Звезды и стрелы
Шрифт:
Я выдернул томагавк из груди поверженного янки и едва успел отразить удар штыка. Острое лезвие пронзило мою куртку и запуталось, проткнув сумку с патронами.
Дико визжа, молоденький солдатик, перепуганный до полусмерти, дергал винтовку из стороны в сторону, не желая выпустить ее из рук. Я подался вперед, чувствуя, как трещит куртка, а ремень от сумки затягивается у меня на горле, ухватил янки за пояс и потянул его на себя, одновременно нанося удар томагавком.
Скользкая от крови рукоять переломилась у меня в руке, а лезвие осталось торчать у солдатика
Сбросив сумку и разодранную куртку на землю, я отпихнул в сторону хрипящего противника, который все еще был жив и отчаянно царапал собственное лицо, пытаясь ухватиться за торчащее из него стальное лезвие.
Где-то сзади раздался бодрый рев трубы, и земля под моими ногами задрожала!
Я упал на колени, и лихорадочно зашарил руками по земле, в поисках чего-нибудь, что могло сойти за оружие.
Кавалерия капитана Александера налетела как ураган! Темные силуэты скакунов с легкостью перепрыгивали через горы трупов, а сабли в руках всадников сверкали как молнии!
Врезавшись в плотную массу наступающей пехоты, кавалеристы разметали ее, как кучу палых листьев. Янки развернулись и побежали, преследуемые грохотом копыт и свистом сабель, рассекающих воздух и плоть с одинаковой легкостью.
«Тигры» медленно поднимались с земли. Раненных было много, одежда была разорвана в клочья, однако убитых было гораздо меньше, чем я ожидал!
— Подобрать оружие! — закричал у меня за спиной сержант Акерс. — Заряжай!
Я оглянулся, и увидел бравого ирландца стоящего над двумя мертвыми янки. В одной руке у него была сломанная сабля с золотой окровавленной кистью на витом шнурке, а второй рукой он зажимал вспоротый живот, из которого наружу торчали внутренности.
— Славная была драка! — Маленькая Птица подбежал ко мне, тяжело дыша. Он был перепачкан кровью с ног до головы. В каждой руке у него было по томагавку, а из одежды на нем остались лишь разорванные брюки да расшитая цветными бусами сумка на поясе.
Охнув, я схватился за промежность, однако мои страхи тут же улетучились, когда я обнаружил, что все мое хозяйство в целости и сохранности. Пуля лишь слегка задела внутреннюю сторону бедра, да разорвала брюки снизу доверху.
Глядя друг на друга, мы с Маленькой Птицей рассмеялись. Это был не веселый смех, мы просто радовались, что остались живы.
Вновь завыла труба, подавая на этот раз сигнал к отступлению. Я подобрал с земли облепленный грязью Спрингфилд, и сорвал с трупа янки патронную сумку и коробку с капсюлями. Маленькая Птица поспешно последовал моему примеру, закинув на спину три сумки и две винтовки.
Подхватив с обеих сторон раненного сержанта, мы стали осторожно спускаться по обратной стороне холма, скользя окровавленными мокасинами по сухой траве.
— Займите позицию за изгородью, на кукурузном поле! — приказал Акерс, булькая кровью, и тихо испустил дух. Его мозолистая рука, зажимающая рану в животе, бессильно повисла, и нам под ноги вывалились окровавленные внутренности.
— Крепкий мужик был этот Акерс! — с уважением присвистнул Маленькая Птица. — Прямо как мой старик!
Мы уложили тело бравого сержанта в тени у изгороди. Один из солдат заботливо подложил ему под голову скатанную куртку, а другой накрыл его трофейным одеялом.
«Тигры» один за другим ловко перепрыгивали через забор, занимая новую позицию. Завидев мертвого сержанта, они молча снимали с голов помятые шляпы, и что-то бормотали себе под нос, осеняя покойника крестным знамением.
— Что-то подмоги не видать! — пробурчал здоровяк ирландец, с рассеченной надвое верхней губой, сквозь которую были видны окровавленные зубы. — Так, глядишь, мы сами всю войну и выиграем!
— Жалко, только, что старик Акерс этого не увидит! — добавил кто-то. — Слава «Тиграм Уитта»!
«Тигры» одобрительно заревели, потрясая оружием.
С громким свистом и гиканьем на гребне холма появились всадники капитана Александера. Окровавленные сабли больше не сверкали на солнце, а сами кони и люди были с ног до головы заляпаны красной грязью.
Я сразу же узнал среди кавалеристов гигантскую фигуру Майора Уитта, его сапоги и перчатки тоже были забрызганы красным.
— Мы им славно всыпали, парни! — засмеялся майор, сдвигая шляпу на затылок и внимательно осматривая своих солдат. — Подкрепление уже в пути! Нужно еще хоть немного продержаться!
Кавалерия легко перемахнула через наши головы и скрылась в зарослях, оставив за собой лишь запах крови, да поломанные кукурузные стебли.
Пехотинцы проводили всадников завистливыми взглядами.
— Вот это я понимаю, — протянул какой-то коротышка, сжимающий в руках точильный камень и громадный зазубренный нож. — Не то, что мы, все время на своих двоих топаем!
Я осторожно опустился на землю и вытянул ноги.
— Дай-ка я гляну на твою царапину! — сказал Маленькая Птица, расстегивая сумку на поясе. — Сам знаешь, чем ближе рана к земле, тем легче в нее пробраться злым духам!
Маленьким ножичком он ловко срезал остатки штанины и осторожно вытер кровь тряпицей.
— Все не так страшно как кажется, — на закопченном лице моего друга появилась улыбка. — Я тебя живо заштопаю!
Огромные ручищи Маленькой Птицы двигались с поразительной ловкостью. Сразу было видно, что у сына целителя большой опыт в подобных операциях.
Высыпав на ладонь горсть черных изогнутых колючек, он уверенными движениями принялся скреплять края раны, одновременно жуя какие-то листья, которые тоже достал из поясной сумки.
Сплюнув густую темно-зеленую кашицу на рану, он осторожно размазал ее поверх пореза и туго перетянул широким кожаным лоскутом.
— Ну вот, успели вовремя! — по лицу Маленькой Птицы катились крупные капли пота, оставляя на грязном лице дорожки, похожие на боевую раскраску команчей.
Я посмотрел на глубокие порезы, покрывавшие руки и грудь Маленькой Птицы, но ни один из них не кровоточил.
— Это боевая магия! — мой друг важно надулся. — Меня этому отец научил на последнем Фестивале Сновидений. Еще немного, и я сам стану настоящим целителем!