Знак зодиака
Шрифт:
– Пора прощаться, – проговорил он, с сожалением оглядев троицу. – Хорошо, что вы не согласились. Скоро придут другие… Вам пора уходить.
И он исчез в недрах дома вслед за старичком. Нэи оторопело кивнула, а потом вдруг спохватилась: уходить! Но куда им идти? Опять брести в неизвестном направлении во мраке ночи, полагаясь лишь на слабый лунный свет и еще более слабое ночное зрение? Она заозиралась по сторонам, ощущая почти панический страх перед темнотой, простирающийся за границами созданного лампой светового круга. А вдруг Тени? Они не видели ни одной за все эти дни, но тем больше вероятность встретить Тень теперь, когда они, трое, куда более уставшие, чем три дня назад, являют собой легкую добычу. Нэи посмотрела на брата: тот тоже выглядел растерянным донельзя.
– Может быть, все-таки останемся хотя бы на один день? – с сомнением спросила она. – Он вроде бы ничего страшного делать не заставляет…
Оставаться дома у неизвестного человека не было хорошей идеей, но столкнуться с Тенью хотелось еще меньше.
– Он не знает мое имя, – невпопад сообщил Осколок Тьмы, глядя на нее с глубокой печалью в глазах.
– И он хочет, чтоб мы остались здесь очень надолго, – проговорил Аскель. – Может быть даже на всю жизнь. Но мне так не хочется опять идти в лес!
– И мне, – просто сказала Нэи.
Выяснилось, что бродить по ночному лесу не хочется никому, даже Осколку Тьмы. Они молча сидели на расстеленных на земле плащах еще некоторое время. Была уже глубокая ночь, зеркало Норуума заглядывало в просветы между древесными кронами, желтое, как монета. Сияние фонаря стало совсем слабым, пятно света вокруг него сузилось, и трое остались в темноте. На Нэины волосы и одежду стали садиться мерцающие светлячки. Из трубы на крыше лесного домика бежали полупрозрачные облачка дыма, ощутимо пахнущие копотью. Ветви деревьев слабо шумели на ветру, становилось все холоднее. Зато маленькие оконца дома источали мягкое янтарное свечение, и чем дольше Нэи смотрела на этот свет, тем отчетливей ей представлялось, как тепло в доме, и тем сильнее ей хотелось попасть внутрь.
– Нэи, – позвал ее, наконец, Аскель. – Пойдем. Что толку попусту сидеть? Здесь холодно.
Осколок Тьмы молча поднялся, подобрал с земли плащ и, закинув его на плечо, выжидающе на них уставился. Из его волос торчали ветки и листья, на его одежде сидели светлячки, а глаза светились зеленым, как у ночного животного. В целом, вид был жутковатый. Аскель вскочил следом за ним, и принялся складывать в сумку разбросанные на земле вещи. Нэи стала помогать ему, и к этому моменту все трое уже знали, что в лес они не пойдут. Покончив с вещами, Нэи и Аскель переглянулись и, нырнув под полог из мха и приставших к нему листьев и веточек, вместе постучали в дверь.
Из двух зол: часть вторая
Прошло некоторое время, но им так и не открыли, тогда девушка ухватилась за дверную ручку и потянула ее на себя. Дверь оказалась не заперта, и темноту леса мгновенно прорезала полоса рыжего света; в кустах пронзительно запищал какой-то яркоглазый зверек, с шорохом убежавший в спасительную лесную темноту. Нэи осторожно заглянула внутрь дома, отодвинув Аскеля в сторону. А там…
Сначала девушка не поверила своим глазам. По правде сказать, она потом долго сомневалась, стоит ли доверять им вообще хоть когда-либо. Ее будто бы окатило теплом и золотым светом. Едва ли человеческое зрение вообще способно воспринять столько оттенков желтого и рыжего, сколько их бросилось ей в лицо в этот момент. Внутри дом оказался очень высоким, много выше, чем был снаружи, потолок уходил вверх, сужаясь и смыкаясь в одной точке, как смыкаются створки цветочной коробочки. В воздухе парили маленькие белые мотыльки – лунные моли, похожие на призраков, вырезанных из бумажных салфеток. Стены, переходящие в потолок, были устланы досками, и доски эти будто бы светились изнутри золотом и охрой – потому что иначе свету было просто неоткуда взяться. Сначала Нэи именно так показалось. Но потом она поняла, что свет идет снизу, оттуда же, откуда летят лунные моли, оттуда, где, должно быть, находится невидимый пол. У нее из-под ног вниз уходила деревянная лестница, маленькая и такая же золотистая, с тонкими извилинами перил.
