Зима в раю
Шрифт:
Официант указал на соответствующее слово в меню, затем на тарелку:
– Это есть gazapo, no gazpacho. Comprende?
Элли уставилась в пространство:
– No comprendo.
Сделав глубокий вдох, официант помассировал пальцы, словно пианист-виртуоз перед концертом.
– Хорошо, мадам, я буду объяснять вам что-то по-английски, о’кей? Эта еда есть gazapo, и это вы заказали точно-точно, потому что я уже объяснял вам – нет есть gazpacho на нашем меню. – Он оглянулся на меня в поисках поддержки: – О’кей, se~nor?
– Correcto, – подтвердил
– О’кей. Так я теперь объясню вам хорошо, мадам. Это есть gazapo, что вы заказали, о’кей?
– О’кей.
– Но gazapo не есть холодный томатный суп. Это есть gazpacho, которое у нас нет. Что у нас есть и что вы получили, есть gazapo – горячий кролик!
Элли поджала губы и покорно закивала:
– Теперь я comprendo.
Я до сих пор не знаю, как у моей жены хватило духа слопать это бедное существо, ведь улиток она есть отказалась.
Что касается моих escalopes mallorquines, то могу сказать только одно: они полностью соответствовали многовековой славе местных свиней. Оба блюда подавались с овощами в качестве гарнира – и mucho помидоров и лука для Элли.
Для меня это была майорканская сельская кухня в ее лучшем, не приукрашенном виде. Элли тактично ничего не сказала, но было ясно без слов, что она с огромным удовольствием вкусила плоды своей последней лингвистической оплошности. И она не была исключением. Вокруг нас в «Сон-Берге» сидело с полдюжины детей, также за обе щеки уплетавших gazapo.
С соседнего столика донесся громкий смех. Там сидели несколько родителей с детьми и крошечная седая бабушка, которая уговаривала упрямого малыша в высоком стульчике хоть немного покушать. Вооружившись пластиковой ложкой, она перепробовала все обычные в таких случаях приемы: поезд едет в туннель, самолет летит в ангар и даже унизительное «ам-ням-ням» – но все без толку. Маленький упрямец не поддавался. Он только сильнее морщился и держал рот на замке.
Затем, под аккомпанемент хохота старших детей, терпение старой дамы наконец было вознаграждено: внук со всего маху стукнул ее по лбу тяжелым половником, который ему вручила мать – видимо, в качестве учебного материала. И пусть в освоении ортодоксальной науки владения ложкой ребенок пока не преуспел, зато он уже выказывал незаурядные способности в куда более важном деле – умении добиваться своего в жизни, и талант этот он явно унаследовал не от бабки. Мать была горда. Бабушка была в полуобмороке. Остальные члены семьи на минуту прервали поглощение паэльи, чтобы посмеяться, а затем вернулись к креветкам, которых они поглощали весьма эксцентричным способом, широко распространенным на Майорке: креветке отрывают голову, а затем жадно высасывают все до последнего внутренние органы, которые скрываются в миниатюрном теле этого ракообразного.
– Вот к чему свелась концепция счастливой семьи за испанским воскресным обедом, – поддразнил я Элли. – Лучше бы эта милая старушка поехала на автобусную экскурсию в Андрач, как другие пенсионеры.
– Ерунда! Так приятно видеть, что все поколения семьи встретились за совместным обедом. Замечательная традиция, и я им завидую.
– Ну, наблюдать за ними действительно интересно, с этим не поспоришь.
