Альфа Центавра
Шрифт:
— Мы за тобой пришли, мил человек. — И даже не очень громко, а так это ласково:
— Собирайся.
— Куды?
— Так, а куда еще, как не на тот свет, ибо мы оттудова.
— Черти, что ли?
— Естественно. Он испугался, но не Щепка уже продолжительное время закованная без рта и рук. Но теперь она окровавленной пяткой ударила по мордасам обеим — они ведь женского рода — чертям, как и выразилась фигурально:
— Получите, черти по рылам. — Одному, а потом, не опуская ногу — другому. Далее, эти четверо тоже принимают участие в атаке на Царицын.
Почему на город соглашается идти Щепка?
— Ладно, ладно, — выставил вперед руку Парик, — мы сразу не поняли, в чем здесь дело.
— А в чем здесь дело? — спросила Щепка, отплюнув, висящую у губ ленту.
— Он поймал козу, и не захотел делиться, — сказал Буди.
— А коза кто? — спросил Щепка, опять немного поплевавшись.
— Ми… мы нэ… не можем ответить, — наконец родил Буди, посовещавшись с Пархоменко.
— Я могу ответить? — Вара обратился к Щепке.
— Мо… мозесь, и да, отклей ленту до конца, и развяжи мне сначала руки, а то я думаю, они затекли, ибо узе их не чувствую. Пока развязывал Щепку он обратился одновременно и к ребятам-демократам:
— Сколько дадите, если я улажу ваш конфликт с лэди?
— У нас ничего нет, — быстро ответил Буди.
— Есть, есть, — немного подумав сказал Пар, — зачем обманываешь хорошего человека, он же чувствует запах спирта. Чувствуешь? — Пархоменко шлепнул Вару по плечу.
— Нет.
— Налей ему, — сказал Буди, — пусть будет нашим проводником в этом мире больших неожиданностей. И налили. Куда? Прямо в ладонь, немного. И вовремя, потому что Вара начал этим спиртом мыть ноги Щепке. Она немного поорала и счастливо успокоилась. Все были рады. Но не долго, ибо дама сказала:
— Вы за Зеленых али за Белых? Практически все задумались, в том смысле, что Вара посчитал себя не обязанным, так как заслужил прощение не только за омовение ног Щепки, и освобождение ее рук, но и в память о том, что:
— Когда-то они вместе служили. Правда тут же забеспокоился, потому что к ужасу своем понял:
— Не помнит на кого они хотели наехать в броневике, на этих, или на:
— Тех?
— Ты чё? — Щепка взяла Вару за кончик носа, и поводила им легонько туда-сюда. — Забыл за кого я?
— Да ты что?!
— Помнишь, тогда скажи, а то я сама забыла. Честно.
— Мы идем на Царицын, — ляпнул Буди, и сам понял, что лучше было сначала подождать, пока скажет Пархоменко, ибо он-то, да, шел на Царицын, но только для того, чтобы сдаться в его цепкие лапы. — Впрочем, я шел туда добровольно-принудительно, как человек, не способный самостоятельно переплыть такую широкую и глубокую реку, как Волга.
— Прекрасно, — сказала Щепка, — среди нас есть хоть один, который знает, чего хочет. Я, между прочим, тоже думаю пойти на…
— Мы з вами, — процитировал кого-то Пархоменко, правда не подумавши, так как боялся, что ему так и не дадут слова сказать, а в результате он окажется в обозе этой армии. В том смысле, то на нем и поедут, а он уж определил в эти роли друга Буди.
— Что значит з-з-з? — привязалась Щепка. — Ви иносранные шпиёны?
— Не обращайте внимания, леди, — как ее личный секретарь влез Вара, — он пошутил.
— Шутки кончены! — рявкнула Щепка, — мы идем на Вы. Ты будешь моей лошадью, — и дала саечку Пархоменко. А ведь только что не могла и пошевелить этими ручонками. Дай только человеку повластвовать, и руки тут же оживают сами. Зачем? Ибо теперь они должны командовать.
— Прощеньица просим, дорогая синьора, — сказал Парик, — но я продал свою упряжь. Мы все можем поехать на моем тяжеловозе Буди.
— Поехать, конечно, можно, взмолился конно-армеец, но мы — как я понял — воевать собрались, верна? Паэтаму.
— Па-э-э-та-му-му-у, — передразнила его Щепка, — а я тебя предупреждала: прекрати нести эту околесицу, или нет? Паэтаму-му будете моими пленниками.
— А хо-хо не хо-хо? — огрызнулся Пархоменко.
— Да, между прочим, мы сильнее, — сказал Буди.
— Вы лошадники не понимаете, что сами по себе мы не можем напугать и взять город Царицын.
— Почему?
— Просто потому, что он неприступен?
— Они над нами смеются, — обратился Вара к еще не пришедшей в себя Щепке.
— У нас Шекспир есть?
— Шекспир? — переспросил Пархоменко, — нет. Спирт есть, а закуски нэма, как Шекспиру.
— Не говори, чего не знаешь, — сказал Буди, — может оказаться, за закуска и Шекспир — это одно и тоже.
— Да, есть люди, которые и музыку считают вкусной, — сказал Вара.
— Один парень, или одна девушка — сейчас не помню точно — мне рассказывал, что вместо ужина для похудения они пели песню:
— Протрубили трубачи тревогу, всем по форме к бою снаряжен собирался в дальнюю доро-о-о-гу-у броневой ударный батальон-н.
— Хорошо, я тебя поняла, — сказала Щепка, — нам нужна тяжелая бронированная техника, а не эти лошади-пердешади.
— Некоторые могут обидеться, — сказал Буди.
— Ты успел пукнуть? — Пархоменко ласково погладил своего коня по голове.
Если кто не помнит, то люди тогда могли — а может эта способность проявилась у них с прилетом инопланетян, хотя вряд ли, потому что говорят:
— И раньше так было, — ходить со своим лицом, но тело у них было, как тело их любимой лошади. Не все, разумеется, только избранные, как они сами считали. Но другие смеялись, по крайне мере, относились недоверчиво к таким сказкам, ибо были уверены:
— Это не что иное, как:
— Атавизмус, — по просто-деревенски:
— Ата-визм. Буди считал: