? Он его знал?
– спросил Каэрэ, не сводя взора с маленького человека с умными серыми глазами.
– Постой... Виктор, а ты не дядю своего разве искал на Аэоле?
– пришла очередь Луцэ удивиться.
– Нет. Я знал, что он погиб в какой-то миссии... к какому-то дикому племени... у нас в семье об этом запрещено было говорить. Что-то связанное с государственной тайной.
– Расскажи, как ты попал в Аэолу!
– потребовал Луцэ.
– Я не знаю, как. Я плыл с товарищами по горной реке, в лодке. Вдруг в реке что-то плеснуло - как большая рыба. Я склонился над бортом - и потом не помню, что случилось. Я оказался среди вод. В глубине океана.
– Значит, ты прошел через один из коридоров...
– кивнул Луцэ.
– И как же ты добрался до берега?
– Меня вынес дельфин, - коротко ответил Каэрэ.
– Дельфин?
– повторил Луцэ, и Каэрэ показалось, что этот странный карлик с большими глазами все понимает - даже то, что непонятно самому Каэрэ.
– Да, ли-шо-Аолиэ... то есть Брайана... тоже вынес дельфин...
– проговорил Луцэ.
– Дельфин... А кого-то находил конь... кого-то - огромный пес в заснеженной степи... Николас тоже говорил мне, что спасся на дельфине. В первый раз. Не знаю, что стало с ним во второй.
Луцэ вздохнул снова. Воспоминания давили на его плечи, словно каменные глыбы. Он сгорбился и стал еще меньше, смешнее и беззащитнее.
– Думаю, что это не океан, не степь и не пустыня. Так описывают это место люди, после того, как выберутся из него, подбирая слова и образы. Когда встречаешь дельфина, то понимаешь, что это совсем не дельфин, но по-другому рассказать о нем невозможно. И дельфин, конь, пес, птица - это отражение одной и той же реальности, - сказал Каэрэ.
И Луцэ ответил ему: