Александровский cад
Шрифт:
– Дурак полосатый, – обругала она Шерхана и подняла мешочек.
Развязав бечевку, Лилька высыпала содержимое на ладонь, и ее брови медленно поползли вверх…
Полуторка с цыганами набрала скорость и выехала на ночной проспект. Вскоре за ней пристроился легковой автомобиль, появившийся из переулка. Так они двигались до самой Яузской набережной. Неожиданно шофер легкового автомобиля пошел на обгон и резко дал по тормозам. Грузовик попытался уйти от столкновения, но машину вынесло на парапет набережной. Последнее, что видел Аким и его спутники: сорванные балки ограждения и приближающуюся черную поверхность воды. В полете грузовик перевернулся, придавив собой людей, и, ударившись о воду, быстро ушел на дно. Легковушка постояла с минуту и двинулась дальше…
Глава 26
Лешка пришел домой и, не раздеваясь, лег на кровать. Он долго смотрел в потолок: сон никак не шел, мысли путались. Неожиданно во входную дверь постучали.
Казарин вскочил с кровати и открыл замок. Но надежда сменилась на его лице досадой. Вместо отца на пороге стоял Шапилин. Вид у него был встревоженный.
– Таня у тебя?
Лешка не сразу понял, о чем разговор. Петр Саввич вошел в комнату, огляделся и сел на стул.
– Танька пропала.
– Как пропала?
– Как-как, не пришла ночевать, и все! Ты-то должен знать, где она?
Лешка машинально опустился на кровать. До него только сейчас дошел смысл слов Шапилина.
– Ну… – Казарин замялся.
– Говори!
– Да я не знаю… Мы, как это сказать-то правильней, – того…
– Что «того»? Да не мычи ты, а говори нормально!
– Я и говорю: поссорились мы…
Петр Саввич обхватил голову руками.
– Хорошие дела…
– Да вы не волнуйтесь. Она, наверно, у подруги какой ночевать осталась. Здесь в Кремле.
Шапилин вскочил и зашагал по комнате.
– Да то-то и оно, что ее в Кремле нет… И вообще она всегда дома ночует!
Лешка погрузился в раздумье.
– Надо в милицию звонить.
Шапилин махнул рукой.
– Да я уже весь МУР на уши поставил… – Петр Саввич сел рядом с Лешкой на кровать. – Ты мне вот что скажи: куда она могла пойти? Какие у нее секретные дела?
Лешка пожал плечами.
– Да никаких… А вещи все на месте?
Шапилин недоуменно посмотрел на Казарина:
– Ты это о чем?
Лешка уточнил:
– Ее вещи на месте?
Петр Саввич задумался:
– А черт его знает. Я и не смотрел. А ты думаешь?…
– Я ничего не думаю. Пошли.
Лешка решительно встал и набросил на плечи отцовский пиджак.
В конце Цветного бульвара остановилась легковая машина. Три тени отделились от нее и направились к зданию цирка. Обойдя его с тыльной стороны, они ловко перебрались через забор. Просунутая в щель финка скинула внутреннюю щеколду ворот, и все трое проскользнули внутрь цирковых конюшен.
Через несколько минут тайные визитеры оказались в тускло освещенном коридоре, упирающемся в те самые артистические уборные, что занимали цыгане. Один из них тихо открыл отмычкой дверь, двое взялись в безопасных местах за клетку с тигром и с силой катнули ее к открытой комнате. Зверь вскочил и зарычал. Когда до двери оставалось не больше метра тот, кто работал отмычкой, резко распахнул дверцу клетки. Клетка с грохотом ударилась о стену и остановилась. Обезумевший тигр оскалился и прыгнул через открытую дверцу в комнату, в которой спали безмятежным сном цыгане…
В Танькиной комнате был идеальный порядок. Лешка прошелся от двери до окна, внимательно осматривая каждую мелочь. Петр Саввич тем временем рылся в шкафу с вещами.
– Вроде все на месте… Нет только синего платья, а так…
– А что на посту сказали? Как она была одета, что было в руках?
Шапилина, который и так был на взводе, вдруг прорвало:
– Cлушай, ты, Шерлок Холмс, не задавай дурацких вопросов! Что надо – я муровцам уже рассказал!
Но Лешка пропустил грубость мимо ушей.
– Петр Саввич, вы поймите, тут любая мелочь важна. – Он натянуто улыбнулся и повторил вопрос: – Как Таня была одета?
– Да «как-как»? Мне сказали – как обычно! Платье синее… Видимо, как раз, это… туфли белые… фотоаппарат, что я ей недавно подарил.
Казарин перестал осматривать вещи.
– Фотоаппарат? – переспросил он.
– Фотоаппарат, – удивленно повторил Петр Саввич.
Ни слова больше не говоря, Лешка ринулся в кладовку, в которой Танька организовала свою фотолабораторию.
Фотоувеличитель, ванночки с проявителем, банки с реактивами – все стояло на своих местах. И тут Лешкин взгляд привлекли фотографии, которые Танька повесила сушиться накануне. Он сорвал с веревки одну из них, и… его прошиб холодный пот. На этом снимке, как и на всех остальных, была циркачка Лиля, которая оживленно беседовала с ним, с Лешкой.
– Ну, чего ты там нашел?
Шапилин вошел в кладовку и тут же выхватил у Лешки фотографии.
– Кто это? Ты ее знаешь?
В этот момент Лешке предстояло принять решение: либо признаться, что парень на не очень четкой фотографии – это он и есть и тем самым обрубить надежду спасти отца. Либо промолчать и разобраться во всем самому. Почему? Он не был уверен, что Петр Саввич сделает все как нужно и не наломает при этом дров. Конечно, Лешка понимал, что с Таней произошло что-то неладное. Но и судьба его отца висела на волоске.
– Ты знаешь ее? – настойчиво повторил свой вопрос Шапилин.
Казарин медлил с ответом. В это время в гостиной зазвонил телефон, и Петр Саввич бросился к аппарату.
Лешка остался один. Он еще раз взглянул на фотографии, положил всю стопку в ящик, один снимок сунул в нагрудный карман и вышел в коридор.
– Из МУРа звонили. – Шапилин метался по квартире, взволнованно бормоча себе под нос. – Я сейчас прямо туда… – Он вспомнил про снимки. – А фотографии очень важны в этом деле. Очень важны. Это просто здорово, что не забыли про фотоаппарат.