Знак зодиака
Шрифт:
– Предполагается, что я должен быть поражен? – Физерд нахмурился. – И что такое "временные нити"?
– Я бы не сказала, что хотела бы отвечать тебе на этот вопрос прямо сейчас, – Тмилла отвела взгляд.
– Я могу заплатить, – напомнил юноша.
– Что ж, – девушка пожала плечами. – Любой каприз – за ваш счет. С тебя двадцать лурий.
– Сколько? – возмутился Физерд. – Да за эти деньги можно купить два мешка картошки, подружка! А ты за какой-то дурацкий совет…
Тмилла вспыхнула мгновенно:
– Вот и сиди себе без дурацких советов. Можешь, например, сходить в библиотеку, наверное, узнаешь много трудных слов!
Нэи поняла, что ведьма ей своей вспыльчивостью напоминает одновременно Селлу и Аскеля. И ей нравилось это, потому что подобные им и остывали тоже быстро – достаточно только переждать кратковременный шквал эмоций – и не хранили долго обид, чтобы позже показать ближнему целый список застарелых упреков.
Физерд заскрежетал зубами, но промолчал и, порывшись в карманах, хмуро вытащил на свет колоду гадальных карт.
– Это стоит побольше двух мешков картошки.
– Ого, – со скрытым восхищением проговорила Тмилла. – Да ты полон сюрпризов, весы. Ну-ка…
Он одернул руку с зажатой в ней колодой, когда девушка потянулась к ней и ловко отделил половину.
– Ну уж нет, – он хитро улыбнулся. – Сначала расскажи, потом отдам остальное.
– Ла-а-адно, – недовольно протянула ведьма, щурясь, и спрятала протянутую ей половину колоды в один из нашитых на юбку карманов.
На некоторое время Тмилла замолчала, словно обдумывая, с чего бы ей лучше начать, и Нэи услышала, как по крыше Лавочки начинают барабанить дождевые капли и как ветер надрывно завывает, стуча ставнями. Это напомнило ей ту ночь, когда она впервые встретила Осколка Тьмы, ничего еще не зная об обращенных и не ведая, какое будущее ждет их троих. Ей казалось, в некотором роде история повторяется, только на ее месте теперь была Тмилла.
Тем временем ведьма заговорила.
– Это случилось в далекие времена, – медленно, нараспев произнесла она, именно таким вкрадчивым, приглушенным голосом, каким следует рассказывать легенды. – Тогда, когда созвездия зодиакального круга еще не имели над людьми никакой власти. Почти по всему Большому материку в то время тянулись земли государства, называемого Вицератом, огромного, величественого, процветающего. Так говорила моя учительница. Вицерат был страной магов, и в подчинении у него находилось множество небольших государств, где знали о живой реке не так много. Как водится, некоторые народы оказались непокорны и не желали оставаться в подчинении, вдобавок их истощала необходимость платить дань и попытки изменить их обычаи. И тогда началась война, которую потом называли Затяжной войной, и помимо государств Большого материка в ней приняли участие страны Малого, многие из которых также владели великими знаниями о живой реке. Тогда родилось множество страшных заклятий и множество пугающих способов использования живой реки. Точно не известно, какое государство за это в ответе, но именно во времена Затяжной войны было придумано то, что теперь называют заклятием обращения.
В этот миг на Тмиллу уставились зеленые глаза, вспыхнувшие жадным любопытством.
– Считается, что в ответе за это ведьмы, поэтому теперь мы помогаем обращенным в качестве искупления, и поэтому существует множество мест, где нас не любят. Поэтому Зодиакальное Общество долго старалось нас изжить (впрочем, были еще причины). Это заклинание использовалось затем, чтоб продлевать жизнь другим людям. Известно, что многие маги и ведьмы прежде жили долгие столетия, да и сейчас существуют те, чей возраст уходит далеко за сотню лет. Причина долголетия этих людей лежит в заклинании обращения. Чтобы обратить человека, нужно знать все его имена и знак зодиака, а еще получить его согласие на то, чтобы забрать его прошлое. Во время войн это несложно, люди страшатся своих воспоминаний, и многие приходят добровольно… Впрочем, память можно отнять и насильно, но это много труднее. Так вот, зная имя, можно забрать временную нить человека – все его воспоминания, заключенные в части живой реки, и все возможные варианты его будущего. Тогда душа человека покидает его тело и поселяется в теле Тени – поскольку что человек без имени и без прошлого, как не Тень самого себя? Так говорили многие поколения ведьм, а наш мир подобные фразы воспринимает весьма буквально… Эту нить можно отдать кому-нибудь другому или хранить у себя, только эффект при ее использовании ненадежен, потому что возможный вариант будущего – есть возможный вариант, никогда не известно, какой из них тебе попадется в итоге. За счет чужой нити можно продлить жизнь на год, можно на десять лет, можно вообще не продлить. А у неиспользованных временных нитей со смертью обращенного та часть, что отвечала за будущее, и вовсе пропадает, и остается только нить прошлого. Поэтому ведьмы всегда старались оставлять обращенному хоть немного времени, чтобы он пожил сколько-то, и клиент не сразу распознал подвох.