Тем временем в другой половине зала мало что делалось для поддержания этой великой традиции в новой семье, ожидающей в самом скором времени пополнения. Скорбного жениха заставили встать, и мы подумали, что это сигнал к началу мучительных, в данном случае застольных, речей. Но, к счастью, наши предположения оказались далеки от истины. Как мы узнали позднее, по местным обычаям жениху полагалось в первый раз публично поцеловать невесту именно на этой стадии празднования, когда – при нормальных обстоятельствах – все гости уже употребили достаточно вина, чтобы ритуальный
Мать жениха сидела с таким видом, будто ее вот-вот стошнит. Мать невесты сидела с таким видом, будто ее уже стошнило. Вероятно, не привычная к большому количеству вина, выпитого с момента постыдного появления в зале ее дочери, убитая горем женщина постепенно соскальзывала со стула все ниже и ниже, и в конце концов над столом осталась торчать только ее покачивающаяся голова. Ее изящная шляпка с розовыми цветами рискованно съехала на правое ухо, и пастельные тона лепестков удачно оттенили бледную зелень лица. Мужа несчастной дамы уже ничто не волновало.
Над свадебной компанией снова повисло угрюмое молчание.
– Мне кажется, Элли, там выпито столько вина и вдобавок столько неприязни накопилось между двумя кланами, что уже давно пора разразиться ссоре или даже драке, – странно, что до сих пор ничего не произошло.
– Это еще один аргумент в пользу добродушия местных жителей.
– Не-а. В этом есть что-то ненормальное. Фарс какой-то, а не свадьба. Зачем выкидывать прорву денег на всю эту показуху? Лучше бы отпустили молодых домой, чтобы бедолаги в интимной обстановке погоревали над своей судьбой.
– Ну, Питер, это уже слишком! Неужели в твоей душе нет ни капли романтики? – воскликнула Элли, яростно вертя в руках стакан с водой.
– Эй, смотри! – Я обрадовался возможности отвлечь внимание супруги от своей персоны и указал ей на свадебный стол. – Кто-то только что отрезал жениху галстук!
– О, нет! Это не смешно! Ведь ему и так несладко приходится. – Элли очень огорчилась за новобрачного.
– Не переживайте, se~nora. Это местная традиция, – сказал официант, останавливаясь с горой грязной посуды у нашего столика по пути в кухню. – Видите, как галстук разрезают на кусочки и передают их по кругу? Все гости должны заплатить немного за каждый обрезок, и деньги пойдут молодым на медовый месяц. Таков обычай, normalmente, но тут… в общем, я не думаю, что кто-нибудь даст хотя бы песету.
– Но почему же? – спросила Элли, расстраиваясь все больше.
– Потому что, se~nora, всем понятно, что у этой пары медовый месяц уже был! – Он весело засмеялся и скрылся за кухонной дверью, но несколько мгновений спустя вновь появился, нагруженный тарелками. – Не печальтесь, se~nora. Все могло быть гораздо хуже. У нас на Майорке есть ведь и другая традиция, когда на кусочки разрезают подвязку невесты. Однако в данном случае… – Он хохотнул и перевел взгляд на меня. – В данном случае, se~nor, боюсь, невеста не сумеет нагнуться достаточно низко для того, чтобы самой снять с себя подвязку, а помогать ей никто не станет, потому что… – Чувствуя, что его наблюдения могут оскорбить Элли, официант наклонился и прошептал мне на ухо: – Hombre, потому что ей придется долго ждать, прежде чем кто-то опять захочет сунуть руку ей под юбку – за подвязкой или еще за чем, нет? – Он подмигнул мне и поспешил вернуться к своим профессиональным обязанностям.
Я постарался, чтобы Элли не увидела, как я ухмыляюсь.
– Ладно, ладно, хихикай, – фыркнула она. – Ты неисправим… Но только не пересказывай того, что нашептал тебе этот тип. Мне это совершенно неинтересно! – Она с негодующим видом отвернулась и оказалась лицом к лицу всё с тем же вездесущим официантом.
– Por favor, se~nora, надеюсь, что вас не обидели мои шуточки в адрес невесты?
Вежливая Элли изобразила улыбку.
– Нет-нет, все в порядке. М-м-м, в любом случае, я не слышала ключевой фразы…