Знак зодиака
Шрифт:
В деревню они вошли беспрепятственно. Под вечер здесь было очень пустынно, только в темноте желтыми прямоугольниками горели окна в домах, выдавая человеческое присутствие. Сообща они решили отправить Нэи выяснять у местных, где в их деревне ведьма – на эту роль кроме нее больше никто не подходил. Аскель ворчал, что они вновь пришли в место, где ему не рады. Физерд пообещал, что если ведьмы здесь не найдется, то он сводит их всех на экскурсию в какой-нибудь огненный город, и тогда-то тот отыграется. Осколок Тьмы фыркнул, что ни в какие огненные города он не пойдет, и завязалась перепалка, сопровождавшаяся бурным обсуждением недостатков тех или иных знаков зодиака. Вернее, бурно обсуждал Физерд, а Осколок Тьмы в основном молчал, зато так выразительно, что молчание это оскорбляло вернее всяких слов.
Нэи, отправившаяся выяснять более важный вопрос, ничего этого уже не слышала. Она взошла на крыльцо первого попавшегося дома, и дверь ей открыла полная светловолосая женщина, торопливо вытирающая мокрые руки о подол юбки. Нэи как можно вежливее спросила о том, где в их деревне живет ведьма, и женщина торопливо объяснила ей дорогу, глядя при этом на девушку с неподдельной жалостью. Под конец она попыталась зазвать Нэи пообедать, но та отказалась и торопливо убежала, сгорая от стыда.
Когда девушка вернулась, все уже успокоилось: Физерд перестал ругаться, Осколок Тьмы все еще молчал, но уже не так выразительно, а Аскель скучающе нарезал круги вокруг них, пиная носком ботинка камешки.
– Нам следует идти в самый конец деревни, – сообщила девушка. – Нам нужен дом на отшибе.
Физерд на это фыркнул:
– Неудивительно, где еще селиться ведьме?
Они двинулись вперед, и Нэи думала о том, что и их сгоревший теперь дом тоже был на отшибе. Многое она бы отдала, чтобы вновь оказаться там, в недружелюбной водной деревне, не тронутой еще огнем, спорить с братом и бояться разве что гнева Селлы, слишком доброй, чтобы злиться по-настоящему.
Дом они нашли без труда, и он был до того похож на их с Аскелем дом, что Нэи стало не по себе. Но, приглядевшись, она поняла, что он меньше и построен, похоже, не очень давно – доски и бревна, из которых дом был сколочен, оставались еще светлыми, и краска на них не успела толком облупиться.
Над самой дверью, под козырьком, защищавшим крыльцо от дождя, висел фонарь, здесь же крепилась сухая веточка физалиса – эти же цветы в обилии росли перед крыльцом – а на дверь была прибита табличка, коротко гласившая "Лавочка".
Аскель, взлетевший на крыльцо прежде всех, постучал в дверь, так, что табличка закачалась, и напряженно уставился перед собой. Нэи ощутила, что тоже нервничает. Она мало знала про ведьм – в основном, слухи, что распускали лекари, которым ведьмы сокращали заработок одним своим существованием, да редкие рассказы Селлы. В сплетнях лекарей говорилось, что все они – носатые беззубые старухи, знающиеся с самыми гнусными из существ иного мира, устраивающие раз в год весьма своеобразные праздники на Лысой горе.
Ведьмы в историях Селлы были разными. Как самые обычные люди, хотя и обладали страстью к разным своеобразным штучкам, вроде навешивания где попало веточек физалиса. Тем не менее, чего ожидать от ведьмы, Нэи все равно понимала плохо. Граноенмару она видела только раз в своей жизни, и вдруг та не узнает ее, не поверит им или… Додумать она не успела. За дверью послышались ленивые шаркающие шаги, а потом раздался голос:
– Лавочка работает до семи! Читать умеете? Приходите завтра.
– Здесь не написано время, – крикнула в ответ Нэи. – И это очень срочно!
– Как это не написано? Опять дети оторвали? Ну я им!..