– То есть эти струны… – Физерд указал на гитару и не договорил. – Если эта гитара принадлежала моей матери, возможно ли, что она была ведьмой?
– Ведьмой, баловавшейся обращениями? – Тмилла вопросительно изогнула бровь. – Очень-очень может быть. А может и не быть. Может, она вообще не знала, что ей такое досталось, как и ты. Слушала красивый плач чужого прошлого, только и всего.
– А может ли быть, что одна из этих нитей – моя? – проговорил Осколок Тьмы.
– Нет, – ведьма поморщилась. – Это ведь только нити прошлого, а не временные нити. Люди, которым они принадлежали, уже мертвы, и, наверное, давно.
– И что мне теперь делать с этим? – растерянно спросил Физерд, держа гитару с куда большей осторожностью, чем раньше.
– Главное, не попадаться на глаза магам – они большие завистники, отнимут да еще мзду возьмут. А так, можешь играть; это не худшее применение нитей прошлого. Только осторожней, у этой музыки странный эффект, но это ты, должно быть, и так уже заметил.
– Только не при мне, – пробормотал Осколок Тьмы.
Нэи предпочла бы, чтобы и при ней Физерд не играл тоже, поскольку "странный эффект", порождаемый музыкой, ей не нравился совершенно. Юноша отдал ведьме остальные карты и принялся торопливо упаковывать гитару в сумку. Вид у него при этом был донельзя расстроенный.
– А что ты теперь будешь делать? – спросил его Аскель.
– В ближайшее время – мокнуть под дождем, – Физерд страдальчески вздохнул. – Потом я простужусь, может быть, дело дойдет до воспаления легких… Буду лежать на обочине лесной дороги и метаться в бреду, мучаясь от жара.
– Как-то невесело, – мальчик нахмурился.
– Это ты так давишь на жалость? – уточнила Тмилла. – Я бы могла позволить тебе переждать здесь дождь, если бы ты попросил меня об этом.
– Какое великодушие, – юноша хмыкнул, потом, немного подумав, сказал: – Спасибо.
– Если б ты запоздал со своим "спасибо" еще хоть немного, я бы выгнала тебя взашей, – сообщила ведьма.
Ливень утих только к утру, поэтому пережидание дождя несколько затянулось, но Нэи была не против. Тмилла, как ни странно, вроде бы тоже, хотя ей как раз полагалось злиться нежданному вторжению в ее жилище. Но ведьма не злилась вовсе, только ворчала для вида. Она принесла им какой-то странный чай, сладковато-терпкий, пахнущий хвоей и немного – ягодами бэй, а потом вдруг рассказала, что тоже уже очень давно не видела свою семью. Что живут ее родственники в деревне у гор Тиэ, что ее отец – кузнец, а мать – швея, и что у нее целых пять разновозрастных младших братьев, рыжих, как и она сама, и один старший – изгнанник Зодиакального Общества. Оказалось, в последнее время таких изгнанников стало по какой-то причине особенно много.
"Маги дурят", – фыркала ведьма. Нэи вспомнила, что ее мать тоже изгнанница, а брат, должно быть, в учениках, если только Зодиакальное Общество по какой-то причине не отвергло и его. Однако девушка ничего не стала про это говорить, потому что боялась расстроить Аскеля.
Потом они еще недолго говорили про Олекайна и серых птиц, которые, как сказала Тмилла, на самом деле назывались элгами и особенной опасности действительно не представляли. Нэи к этому моменту начала немного дремать, как и Аскель, который уже давно клевал носом, так что обсуждали это в основном Тмилла и Физерд. Разбудила девушку музыка, переборы злосчастной гитары, которые невозможно было бы не заметить и глухому – если даже не слышишь их, то непременно начинаешь видеть.