Жеребята
Шрифт:
– Ну, как тебе твой новый скромный ночлег? Я предлагаю поужинать, а потом посидеть у костра, поговорить... как раньше.
– Очень хорошо, - согласился Миоци.
– У нас уже есть один почетный гость, - сказала конопатая рабыня, в просторных сенях подавая им воду для омовения и полотенце.
– Вот как? Еще почетнее, чем тот, которого я привез?
– засмеялся Игэа.
– Уж и не знаю. Это - сам ло-Иэ.
– Иэ?!- воскликнул Миоци.
– Я никак не ожидал его у тебя встретить.
–
– хитро заулыбался Игэа.- Ты опять начинаешь наш старый спор о том, кто его любимец?
– Он... то есть, ло-Иэ, часто у тебя бывает?
– С тех пор, как он пришел с тобой в Тэ-ан - часто.
– И я никогда не слышал от него о тебе!
– Знаешь, я сам просил не говорить... пока ты не спросишь. Не знал, нужны ли тебе в твоей новой жизни старые сомнительные друзья.
– А Зарэо - он тоже хорошо тебя знает?
– Видишь ли - врач всем нужен. Меня часто приглашают и в дом Зарэо. Это ведь он позвал тебя ко мне на помощь?
– Да, он... Как странно - ты, оказывается, часто бывал в Тэ-ане, но ни разу не давал о себе знать.
– Я не знал, скажу правду, будешь ли ты доволен моим новым появлением в твоей жизни.
– Почему же нет?!
– возмутился Миоци.
– Извини, теперь я вижу, что ошибся. Извини. Ты ведь слышал на суде обо всех моих заслугах - я почти что из сэсимэ, да и к тому же не привык праздновать дни Уурта, а ты - член Иокамма, второй великий жрец Шу-эна Всесветлого после престарелого ли-шо-Оэо... Я не хотел ставить тебя перед тяжелым выбором - вспомнить старую дружбу или повредить своей карьере.
– О чем ты, Игэа?
– возмутился Миоци.- Разве мы не были лучшими друзьями в отрочестве и юности? Разве не клялись друг другу в дружбе навек?
– О да!
– кивнул Игэа.- Я думал, что эти детские клятвы остались в Белых Горах. Люди меняются после посвящений. Ты сам знаешь. Превращаются иной раз в недосягаемых полубогов. A разве полубоги дружат со смертными?
– он коротко рассмеялся.
– Ты в обиде на меня за что-то, Игэа?
– Какая может быть обида после твоего "Эалиэ!" в Иокамме...
– Значит, обида была?
– продолжал допытываться Миоци.
– Глупость, ребячество... Ты не отвечал на мои письма. Был занят подготовкой к посвящениям. Я писал тебе в каждую новую луну - писал год, два... а потом перестал.
– Письма...
– пробормотал Миоци, припоминая.- Точно, ты же писал мне, и звал на свадьбу с Аэй.
– Да. А ты не приехал. И не ответил. Я решил, что ты презираешь мой не-белогорский образ жизни, и перестал тебе докучать... Да ладно!- горько усмехнулся Игэа.
– Пойдемте, пойдемте же в гостиную, - подбежала Аэй к ним.
Они вошли в горницу, устланную коврами, алыми, какие ткут только на островах Соиэнау.
– А вот и второй почетный
– весело поприветствовал ученика Иэ, сидевший на самых лучших подушках во главе накрытого стола.
– Приветствую тебя, учитель Иэ, - произнесли хором Миоци и Игэа и вместе поклонились - как будто это было много лет назад, когда они прибегали в его хижину в Белых Горах.
– Дети, дети!- Иэ встал и обнял их.- Один по-прежнему упрям, другой - по-прежнему горд. Если бы ты согласился, Игэа, на то, чтобы я сказал Аирэи о том, что ты неподалеку, ты мог бы избежать и тюрьмы, и суда.
– Все закончилось хорошо, ло-Иэ. Если бы не Аирэи, на месте моего имения уже полыхал бы темных огонь. Прости мои злые слова, ли-шо-Миоци!
Он протянул ему руку - левую, живую. Миоци ее пожал.
– Благослови нас, служитель Всесветлого, - сказал Игэа.
– В присутствии старшего младший не должен благословлять, - Миоци поклонился Иэ.
– Благослови домочадцев Игэа, ли-шо-шутиик, - произнес Иэ.
– Велик Всесветлый и свет его да преумножится под кровом твоего дома, Игэа Игэ, - сказал Миоци, и они облобызались, как того требовал обычай.
Аэй снова низко поклонилась Миоци и все-таки успела поцеловать его руку.
Вслед за ней стали подходить многочисленные домашние Игэа - тоже целовать ему руку. Миоци не знал, куда деваться, но выхода не было. Рабы и рабыни с горячей благодарностью припадали к руке человека, спасшего их господина от Уурта Темноогненного. Закончив, они затянули какую-то протяжную песню.
– Я не могу есть мясо в эти дни, - начал Миоци, глядя на огромное поднесенное ему блюдо, от которого исходил аромат баранины.
Иэ тронул его за локоть:
– Не обижай их.
– Ты тоже вкусишь, ло-Иэ?- растерянно спросил Миоци.
– Да, непременно. Они так рады нам. Ты сможешь ничего не есть завтра.
– Не получится - завтра ты тоже остаешься у меня. Ничего не будешь есть только начиная с послезавтра, - сказал Игэа.
Аэй села рядом с мужем - это было вопреки фроуэрской традиции.
– А у вас в доме - аэольские порядки, - заметил Миоци.
– Я - фроуэрец, Аэй - соэтамо, так что мы оба - чужие здесь и поневоле должны следовать вашим обычаям, - улыбнулся Игэа.
Неожиданно взгляд Миоци остановился на украшенной цветами статуе у восточной стены.
– Это - ваш семейный алтарь?
– Да, - с поклоном ответила Аэй, опередив мужа, и ее лицо скрыли складки покрывала.
– Это - Царица Неба, которой поклоняются на островах Соиэнау, где живет народ соэтамо?
– Да, мкэ ли-шо-Миоци, - снова склонила Аэй голову.
– Странно, - сказал Миоци, всматриваясь в контуры статуи.
– Я никогда не видел изображения Царицы Неба с ребенком на руках.