Снаружи послышался звук отпирающегося замка, потом дверь отворилась, выпуская на волю прямоугольник золотистого света. Нэи взглянула на ведьму и приоткрыла рот в изумлении. В дверях стояла Акрана. Это точно была она, потому что ее волосы были сделаны из пламени. Ярче цветков физалиса, ярче окон, горящих во тьме, ярче фонарей; рыжие-рыжие, пряди были такого насыщенного яркого цвета, что смотреть на них оказалось больно. Голова девушки казалось объятой веселым огнем. В этих искристых волнах, как чудесный корабль, колыхался единственный цветок физалиса. Нэи растерянно подумала, что с такими волосами свет вообще зажигать не обязательно. Наконец, наваждение спало, девушка с большим трудом оторвалась от разглядывания волос и принялась рассматривать их обладательницу, которая, вообще-то, в остальном не то чтобы сильно походила на Богиню Янтарного Солнца. Это была юная девушка, немного постарше Нэи, низкого роста и крепкого телосложения, одетая в зеленую рубашку с очень широкими рукавами и юбку, натянутую поверх штанов. Лицо у девушки было круглое, все усыпанное веснушками, нос походил на картофелину, а небольшие светло-карие глаза казались рыжими от света и бликов, отбрасываемых волосами. И ее совершенно точно звали не Граноенмару – девушка ни капли на нее не походила, ни внешне, ни по возрасту.
Ведьма тем временем с не меньшим удивлением разглядывала их, ее взгляд скользнул по лицу Аскеля, задержался на лице Нэи, споткнулся об Осколка Тьмы и неподвижно остановился на Физерде.
– Весы, – прошипела она. – У тебя должна быть серьезная причина сюда прийти.
Юноша оторопело кивнул.
– Да и овен, – ведьма посмотрела на Аскеля, затем взглянула в лицо Нэи. – Вы так запросто стоите рядом!
– Мы… – начал было мальчик, но поспешно умолк.
– Мы ищем ведьму по имени Граноенмару, – девушка повторяла эту фразу так много раз, что от нее теперь сводило зубы.
– Что ж, я в некотором роде она и есть, – ведьма скрестила руки на груди. – Что вы хотели?
– Не лги, – раздраженно бросила Нэи и продолжила, чуть спокойнее: – Граноенмару выглядит совсем иначе, чем ты.
– О, – рыжая девушка прищурилась. – И как же она выглядит?
– Она выше тебя. И старше. У нее черные глаза и темные густые волосы, – поспешно заговорила Нэи. – Очень пышные, и…
– Вы ищите мою учительницу, – оборвала ее девушка. – Но она покинула деревню несколько месяцев назад. Ее здесь нет, и по обычаю я наследую ее имя. Что вы хотели от нее, то говорите и мне.
Нэи и Аскель встревоженно переглянулись.
– Мы, – девушка запнулась. – Она дружила с моей семьей… э, с частью моей семьи. С женщиной, у которой я жила. Ее звали Селла. Граноенмару предлагала нам помощь, но мы отказались, а теперь наша деревня сгорела, и мы с братом остались одни, и я…
– Пришла сюда просить помощи, – окончила за нее девушка. – Извини, но я не держу приют.
С этими словами она захлопнула дверь у Нэи перед носом. Девушка несколько секунд просто стояла и смотрела перед собой, ощущая смесь отчаяния и желания провалиться от стыда сквозь землю. Точнее, сначала сквозь крыльцо, а потом уже сквозь землю, и желательно так глубоко, чтоб оказаться на другой стороне Каавты – кто знает, может, там людям живется лучше, и они не отчаиваются и не краснеют от стыда?
– Мне кажется… – начал было Физерд, но в этот миг дверь вновь отворилась, и на пороге опять появилась рыжая девушка.
– Как ты сказала? Селла? – переспросила она.
– Да, – Нэи поспешно кивнула.
Девушка вздохнула, печально и раздраженно одновременно, и, облокотившись спиной о дверь, проговорила:
– Что ж, заходите, я постараюсь вам помочь по мере сил. Вам просто невероятно повезло, что моя учительница столь предусмотрительна, – ведьма помахала зажатым в руке конвертом желтоватой бумаги.