Альфа Центавра
Шрифт:
— Пусть. — Пусть атавизмус, и даже просто атавизм, потому что, если я чего решил, то:
— Хочу быть лошадью и всё тут. И даже согласился назло всем быть запряженным тройкой таких отъявленных мушкетеров, какими были Щепка, Пархоменко и Вара — водитель стрелок броневика, и не только. Пахоменко тоже обладал такой антикиннерской способностью:
— Становится лошадью со своей собственной головой, а не наоборот, но как известно, пропил свою упряжь. — Пусть не пропил, а просто выменял на четверть самогона, даже вообще чистого спирта — скорей всего медицинского, по крайней мере, все себя этим успокаивали, пока его пили, ибо лучше сдохнуть от чистого медицинского, чем от какого-нибудь самопала:
— По крайней мере, при жизни не будете мучиться. — А после? А после:
— Авось там будет Всё Равно? — Да будет, будет, конечно. Ибо:
— Не может везде быть плохо.
— Поехали? — спросил он.
— Ес-с-сс!
— Но я должен знать, — сказал Буди, за кого мы. И знаете почему?
Иначе я завезу вас к черту на куличики, а там нас грохнут.
— Он прав, — сказал Пархоменко, — и я бы хотел знать.
— Что, куда? Куда в случае чего отступать?
— Мы отступать не будем, — поддержал — как он считал уже — боевую подругу Вара.
— Друзья мои, спасшие меня из плена веревок и клейких лент, можно сказать, из вечной тьмы кромешной! Не могу сказать о полной ясности моего разума, скорее всего, замутненного, или наоборот, просветленного прилетом инопланетян, ибо ясно чувствую раздвоение не только души и тела, но и отдельно души, и отдельно тела. Прости меня, Господи, чего я сказала? Но! как говорится:
— Против правды не пойдешь, — ибо лучше обмануть другого, чем саму себя. Прошу высказаться в прениях.
— Я, эта, хочу вас спросить пристрастно, — сказал Вара, и поправил надежный замок спортивного костюма, доставшегося ему — как он надеялся — от дележки субсидии, посланной в Царицын, инопланетянами с Альфы Центавры, еще когда их здесь самих не было и в помине, а так только для потенциального задабривания:
— Вы за кого, за Белых, или за Зеленых?
— Спасибо за вопрос, ибо в нем скрыт правильный ответ, которого я не знала раньше, мой старый друг. Итак, ты потрогал с любовью замок спортивного костюма Монтана, а их раздавали в Царицыне — вывод:
— Ты из Царицына. А так как ты помнишь меня, как командира ударного батальона, то были мы:
— Вместе! — Значит, мы за Царицын, а кто там, спрашивается?
— Кто? Кто? — так это мяукнули Парик и Буди, хотя были далеко не податливыми котятами, а леопардами в атаке, просто железная логика этой серебряной леди привела их в легкое замешательство.
— Вот и я говорю: кто?
— Не-из-ве-ст-но, — подал свой имеющий право голос Буди.
— Следовательно, мы должны провести атаку боем, — расплылся в улыбке Пархоменко.
— У нас нет другого выбора, друзья мои, — сказала Щепка, и добавила: — Только не атаку боем, а:
— Разведку боем. — Для этого мы должны взять в качестве языка какой-нибудь танк или броневик. Почему не простого заблудившего путника, спрашивается? Ответ:
— Он может и сам не знать, куда и откуда идет.
— Как и мы сейчас, — сказал Вара. И добавил: — Хотя я, кажется, шел в Царицын, когда нашел тебя в яме.
— Хватит об этом: нашел, пришел, зашел, может еще скажешь: трахнул, пока я спала?
— Надо подумать, — ответил упрямый, как осел Вара. Впрочем, другие были не лучше.
— Ну, что ты обиделся, милый? — пожурила его Щепка, — ибо, да, шел ты в Царицын, но неизвестно зачем шел:
— Может сдаться на милость победителей, а может взять его? — Как вы считаете, дорогие друзья, мог один усатый Вара взять Царицын?
Глава 37
— Не мог, — ответили все.
— Я не усатый, — ответил сам Вара. — Это вон тот гусь, — он показал на Буди, — усатый таракан. — На эту тираду Буди ответил:
— Вы еще не видели тараканов — призраков доисторического времени — сущие динозавры.
— Нет, нет, — подтвердила его слова Щепка, — без разведки боем ничего неизвестно, я вам точно говорю:
— Иду на Царицын, а моя партийность в душе Бе-лая-я!
— Дак-к, — чё-то вроде понял и хотел сказать Пархоменко, — не смог, ибо:
— Понял-то — понял, но на пальцах даже со словами это не показать. А всё просто так-то:
— Или вы идете вперед для того, чтобы взять Царицын, или:
— Войти в него, как его заблудившиеся дети.
Они увидели танк, но решили брать броневик.
— Вы поняли почему? — спросила Щепка. — Его можно незаметно отсечь от танка — это во-первых, а во-вторых, я можно сказать, родилась в броневике.
— Как я, — сказал Вара.
— Скажи еще, что мы братья.
— Брать и сестра, — поправил Пархоменко.
— Без разницы. Главное, что при нападении на танк, мы можем попасть под огонь броневика.
— Стратегия, — восхищенно сказал Парик. И добавил: — Только получается, что мы уже воюем на стороне Царицына.
— Почему?
— Потому что они идут на Царицын, а мы их берем в клещи.
— Это еще неизвестно, пока мы не допросили языка, — сказал Буди.
— Может они возвращаются после рейда в тыл врага.
— Тоже логично, — сказала Щепка. — Но, как говорила моя подруга Коллонтай при виде двоих сразу:
— Не будем заморачиваться.
Сонька увидела через перископ танка, что на нее идет эскадрон во главе с Котовским, которого она знала практически с детства.
— Вот скотобаза, что делать? — Она дала предупредительную очередь, с ее точки зрения означавшую:
— Я Звезда, я Звезда, ответьте на мой призыв положительно. Пли-из! Котовский ничего не понял, он посчитал, что танкист пристреливается, и продолжал скакать во весь опор в надежде, что у танка раньше кончатся патроны, чем убьют всех, а если всех не убьют, то его тем более, ибо он так и называл себя: