Английские письма или история кавалера Грандисона
Шрифт:
Теперь теб не безъизвстно, дражайшей мой Докторъ, какія были мои упражненія сего вечера. Мн кажется, что я не на худое употребилъ сіе время моей жизни.
Я не знаю, любезная Люція, что ты подумаешь, прочитавъ сіе письмо. Но ты не должна требовать отъ меня отчета въ томъ дйствіи, кое оно произвело надъ моимъ сердцемъ.
Мн должно было бы прежде сказать теб, что сего дня постилъ меня Г. Динъ, любезной мой крестной отецъ. Онъ пришелъ къ намъ отобдать желая сего вечера возвратиться въ Лондонъ. Госпожи, Милордъ Л… и Докторъ Барлетъ весьма были довольны симъ посщеніемъ. Впрочемъ удовольствіе оказанное мн имъ смшано было съ прискорбіемъ. Крестной мой отецъ отведши меня къ сторон съ великимъ усиліемъ понуждалъ меня удовлетворить его любопытство. Я никогда въ немъ столько онаго не видала для распознанія внутренностей моего сердца. Но онъ долженъ почитать себя довольнымъ моею откровенностію. Я никогда бы себ не простила, естьлибъ хотя нчто утаила отъ такого друга, коимъ я чрезвычайно обязана. Однако я имла не мало труда удовольствовать оное.
Онъ сказалъ, что я гораздо стала худощаве и блдне
Но что ты о ней думаешь, дражайшая Люція? Г. Динъ думаетъ, что Миссъ Жервинсъ заражена нжною страстію къ своему опекуну. Боже да сохранитъ ее отъ того! Я уврена что любовь можетъ быть воспламенилась въ ней при ея рожденіи: но какія же будутъ слезы невинной и безопытной двицы? О любезная Емилія! удаляйся отъ такой страсти, которая составитъ твое нещастіе и не увеличивай прискорбій такого человка, которой желалъ бы сдлать всхъ благополучными и которой не смотря на то въ состояніи составить благополучіе токмо одной женщин. Но Геріетта Биронъ, подающая совтъ сей не должна ли принять для самой себя такую предосторожность? По истинн она не будетъ тогда недоврятся себ, чтобъ онъ имлъ другія обязательства. Да охладитъ смерть мое сердце прежде, нежели я учинюсь самомалйшею причиною смущенія души его! Хотя его сестры проникли въ мою внутренность; но я еще ласкаюсь что самъ онъ ни мало не примтилъ той побды, которою восторжествовалъ надъ моею душею. Дай Боже, чтобъ онъ никогда того не зналъ, естьли сіе знаніе въ состояніи произвесть въ немъ хотя малйшее безпокойство!
Но, скажи мн, любезная моя Люція, не стыдишься ли ты за меня читая послднюю сію страницу? Конечно ты должна стыдиться; я сама красню перечитывая оную. Я ни за что не соглашусь въ семъ письм приложить свое имя.
ПИСЬМО XLVIII.
18 Марта.
Я посылаю вамъ, сударыня, общанную мною выписку о первыхъ моихъ повствованіяхъ. Я просилъ своего племянника оныя переписать, дабы скоре удовлетворитъ вашей нетерпливости, употребя на оное нсколько боле времени и бы могъ сіе чтеніе учинитъ для васъ гораздо забавне; но вы мн сказали, что будете довольны и простымъ писаніемъ. Повинуяся вамъ, сударыня, я полагаюсъ на вашу благосклонность.
Докторъ Барлетъ отправился изъ Англіи съ нкоторымъ молодымъ человкомъ знатнаго достоинства, которой препорученъ былъ его смотрнію и коему онъ желаетъ датъ имя Г. Лолимера, умалчивая о дйствительномъ его имени. Сей господинъ имлъ совершенно противное свойство Кавалера Грандиссона и не токмо былъ весьма грубъ и упрямъ, но горячъ и злобенъ и имлъ склонности исполненныя подлостію и пороками. Докторъ съ великою неохотою принялъ подъ свое смотреніе такого воспитанника, коего худое свойство ему было не безъизвстно: но онъ склонился на прозьбы его родителя, которой побудилъ его къ тому по Христіянской любви и тою торжественною клятвою, которую тотъ молодой человкъ учинилъ, чтобъ вести себя гораздо лучше, тмъ боле что въ немъ до того еще времени усмотрено, что никто не имлъ надъ нимъ столько вліянія, сколько Докторъ Барлетъ.
