Змееносец
Шрифт:
Её знания об этой стороне отношений между мужчинами и женщинами до этого ограничивались периодическим просмотром порнографии, сопровождавшимся мастурбацией, приносившей больше стыда, чем удовольствия, и россказнями подруг, которых у неё было мало. Поэтому сказать, что она волновалась – значит не сказать ничего.
Ещё в машине Роман начал грубо лапать её, не стесняясь пожилого водителя-кавказца, флегматично смотревшего в лобовое стекло. Вероятно, навидался всякого за годы в Москве. В подъезде опьянение Романа перешло на новый уровень – в кнопку лифта он попал пальцем только с третьего раза. Ей и самой было нехорошо, выпитое шумело в голове, вместо весёлой игривости нарастало ощущение чего-то неправильного, грязного. Странная апатия овладела ей тогда, она как будто плыла по течению, не в силах ничего изменить. После того как Роман в очередной раз уронил ключи на плетёный коврик у входной двери, она сама наклонилась за ними, вставила в замочную скважину, открыла дверь. Сокурсник держал квартиру в чистоте. Что уж тому было причиной – его врождённая
Было больно. Было противно. Роман, сопя и обдавая её горячим и пахнущим алкоголем дыханием, двигался на ней сверху, периодически останавливаясь, целуя, норовя залезть слюнявым языком в рот. Потом всё продолжалось. То ли от возбуждения, то ли от опьянения, то ли оттого, что он уже успел трахнуться в тот день в туалете ресторана с одной из своих подружек (не с ней, разумеется), он долго не мог кончить. Ей казалось, что это будет тянуться вечно. Неужели и её мать с отцом занимались тем же? Неудивительно тогда, что мама повторно не вышла замуж. Почему же она тогда всегда твердила дочери о своей любви к отцу?
Наконец Роман захрипел и, не заботясь о её возможной беременности, навалился на неё. Его тяжесть заставила её застонать, он принял стон за проявление удовольствия и самодовольно засмеялся. Его ещё хватило на то, чтобы слезть с неё и, повернувшись к ней спиной, незамедлительно захрапеть. Она же, свернувшись клубочком и обхватив колени руками, беззвучно плакала, лёжа рядом на холодном покрывале. Неужели это и есть любовь? Что же тогда она даёт женщине, кроме мучений?
Выплакавшись, она, хромая, пошла в душ и долго стояла под обжигающе горячей струёй воды, смывая с себя запах его пота. Очень осторожно она смыла ТАМ следы крови. Крови было много. И было ещё что-то, липкое, незнакомое до этого, вытекающее из неё на внутреннюю сторону бёдер. Она поднесла испачканные пальцы к носу и понюхала. Жидкость ничем не пахла и на ощупь напоминала шампунь. Теоретически она знала, что от этого получаются дети, но мысль о возможной беременности странным образом её не беспокоила. Наверное, она даже ждала её как неизбежное последствие первого секса, как расплату за грех. Ведь так всё и должно быть: знакомство – ухаживание – секс – свадьба – дети – внуки. Правда, конечно, правильно, чтобы сначала была свадьба, а потом секс, но нельзя же быть такой ханжей. Тем более что всё уже случилось, ничего не поправишь, что уж тут горевать.
Позже, размышляя над произошедшим, она нехотя призналась самой себе, что, наверное, ей уже тогда было всё понятно. Роман уходил из её жизни. Она была ему уже не нужна.
Стоит ли говорить, что физической болью её «неприятности» в тот вечер и последовавшее за ним утро не закончились. Что перебравшего Романа среди ночи начало тошнить, и она, перепуганная, толком не зная, что нужно делать, бегала по квартире с найденным в ванной ведром, а потом, превознемогая жгущую боль в промежности, мыла пол и пыталась отстирать заблёванное одеяло и одежду. Что утром в квартиру с очередной внезапной проверкой нагрянула хозяйка, и разразился скандал – с такими воплями, что явившиеся на шум соседи (дело было утром субботы) вызвали полицию. Пытались дозвониться до снимавшего квартиру сокурсника – не удалось, тот сам спал мёртвым сном под газовой плитой на кухне в студенческой общаге, куда его затащила случайная подруга по празднованью выпуска. В общем, было весело. Хорошо, что всё произошло после выпускного – то-то похихикали бы сокурсницы над отличницей-Светочкой!
Сознание, что он, мягко говоря, оказался не на высоте, видимо, на какое-то время пробудило в Романе чувство вины и раскаяния. Предложения руки и сердца она не дождалась и была этим разочарована как любая женщина. Его, однако, ещё хватило на пару месяцев до разрыва. Он даже подарил ей роскошный букет роз и недорогую серебряную цепочку. Подарок она приняла – взамен Роман получил секс ещё пять–шесть раз. Было уже не так больно, но и удовольствия она не получала. Теперь он уже надевал презерватив. Это тоже её покоробило; на их второй встрече разрушилась ещё одна девичья иллюзия. Надежда на будущее совместное счастье быстро испарилась, впервые мелькнула в голове мысль – а нужен ли он ей такой? Через два месяца после выпуска жизнь поставила точку в их отношениях. Курсовые и диплом, написанные чужой рукой, в трудоустройстве не помогут. Роман не смог найти работу по специальности и уехал в родной Ростов, рассчитывая приткнуться там диспетчером в местный аэропорт.