Когда Нэи очнулась, оказалось, что восхищенный Аскель тоже уже давно все это наблюдает, просунув голову под ее локоть, а Осколок Тьмы мечется где-то позади, отчаянно стремясь заглянуть внутрь. Нэи подвинулась, пропуская его к проходу, и на одну жертву чрезмерного удивления в их компании стало больше.
– Может, не пойдем туда? – сказал Аскель, нерешительно делая шаг вперед. – Это точно колдовское место.
– Как будто бы там – нет, – фыркнула Нэи, указывая на лес по ту сторону дверного проема. – В лесу тоже небезопасно, а здесь по крайней мере тепло и сухо. Не будь таким трусишкой!
– Я просто пытаюсь быть разумным, – вяло буркнул Аскель, отворачиваясь.
Девушке вдруг стало стыдно. Он ее младший брат, и она в ответе за него; а вдруг с ними что-то случится здесь, что тогда скажет Селла? Что тогда себе скажет она сама? Это ведь будет по ее, по нэиной вине. Она ведь вовсе не уверена, что им ничего здесь не грозит. С другой стороны, они уже вдоволь набродились по полному опасностей лесу, а выбирая из двух зол сперва всегда смотришь на то, у которого поменьше зубов и пониже рост.
– Прости, – проговорила она. – Я тоже не знаю, безопасно здесь или нет. Но этот старик, кажется, не желал нам зла, а только хотел заключить сделку.
– Ты думаешь? – с сомнением нахмурился брат. – Ну ладно. Но если что случится, я буду тебя защищать!
Аскель выглядел так, будто воспрял духом, но Нэи знала, что он только делает вид. Притворяться он умел плохо, и беспокойство мельтешило под выражением напускного веселья, как рисунок под слоем кальки.
– Ну? Мы идем? – Осколок Тьмы стоял на первой ступеньке лестницы и с интересом смотрел вниз.
– Да, – девушка кивнула ему и подошла ближе.
Они стали спускаться, прислушиваясь к тому, что происходит внизу. Оттуда доносились приглушенные голоса людей – кажется, их было много – и звуки музыки. Музыку они узнали сразу, потому что ее невозможно было ни с чем спутать, если слышал хоть раз – то пела гитара Физерда. Звенящий смех и тоска – за ним, золотистые лесенки, ведущие в подземелье, искристые нити бус на шее мертвеца, напускное веселье Аскеля – вот, чем была эта музыка. Нэи подумала о том, что кто-то ведь ее написал в далеком прошлом, и этот кто-то, наверное, был не совсем человек. Девушка старалась особенно не вслушиваться, поскольку помнила, что было в первый раз, когда она услышала эту музыку. Между тем, деревянная лестница уводила их вниз и вниз, и девушка поняла, что место, где живет Олекайн глубже самого огромного колодца. Может быть оно и вовсе бесконечное, как мир. Лунные моли летели вверх, словно ромашковые лепестки, Нэи смотрела вниз и не видела там людей. Однако голоса их становились все громче и громче.
Наконец, лестница закончилась. На дне дома-колодца ничего не было, только выстланный золотистыми досками пол и маленький коридорчик сбоку. Осколок Тьмы первым сошел со ступеней и сделал несколько шагов в сторону коридорчика, удивленно оглядываясь.
– Что там? – спросила Нэи, миновав последнюю ступеньку.
– Пока не вижу, – ответил обращенный и шагнул еще раз, вглядываясь внимательнее.
Нэи подошла к нему и поняла, что коридор очень длинный и довольно темный, только в самом конце его виднелся небольшой желтый прямоугольник. Однако музыка и голоса доносились именно оттуда.