Они находилисъ уже въ Турин, когда Кавалеръ Грандиссонъ, препроводя нсколько мсяцовъ во Франціи прибылъ въ первый разъ въ сей городъ! Ему было около осьмнадсяти лтъ. Онъ столько же былъ щастливъ своимъ надзирателемъ, сколько, Докторъ Барлетъ воспитанникомъ, хотя и получилъ онаго отъ Милорда В… своего дяди. Въ теченіе нсколькихъ дней легко можно было примтитъ при всякомъ мст, что Г. Крезеръ и молодой Кавалеръ отправляли должностъ другъ друга, то есть, что молодой Кавалеръ долженъ былъ употреблятъ все свое благоразуміе, дабы воспротивляться худымъ примрамъ сего пороками зараженнаго человка, которой всячески старался внушишъ въ него склонностъ къ распутству, въ томъ намреніи дабы избавиться, чтобъ онъ не извстилъ кого о его нераденіи, или для того чтобъ не жаловался на него своему родителю. Кавалеръ Грандиссонъ свелъ тсную дружбу съ Докторомъ Барлетомъ, а Г. Крезеръ учинилъ то же съ Г. Лоримеромъ. Добродтелъ и порокъ оказали всю свою власть, сдлавъ сіи два союза.
Крезеръ и Лоримеръ никогда другъ друга не покидали, не взирая на т усилія, кои Докторъ безпрестанно прилагалъ, дабы ихъ разлучать. Они вдалисъ во многія неистовства, изъ коихъ одно столько надлало шуму, что подвергнуло ихъ правосудію. Лоримеръ не иначе избжалъ наказанія какъ деньгами, между тмъ какъ Крезеръ сыскавъ средство уйти, убжалъ въ Римъ, откуда писалъ своему питомцу, чтобъ къ нему халъ. Кавалеръ употребилъ сей случай въ пользу, такъ какъ и прежде ему угрожалъ нсколько разъ, чтобъ увдомитъ о томъ своего родителя, и испроситъ у него другаго надзирателя, или позволенія возвратиться въ Англію и дожидаться тамъ, пока онъ сыщетъ лучшаго. Между тмъ онъ просилъ Доктора подаватъ ему свои извстія и наставленія. На что родитель его не замедлилъ ему отвтствовать объяснясь что слыша о его благоразуміи, позволяетъ ему избратъ себ товарища, но что не дастъ ему другаго надзирателя, кром собственной его кротости. Тогда молодой Кавалеръ надясъ на свою кротость, составляющую украшеніе его свойства, просилъ съ гораздо большимъ усиліемъ нежели прежде совтовъ у Доктора, и когда они принуждены были разлучишься, то заключили вести такую переписку, которая единою смертію могла бы токмо прекратиться.
Кавалеръ предлагалъ вс свои намренія Доктору на рассмотреніе, а часто по своей скромности и порядокъ своихъ упражненій и путешествій; но сія переписка не долго продолжалась, когда Докторъ объявилъ ему, что весьма уже безполезно подаватъ ему впредъ свои совты, тмъ боле что отсрочка бываетъ иногда полезна изящнымъ свойствамъ; не взирая на то онъ не мене его просилъ извщатъ его о своихъ предпріятіяхъ и о всемъ,что съ нимъ не случится важнаго; выключая того удовольствія, кое онъ чувствовалъ получа сіе засвидтельствованіе довренности и дружбы, онъ надялся найти въ томъ такіе примры, кои произвели бы можетъ быть боле впечатлнія нежели вс ево наставленія, надъ сердцемъ и разумомъ нещастнаго Лоримера.
