Бархатный дьявол
Шрифт:
— Максим планировал то же самое.
— Он спросил меня, Исаак. Ты никогда этого не делал.
— Нет, — рычит он. — Я никогда не прошу того, чего хочу.
— Конечно, нет. Потому что, если ты спросишь, всегда есть вероятность, что тебе откажут.
— Ты не должна связываться с Максимом, — говорит он вместо того, чтобы спорить дальше. Его голос низкий со смертельной командой. — Никогда.
— Я заслуживаю права на какое-то закрытие.
— Я могу дать тебе все, что тебе нужно.
— Ты думаешь,
Его глаза опасно сверкают. И при этом виде я чувствую поток силы, который я чувствовала или имела раньше.
Он ревнует.
Завидует тому, что я могу чувствовать к его двоюродному брату.
Завидует чему-то, что не может заявить как свое силой.
— Он тебе не чертов жених, — рычит он.
— Я слышала твою версию событий. Я заслуживаю права услышать его версию.
Его челюсть образует твердую квадратную линию. Вена на его лбу хаотично подергивается.
Здесь я дергаю за опасную нить, но я нахожусь на пике его реакции. Мне нравится видеть, как он проигрывает. И да, маленькая, мелкая часть меня наслаждается тем фактом, что он сходит с ума от мысли, что я требую поговорить с другим мужчиной.
— Моя версия — единственная, которая имеет значение.
— Ты ревнуешь, — снова обвиняю я. — Просто ревнивый школьный хулиган.
Я хочу больше его ярости. Больше его зависти. Я вижу по его лицу, что он вот-вот скажет именно это, но тут же останавливается.
Мгновенно ярость исчезает за его ледяными голубыми глазами. Его плечи расправляются. Его челюсть разжимается.
И я сожалею о своем решении подтолкнуть его. Потому что по сравнению с его яростью… Что бы ни случилось дальше, будет намного, намного хуже.
— Я уже говорил тебе, — спокойно говорит он. — Я не завидую Максиму. У меня нет причин быть. Хочешь знать, почему?
Я игнорирую риторический вопрос, поскольку он смотрит на меня, как хищник, преследующий свою добычу.
— Потому что я могу заставить тебя забыть его имя ровно за двадцать секунд.
— И как ты предлагаешь это сделать? — Я говорю. Это должно быть насмешкой, но мой голос срывается как раз в неподходящий момент. В этой трещине Исаак видит все, что ищет.
И он прыгает на него, как на смертельный удар.
Его губы опускаются на мои. Его грудь прижимает меня к стене, а руки скользят по моим запястьям и прижимают их к бокам.
У меня кружится голова, и я почти чувствую, как аргументы вылетают из моей головы один за другим, как костяшки домино.
Его губы раздвигают мои, и я чувствую его горячее дыхание за мгновение до того, как хватаю его язык.
Мой стон словно застрял между сердцем и горлом.
Поцелуй обжигает. Но это такой мягкий, ноющий ожог, которого вы жаждете после нескольких часов, проведенных на улице на
Это такой ожог, который согревает вас изнутри и напоминает вам, что надежда подобна растопке. Достаточно небольшой искры, чтобы разгореться бушующее пламя.
Я не готова к тому, что поцелуй закончится, когда это произойдет. Поэтому, когда Исаак отрывается, мои губы следуют за ним.
Его голубые глаза напряжены, но самодовольство в них предупреждает меня, что он точно знает, какую победу я ему отдала.
— Как его зовут?
Я хмурюсь. О чем он говорит?
Исаак улыбается. Это медленная, высокомерная полуухмылка, которую я до сих пор помню с нашей первой встречи. Шесть лет спустя жар, который он посылает между моими бедрами, остается точно таким же.
— Камила, — твердо повторяет он. — Как его зовут?
— Я не… я… — я пытаюсь схватиться за нитки нашего разговора, как раз перед тем, как он поцеловал меня. Но мой мозг не будет сотрудничать. Мои губы дрожат.
Он кивает, довольный. Затем он наклоняется вперед, прикасается губами к моему уху и шепчет: — Я же говорил, что могу заставить тебя забыть об этом.
Он отпускает меня и отступает назад. Холодный воздух вновь устремляется между нами.
Он просачивается под мою кожу. Вонзается в мои кости. Заставляет меня снова жаждать его огня.
— Я же говорил тебе, Камила: я тебя знаю. Никогда не забуду.
Затем он выходит из комнаты. Я остаюсь там, прислонившись к стене, обмякший и задыхающийся.
Мои губы дрожат. Мои ноги слабы. И голова раскалывается от разочарования.
Потому что не в первый раз я подводила себя.
И он тому причина.
В этом принципиальная разница между мной и всеми героинями, о которых я читала и которыми восхищаюсь.
Они принимают только героев.
Я не могу сопротивляться злодею.
19
ИСААК
В своем кабинете я роюсь в ящике стола и нахожу ее папку. У меня есть дерьмо, чтобы сделать. Сделать планы.
Но даже обещания мести недостаточно, чтобы направить мои мысли в более ясное русло.
Я открываю папку и вижу лицо Камиллы. Фотография увеличена и зерниста, из чего видно, что она снята со значительного расстояния с помощью мощного телеобъектива.
Максим обленился перед свадьбой. В течение почти шести лет он делал все возможное, чтобы держать наших шпионов в страхе, насколько это было возможно. Может быть, он думал, что кольцо на пальце Ками защитит его.
Если да, то он ошибся.
Я узнал в конце концов. Узнал, что он делает и почему. А потом я ждал, и ждал, и ждал, пока не пришло время действовать.