Аббатиса Клод
Шрифт:
– Леди! – позвал он с носа корабля. Аббатиса оглянулась. – Вы знаете здешний язык?
Женщина смутилась и пожала плечами.
– Очень плохо, – ответила она.
– Здесь на побережье он несильно отличается от нашего, но дальше люди говорят совсем по-другому. Эта деревушка стоит в нескольких лье от порта Кале, и если вы поедите по берегу, то непременно попадете туда.
– Мне нужно обогнуть этот порт, – ответила аббатиса Клод.
– Тогда поднимитесь вон на тот холм, и с его высоты вы увидите дорогу. Она ведет до самого Парижа. Но если вам не надо туда, то по пути вы сможете узнать,
– В Руан? – переспросила аббатиса.
– Да, именно в Руан.
– Руан я уже знаю, – благодарственно кивнула женщина, и, обращаясь к своим спутникам, добавила. – Нам нужно добраться до того холма, в дорогу.
Она еще раз помахала на прощание рукой старику и, пришпорив своего коня, направилась по размытой дождем тропе.
Дорога, которую указал старый мореплаватель, была почти пустынна, но аббатиса не стала выжидать неприятностей, остановившись только один раз на отдых, она решила снять свои латы и переодеться в монашескую одежду.
– Если нам повстречаются вооруженные всадники, вы должны вести себя очень спокойно и предоставить всё мне. Никто из вас даже слова не может вымолвить на местном диалекте, а мне в одежде монахини больше поверят, чем вам, понятно, – учила она Бьюкененов. Мужчины молча слушали и сурово смотрели на приготовления аббатисы. Больше они ничем не могли ей помочь. Было решено, что аббатиса едет впереди повозки, за ней её личная охрана и в конце повозка с дарами для местной епархии. – Никто даже бровью не сможет повести без моего разрешения. Помните, от вашего поведения зависят наши жизни и не только наши.
Два дня пути прошли без происшествий. Им даже удалось заехать в одну деревню и пополнить запас питьевой воды. Еды припасено было достаточно, но аббатиса знала, что и эти припасы могут когда-нибудь закончиться. Поэтому при удобном случае она решила наведываться в деревеньки и покупать там хлеб и овощи. Ночлег искали в стороне от дороги, забираясь подальше в лес, чтобы костер посреди голого леса не привлекал шальных разбойников. В карауле были всю ночь по очереди, подбрасывая сухие ветки в прогоревший костер. Ночами случались сильные заморозки, и аббатиса временами просто не могла согреться, кутаясь в меховой плащ и грея руки возле костра.
– Сколько еще до Руана, миледи? – спросил её однажды Том.
– Думаю, дней пять или шесть. Нам нужно найти тот поворот, о котором говорил старик.
– А мы найдем его?
– Завтра я попытаюсь спросить о нем в первой деревне, что попадется нам на пути. А тебя что-то беспокоит, Том? Последнее время ты очень нервничаешь, – аббатиса тревожно посмотрела на своего слугу.
– Нет-нет, ничего не случилось, наверное, я просто мало сплю последнее время, – проговорил Том.
– Так иди и поспи. До рассвета еще далеко, а меня скоро сменит Эдвард. Иди, – приказала она слуге. Тот повиновался.
На следующий день, проехав ни одну деревеньку и постоялых дворов у дороги, аббатисе Клод так и не удалось узнать о злосчастном повороте на Руанскую дорогу. Жители деревень, завидя странную группу во главе с аббатисой, спешили укрыться в своих домах. Женщины выхватывали своих малышей с улицы и силком тащили их в укромное место. Это производило неприятное впечатление на путешественников.
– Они только по нашему внешнему виду определяют, что мы чужеземцы? – спросил он у аббатисы.
– Да, странно, конечно, – растерянно проговорила аббатиса Клод. – Я даже рта не успеваю открыть, а разговаривать мне уже не с кем. Что-то здесь не так.
– Не нравится мне все это, – тревожно заметил Том, подъезжая ближе к хозяйке на своей повозке. – Нас явно принимают за кого-то другого, кто наводит на здешних людей такой ужас и страх. Когда же будет поворот на Руан?
– Не знаю, – ответила аббатиса. – Амьен мы уже проехали, значит осталось еще немного…
Всадники въехали в небольшой редкий лес. Дорога через него была просто отвратительной: огромные колдобины, наезженная глубокая колея от подвод и телег, большие лужи, полные грязной жижи. В одной из таких луж и застряла повозка Тома. Но перед этим заднее колесо наехало на подводную кочку и, подскочив на ней всей своей тяжестью, повозка погрузилась в жижу ровно на половину колеса. Послышался неприятный треск. Это переломилась задняя ось. На Тома было больно смотреть. Он тихо выругался, спрыгнул с повозки, и его ноги по колено очутились в мокрой жиже.
Всадники остановились и стали наблюдать за его действиями. Том взял поводья в руки, и, управляя лошадьми, пытался приподнять зад повозки и вытолкать её из трясины. Но ему это было не по силам. Лошади не желали выбираться из лужи, а только топтались на одном месте. Тогда Том взобрался верхом на одну из лошадей и хорошенько пришпорил бедное животное грязными ногами. Лошадь недовольно заржала и вся напряглась, повозка медленно тронулась с места. Том не останавливался и продолжал помыкать лошадью. Повозка постепенно выбиралась из трясины. Съехав на обочину дороги, слуга спрыгнул с лошади и полез под повозку.
– Ну, что там, Том? – спросила аббатиса, подъезжая ближе.
– Её можно починить, – улыбнулся в ответ слуга. – На это уйдет немного времени. Можно нам сделать здесь привал?
– Нет, Том! Останавливаться на этой дороге посреди белого дня мы не можем, это очень опасно. Давайте переложим самое необходимое в дорожные тюки и подвесим их к седлам. Том, выпрягай лошадей из упряжки. На одной ты поедешь верхом, а другую мы сможем продать в Руане.
У слуги опустились и голова и плечи. Он весь как-то сник, чувствуя, что прощения уже не будет. К повозке подходили Билли и Кевин, Эдвард уже открывал покрывало из овечьих шкур, чтобы пересмотреть немногочисленные пожитки и провиант. Первым издал вопль Билли.
– Матерь Божья! Что же это?
Аббатиса спешилась и поспешила к повозке узнать, что там происходит. На самом дне под теплыми шкурами лежал юноша.
– Робин!? – вскричала аббатиса. От изумления у нее просто не было слов. Женщина так и осталась стоять с открытым ртом и вытаращенными глазами. Мальчишка вылез из своего укрытия и спрыгнул на землю, едва устояв на отекших ногах. Но это было еще не всё. С другого края повозки закачались бочонки с водой и корзины с припасами еды. Из-под них показалась девичья голова. Леди Мария услышала голос аббатисы и решила сама сдаться на милость хозяйки и выручить своего преданного друга.