Между темъ, какъ Докторъ остановленъ былъ противъ своей воли своимъ воспитанникомъ въ нкоторыхъ городахъ Ломбардіи, то Кавалеръ объхалъ почти всю Европу, не преставая длатъ такія наблюденія; кои весьма были превосходны по его лтамъ. Въ то время Лоримеръ вдавшисъ въ самыя безчиннйшія увеселенія приходилъ въ каждомъ город въ такое забвеніе, какъ будто бы никогда не надлежало ему оставлятъ онаго. Докторъ, проникши въ презрительныя его желанія, не хотлъ и смотртъ на таковыя отсрочки, дабы препроводитъ масленицу въ Венеціи, коей онъ еще боле страшился, но его питомецъ подозрвая его намренія ушелъ тайнымъ образомъ и явился въ семъ город во время открытія торжествъ. Докторъ находясъ принужденнымъ за нимъ слдовать по прибытіи своемъ освдомился, что онъ весьма уже тамъ отличился своими неистовствами. Тщетно старался онъ привести его на путь истинны, по примру Кавалера Грандиссона, письма, кои онъ ему читалъ въ семъ намреніи, произвели надъ нимъ токмо подлое и безстыдное дйствіе, коихъ слдствія подвергали жизнь надзирателя самой величайшей опасности.
Въ одно время, Лоримеръ пожелалъ оставить у себя одно изъ оныхъ, которое содержало въ себ разныя наблюденія, подъ видомъ будто хочетъ ихъ паки прочесть; онъ тотчасъ переписалъ его и отослалъ къ своему родителю, которой часто отъ него требовалъ нкоего знака плодовъ отъ своихъ путешествіи, Докторъ приведенъ былъ въ чрезвычайное удивленіе получа родительскія благодарности за успхи его сына съ нкою укоризною за т жалобы, кои онъ иногда приносилъ за его упрямство.,,Я съ трудомъ могу поврить, писалъ къ нему сей легковрный отецъ, чтобъ мой сынъ не былъ ни къ чему способенъ. Я ясно усматриваю, что иметъ токмо несовершенное прилжаніе.,, А дабы его ободрить, то онъ приказалъ усугубитъ ему пенсію. Г. Барлетъ проникъ отчасти въ истинну и безъ всякаго затрудненія принудилъ своего питомца признаться въ той хитрости, коею онъ тщеславился, обманувъ своего отца. Справедливое сумнніе заставило Доктора тотчасъ отписать въ Лондонъ дабы избавить родителя отъ издержки противной истиннымъ его намреніямъ. Лоримеръ пришедши въ чрезвычайную ярость отъ того, что онъ называлъ измною, изыскивалъ случая отомстить. Онъ соединился съ одною распутною женщиною, которая славясь гибелью двадсяти молодыхъ путешественниковъ и поймавъ его въ свои сти, раздражилась противъ Доктора, которой всячески старался прервать сіе знакомство. Между многими изобртеніями, кои она ему предлагала, избралъ онъ ту хитрость, чтобъ подкупить одного фискала, которой бы донесъ на Доктора, будто онъ поносилъ Венеціанское правленіе. За сіе преступленіе положено было жестокое наказаніе въ сей безпокойной Республик. Городъ Венеція почти весь наполненъ таковыми фискалами, коихъ единая должность состоитъ въ томъ, дабы подслушивать рчи иностранцовъ. Г. Барлетъ былъ задержанъ совершенно не зная откуда происходилъ сей ударъ. Однако одинъ изъ трехъ инквизиторовъ составляющихъ тамошній страшный судъ столько былъ проницателенъ, что разговаривая съ нимъ нсколько минутъ ясно усмотрлъ его невинность и приказалъ выпустить. Онъ ни мало не подозрвая въ томъ своего питомца и имя множество другихъ прискорбій, кои казались ему неизбжны принудили его помышлять о оставленіи своей должности. Онъ писалъ въ Англію прося себ увольненія какъ величайшей какой милости. Но родитель приходя въ великое смущеніе поступками своего сына увщевалъ его взять терпніе и препоручилъ ему имть надъ нимъ всю родительскую власть. Сей господинъ весьма былъ свдущъ въ Греческой и Римской Исторіи. Онъ чрезвычайно желалъ, чтобъ его сынъ осмотрлъ славныя мста древней Греціи, коей великолпію онъ многократно удивлялся читая книги. Докторъ не безъ чрезвычайнаго затрудненія принудилъ своего питомца оставить Венецію, гд онъ единственно утопалъ въ удовольствіяхъ съ безчестною своею любовницею.