Аритмия
Шрифт:
— Чушь не неси…
— Но я вообще-то для себя на будущее коны пробиваю.
— Ну что за выражения, Оксаночка! — мягко журит дочку Анатолий Ефремович.
— Совсем уже! Понасмотрятся этих своих тиктоков! — причитает его жена. — Интернет от лукавого! Всю дрянь в себя дети впитывают! Верно, Толя?
— Верно, моя птичка, — поддакивает тот.
— Жениха богатого ей подавай. Что на уме вообще? — возмущается она громко.
— Не смейте осуждать меня! — дерзит девчонка. — Я просто хочу вылезти
Фразу про болото в первый день знакомства бросила и наша Инга.
— Оксан… — осторожно вмешиваюсь я. — Разве обязательно стремиться к тому, чтобы удачно выйти замуж? Ты ведь можешь отучиться, устроиться на престижную работу и ни от кого не зависеть, — объясняю я ей. — Это же гораздо круче.
— Правильные вещи Дарина говорит! — активно поддерживает меня ее мать. — Толя! Ну хоть слово скажи!
— Верно-верно, — кивает он, будто китайский болванчик.
— Ну… Рядом с электриком только на саму себя и остается рассчитывать, — бросает маленькая язва.
Сережа моментом бледнеет. Кусок пирога зависает в воздухе, так и не добравшись до его рта.
— Зачем ты так, Оксан… У тебя замечательный брат.
— Так я и не спорю, но речь-то о деньгах, — невозмутимо заявляет она. — Которых у него толком нет и не предвидится.
— Не деньги делают нас счастливыми. Вырастешь, поймешь, — уверяю я.
— Я бы поспорила с этим утверждением, Даш. Его ведь придумали те, у кого этих самых денег никогда не было.
— Телефон сюда, — строго командует глава семьи, Нонна Григорьевна.
— Не ну за что!
— За то, что голова не тем забита! И за то, что хватает наглости дурно высказываться о своем брате! Что о тебе подумает наша гостья?!
— Ой, да ладно! — отмахивается она. — Все равно скоро сбежит от вас, как Ирка.
— Вон из-за стола! Марш к себе! — кричит на нее мать.
— Аллилуйя! — девчонка поднимается со своего стула и удаляется, вздернув кверху нос.
Так моего Лешку напоминает.
— Посмотрите на нее! Жениха ей захотелось богатого!
— Нонночка, тише, успокойся. Ты же знаешь, нервные клетки не восстанавливаются! — гладит ее по спине Анатолий Ефремович.
— От рук отбилась совершенно! — причитает женщина. — Ты уж нас, ради бога, прости, Дарина. Оксанка — сложный экземпляр. Это с Сереженькой трудностей не возникало, рос идеальным ребенком, а тут… полный букет.
— Ничего, я понимаю, у меня ведь есть младший брат. И он тоже с характером.
— Что за поколение потребителей…
— Не злись, Нонночка. Возраст у Оксаночки такой — трудный!
— Давай теперь все будем этим трудным возрастом оправдывать и прикрывать! — хватается за сердце.
Эх… Все это я уже где-то видела.
— Проблема на проблеме! И только
— Что опять? — наконец подает голос Сережа.
— Целовалась с Петровым на крыльце! — рассказывает нехотя.
— Совсем стыд потеряла? — хмурится он.
— Вот и я о том!
— Ну так ваша вина, — заявляет Матвеев. — Мать, ну ты же учитель! А в голову заложить ей правильные установки так и не смогла.
— А не закладываются! — разводит она руками в ответ.
— Сереж, родители не всегда виноваты в поступках своих детей, — робко вмешиваюсь я.
— Всегда, Дарина! — стоит на своем.
— Я так не считаю.
— Оксана только и делает, что нас позорит. Матери уже перед коллегами неудобно. Представь, что за спиной говорят!
— Да что бы ни говорили. Это прежде всего твоя сестра.
Во мне сейчас кипит собственная обида, но все же…
— И что? — сводит брови на переносице. — Предлагаешь закрывать глаза на ее аморальное поведение?
— Ты не так меня понял. Я про то, что Оксана всегда должна чувствовать поддержку своей семьи. Что бы не случилось. Каждый имеет право на ошибку.
— Сегодня она целуется, а завтра ляжет под кого-нибудь! — сердится он, и я закрываю рот, ощущая, как предательски вспыхивают уши. — Кому потом испорченная будет нужна?
«Испорченная».
— Я не целовалась с Петровым! Это он меня поцеловал! — оправдываясь, кричит из коридора Оксана.
— Еще и подслушиваешь! — взрывается Нонна Григорьевна.
— Потому что тебе наврали! А ты привыкла верить кому угодно, но не мне!
— Вот видишь, — вскидываю бровь. — Может, все совсем не так, как кажется на первый взгляд.
— Мне странно, что ты ее защищаешь! — на лице Сергея отражается явное недовольство.
— Я не защищаю. Просто считаю, что не следует отворачиваться от девочки, так вы рискуете потерять ее насовсем, — собственные слова отзываются болью в груди. — Обозлится. Закроется. Начнет делать все наперекор.
— Ну и дура значит, — звучит равнодушно.
— Если оступится, отвернешься от нее? — задаю прямой вопрос в лоб.
— А не надо оступаться и проверять! — повышает голос Сергей. Что вообще-то для него нехарактерно…
— Давайте прекратим этот спор. Не будем портить прекрасный вечер. Дариночка, ты лучше о своей семье расскажи.
Как-то абсолютно нет желания.
— Мама и папа живут в Новосибирске. Отец работает на заводе, мама ухаживает за бабушкой. Особо нечего рассказывать… Обычная семья.
— Так хотелось бы познакомиться с твоими родителями. Выразить им свое восхищение. Такую девочку вырастили для нашего Сережи! Умную, порядочную, искреннюю! — рассыпается в комплиментах мать Сергея.
— Вы ведь меня совсем не знаете…