Зима в раю
Шрифт:
– Я извиняюсь, amigo, – запричитал подавленный Пеп, помогая мне подняться на ноги. – Хорошо, что я согнал собаку с вас как раз вовремя – пока она не убила вас. – Он возложил мне на плечо дружескую ладонь. – Она не могла ничего с собой поделать, amigo. Это у нее в генах.
– Меня не слишком беспокоит, что там у нее в генах. Меня беспокоит то, что эта чокнутая псина налила на мои джинсы, – проворчал я по-английски.
– Correcto, – согласился Пеп, хотя не понял ни слова из того, что я сказал. – Она прирожденный
241
Великолепная собака! (исп.)
Элли резала на кухне овощи, когда я добрался до дома.
– Что случилось? – спросила она. – Ты такой грязный, как будто валялся в канаве.
– Не спрашивай меня.
– И, как я посмотрю, ты снова обмочил штаны. Кажется, это входит у тебя в привычку, не так ли?
– Просто переменим тему, Элли, хорошо?
– И от тебя так воняет. Фу! Запах довольно сильный. Что же это мне напоминает? А-а, так пахло из сточной трубы в конюшне.
– Ну хватит, Элли. Ты уже сказала все, что хотела. Теперь прояви понимание и помолчи, договорились?
– Знаешь, можно трактовать это как определенный знак. Может, пора тебе пересмотреть свои потребности в алкоголе? Ты ведь понимаешь, о чем я? Когда твоя моча по запаху напоминает лошадиную, наверняка в организме что-то не в порядке. Это просто… – Жена сделала паузу, поскольку ей попалась особенно крупная морковка. – Это просто ненормально.
– Алкоголь тут совершенно ни при чем, и вообще это не моя урина.
Элли чуть не уронила нож и осмотрела меня с ног до головы.
– То есть ты хочешь сказать, что лошадь подняла ногу и напрудила тебе на джинсы?
– Что-то в этом духе. Но ты все равно не поверишь, даже если я расскажу тебе все, как было. Просто забудь об этом. Я пошел принимать душ.
В этот момент дверь распахнулась, и в кухню ввалились наши сыновья.
– Все-таки я уверен, что у Сэнди комната больше, чем у меня, – с порога стал жаловаться Чарли. – И кровать у него тоже больше.
– Прекрати ныть, малявка, – сказал старший брат и дернул младшего за ухо. – Тебе еще повезло, что у тебя вообще есть кровать. Ты ведь описаешь ее, как обычно. – Он принюхался и сморщил нос. – Что тут случилось, мама? Кто пустил сюда лошадь?
– О да! Ну и вонища! – подхватил Чарли, зажимая пальцами нос. Потом он заметил мои мокрые джинсы, и его глаза округлились не столько от удивления, сколько от восхищения. – Ого, пап, да это ты! Ты нассал себе в штаны! – Он изобразил приступ рвоты. – Какая гадость!
– Хватит паясничать, Чарли! – рявкнул я. – Если ты надеешься получить оплеуху, то движешься в верном направлении. – Я посмотрел вниз на свои изгаженные джинсы и добавил удрученно: – И чтоб вы знали, это сделал не я, а собака Пепа.
В кухне воцарилась тишина: домочадцы взирали на меня в немом шоке. Нарушил молчание Сэнди:
– Не огорчайся, папа. Я верю тебе, даже если мама и Чарли не верят. Но скажи мне только одну вещь…
– Да?
– С какой стати ты вообще разрешил собаке Пепа надеть твои джинсы?
Истерический смех наполнил кухню звонким эхом.
– Отлично. Веселитесь, сколько вам будет угодно, – сказал я любезно, решив, что в моем положении лучше всего изобразить скучающее равнодушие. – Я ничуть не возражаю быть предметом вашего смеха. Мои плечи достаточно широки, чтобы вынести любые насмешки. Но когда вы двое наконец придете в себя, займитесь перетаскиванием дров. Вы найдете их у ворот на ферму Пепа. А я все же пойду приму душ, как планировал.
– Э-э… дорогой, пока ты не ушел. Тут сеньора Феррер просила кое-что тебе передать, – небрежно окликнула меня Элли.
– Вот как?
– Да. Она принесла тебе рождественский подарок, пока ты был у Пепа. – Элли вручила мне упакованную в подарочную коробку бутылку коньяка.
– Ничего себе! Дорогой напиток!
– Угу. А вот что она подарила всем остальным. – Элли со стуком поставила на стол блюдо с ужасным «фирменным» миндальным пирогом Франсиски. – Сразу понятно, кто самая популярная персона в нашей семье, с точки зрения Ферреров.
Чарли фыркнул в ожидании продолжения, а Сэнди прятал глаза в пол и старался не улыбаться. Я предпочел промолчать, так как предчувствовал, что могу опять стать мишенью для всеобщих насмешек.
– И вот что она просила передать на словах… – Элли сделала паузу, чтобы я максимально «насладился» муками ожидания. – Сеньора Феррер просила передать, что они с Томасом были приятно удивлены и вообще просто очарованы рождественским подарком, который ты вручил им сегодня утром, – бутылкой шотландского виски и замечательным фруктовым тортом.
– А, это? Я… Я только… ну, словом, нужно было…
– Это еще не все. Она также благодарит тебя от всего сердца за любезное предложение.
– Э-э… за какое еще предложение?
– Ну как же. Ты ведь любезно предложил освободить ее от расходов на покупку куриных голов и лап для животных.
– Ах, то предложение?
– Хм. Да, то самое предложение. Франсиска говорит, что нам очень повезло найти в Пальма-Нове крайне дружелюбного англичанина-мясника, и мы абсолютно правильно сделали, что не стали огорчать его отказом, когда он предложил нам неограниченное количество мясных обрезков, чтобы кормить ее собак и кошек. Кажется, она сказала: «Muy generoso» [242] .
242
Как великодушно с его стороны (исп.).
– Видишь ли, мне такой вариант показался неплохим способом разрулить ситуацию.
– Согласна, но есть одна маленькая деталь: мы не знаем никакого англичанина-мясника – дружелюбного или нет – ни в Пальма-Нове, ни где-либо еще на этом острове. Не правда ли, дорогой? – Элли умела затянуть болты.
– Пока нет, но я уверен, что мы сможем найти его… – промямлил я, чувствуя себя совершенно пришибленным.
– Да, конечно же, мы обязательно найдем мясника, милый, – проворковала Элли с неприкрытым сарказмом. – Ты отлично справился со своей миссией, и я не должна была так жестоко издеваться над тобой. – Она погладила меня по голове и потом чмокнула в щеку.