Она же осталась в Москве воплощать в жизнь свою мечту. Высшее образование поспособствовало этому не сразу. Знания не могут компенсировать недостаток роста; багажным полкам, до которых надо легко дотягиваться, «корочки» не предъявишь. От отчаяния она даже начала искать место по специальности. Тоже порядком помыкалась, столкнувшись с извечной «вилкой» выпускника: на работу всюду охотно брали только людей с опытом, а откуда его взять, когда совсем недавно вышел из ВУЗа. Распределение было давно и прочно забыто. Благо хоть профессия её была достаточно специфической и в этом небольшом мирке гражданской авиации все если не знали всех, то хотя бы очень многих. В конце концов, ей крупно повезло. Явившись на очередное собеседование, она попала на человека, который сам некогда
И её мечта сбылась.
Перед первым полётом ей тем не менее пришлось пройти курсы бортпроводников, организованные авиакомпанией. К её удивлению между тем, что ей говорили на общих лекциях в университете, и тем, что ей преподавали «по жизни», была большая разница. Во главу угла ставили психологию и умение общаться с людьми. Многочасовое пребывание в большом металлическом ящике с крыльями (а как ещё можно назвать самолёт), да вдобавок с залитым в одно из них огромным количеством топлива, на благодушный лад людей не настраивает. В первый же свой полёт она в этом убедилась.
Вопреки примете про всегда спокойный рейс новичка в середине перелёта Санкт-Петербург – Челябинск один из пассажиров, явно пронёсший на борт алкоголь в собственном желудке, «включился». Здесь ей на практике довелось удостовериться в том, что детонатором для таких мудаков может послужить любая мелочь. В данном случае им стала минеральная вода. Мужик упрямо требовал всю бутылку и категорически отказывался пить из одноразового стаканчика. Почему ему была нужна именно бутылка и чем его не устраивала одноразовая посуда, он и сам не мог толком объяснить. Вероника, более опытная, сразу побежала сообщить о нештатной ситуации капитану, пока Максим – единственный в их экипаже стюард – пытался удержать буйного любителя минералки в кресле. Присутствие бортпроводника мужчину не успокоило. Капитан по громкой связи заявил, что им придётся сделать экстренную посадку в Уфе, чтобы сдать неадеквата в полицию. Только тогда пассажиры, сообразившие, что их ждёт задержка на несколько часов, проснулись. Из разных углов салона к креслу подвыпившего гражданина потянулись делегации от мужской части присутствующих. В отличие от членов экипажа, эти в выражениях могли не стесняться. После минутной беседы на повышенных тонах неадекват немного протрезвел и оставшееся в пути время вёл себя тихо.
За первым полётом последовал второй, за ним третий. Настал тот день, когда командир воздушного судна поздравил её с сотым полётом. Она уже сама ощущала себя опытной и опекала новенькую, пришедшую в коллектив недавно девочку.
Работу и стабильный доход она приобрела, а вот с личной жизнью по-прежнему не ладилось. После разрыва с Романом она встречалась с несколькими парнями, с которыми предварительно общалась на сайте знакомств, зарегистрировавшись там по совету подруги. Но до серьёзных отношений дело так и не доходило. В конце концов она сошлась с Алексеем, бортпроводником, работавшим на другом самолёте того же авиаперевозчика. Они познакомились на корпоративе в честь пятнадцатилетия компании. Он ей нравился. Подкупала серьёзность и то, как он рассуждал о будущем. Планы Алексей строил на годы вперёд, она видела в этом показатель надёжности. Он стал её постоянным мужчиной. Правда, со встречами у них всё было проблематично. Не всегда удавалось подгадать время – то она была в полёте, то он. Можно ли было это назвать семейной жизнью? Это ведь был даже не гостевой брак. По глупости обмолвившись маме о том, что познакомилась в Москве с парнем, она уже устала ей отписываться, когда же они приедут в её родной город познакомиться. Лёша знакомиться желанием не горел, по крайней мере, ни разу даже не заикнулся об этом. Она не настаивала. Пока. Трудно наставать на чём-то, когда видишь человека один–два раза в неделю, да и то на несколько часов. Надо было что-то менять в отношениях с ним, но как – она пока не знала. Успокаивало лишь то, что ей было всего двадцать пять лет.
Мысли об Алексее крутились у неё в голове, когда она отправилась в очередной рейс. Точнее, о части Алексея. Не так давно, когда они в кой-то веки смогли остаться ночевать вместе в его съёмной квартире (переехать к себе он так и не предложил), при попытке одеть на него презерватив она случайно порвала латекс ногтями. Это был последний контрацептив в упаковке, а время было уже за полночь. Ближайшую круглосуточную аптеку, как подсказал «Гугл», можно было найти в соседнем квартале, но в ответ на её робкую просьбу сходить туда Лёша взвыл благим матом. Вместо этого он предложил предохраняться прерванным половым актом. Чувствуя за собой некую вину и желая её загладить, после недолгого колебания она согласилась. Алексей был в восторге. А вот она нет. Напряжение, ощущаемое ей, не давало возможности расслабиться. Нельзя сказать, что она лежала бревном, сжав зубы, но было что-то близкое к этому. Когда Алексей начал двигаться быстрее и громко застонал, она резко дёрнулась, пытаясь вывернуться из-под него, и у неё получилось. Успел он или нет? Судя по следам на простыне, наверное, нет. По крайней мере, она на это надеялась. В качестве профилактики она первый раз в жизни закатила ему скандал, благо испытанный испуг привёл её в подходящее для этого состояние духа. Тяжело дышащий Алексей слушал её упрёки с глупой улыбкой, которую она быстро, пока ещё не прошёл запал, погасила парой пощёчин. Тогда он посерьёзнел, даже обиделся. Начал говорить ей, что если она забеременеет, он будет этому только рад. Вопрос о свадьбе при этом деликатно обошёл стороной. В этот момент его вполне можно было дожать, но у неё тогда ещё отсутствовал необходимый опыт. Ещё немного повозмущавшись, она пошла в душ, пообещав себе, что завтра купит противозачаточные.