Бархатный дьявол

Фокс Николь Николь

— Он, может быть, и уважал ее, — говорю я, — но никогда не любил ее. Он не мог любить ничего, кроме Братвы.

— Мама знает, что ты не такой, как он.

— Я точно такой же, как он, — рычу я. Я закатываю рукав и размахиваю покрытой шрамами рукой. — Он убедился в этом.

— Ты такой, каким выбираешь быть, брат, — тихо говорит Богдан.

— Что ж, я выбираю быть доном.

— Это не делает тебя слабым, если ты выберешь что-то еще.

— Я почти уверен, что наш отец не

согласился бы. У человека в короне не может быть слабых мест в доспехах — даже если ты помнишь, он повторял это снова и снова.

Он вздыхает, как будто я не понимаю его сути. — Конечно, я помню. Не думай, что я не знаю, поэтому ты позволил Камилле исчезнуть под защитой свидетелей.

— Прошу прощения?

— Ты хотел, чтобы она была в безопасности. Но ты также хотел, чтобы она исчезла с твоего радара. Чтобы ты мог вернуться к тому, чтобы не иметь слабостей.

Я злюсь, но у меня нет выхода. Поэтому я сижу на своем месте и сердито смотрю на ухмыляющегося брата.

— Что? — спрашивает Богдан, когда я не перестаю смотреть на него.

Я пожимаю плечами и выдыхаю свой нерастраченный гнев. — Иногда я забываю, насколько ты проницателен.

— Не забывай, красавчик.

Я смеюсь. — Лучшие двое братьев Воробьевых.

Он показывает мне палец, но мгновение спустя тот же серьезный взгляд возвращается на его лицо. — Я просто говорю, ты можешь быть и тем, и другим, понимаешь? — он говорит. — Ты можешь быть хорошим мужем и хорошим доном. Одно не должно идти за счет другого.

— Разве это не так?

— Нет. Конечно, нет.

Я пренебрежительно машу рукой. — Это все равно не имеет значения. Титул мужа здесь не имеет никакого значения. Это была силовая игра, способ подколоть Максима. Очередной сюжет о мести. Это нереально. Брак ненастоящий.

Богдан фыркает на это. — Не хотелось бы тебя разочаровывать, sobrat, но что бы ни было между тобой и Камилой… в этом нет ничего фальшивого.

Я хмурюсь. — Что ты знаешь об этом?

— Как ты так метко заметил, я чрезвычайно проницателен. Между вами существует определенная связь, и она не односторонняя.

Я обдумываю это на мгновение. Учитывая то, как Камила отреагировала на мой поцелуй наверху, я не могу притворяться, что еще не знаю, что он говорит правду.

Но то, что у нее могут быть чувства ко мне, не означает, что у нее нет чувств и к Максиму.

Две вещи могут быть правдой одновременно.

— Где Влад? — спрашиваю я, меняя направление.

— Внизу, следит за хвостами, — отвечает Богдан. — А что?

— Я хочу, чтобы завтра он проводил Камилу из поместья, — говорю я ему. — Эдит присоединится к ней.

— Куда она идет?

— Поход по магазинам, — говорю я. — Вся одежда,

которая у нее есть, — это то, что я выбрал для нее. Она возмущается тем, что я контролирую ее жизнь.

— Значит, ты пытаешься предложить мир.

Я фыркаю. — Поверьте мне, шоппинг не поможет. Она не из тех женщин, которые будут довольствоваться дорогой одеждой или изысканными ужинами.

Богдан смотрит на меня понимающе. — Ты ведь знаешь, почему она тебя так привлекает, верно?

— Влечение исчезнет. Так всегда бывает.

— Чтобы это изменить, достаточно одной женщины.

— Она не та, — категорично говорю я. — Женщины нет.

— Ты должен выйти замуж в какой-то момент. Тебе понадобятся дети.

— Почему? — Я требую. — Если мы говорим о преемниках, ты мой.

Богдан кладет руку на сердце. — Старший брат, ты мне льстишь.

— Перестань ценить это.

Богдан усмехается. — Я не подхожу для твоего места, Исаак. Ты знаешь.

— Я тоже так не думал.

— Бред сивой кобылы. Если кто и рожден для этой жизни, так это ты.

— Звучит как гребаное оскорбление.

Богдан смеется. — Только частично.

— Если я женюсь, я женюсь на женщине, которая может взять на себя роль жены братвы, — твердо говорю я. — А Камила не такая.

— Нет? — спрашивает Богдан. — У нее определенно есть огонь для этого».

Значит, он заметил. Я тоже. Однако вслух я говорю: — Это не одно и то же. Она нормальная девушка, которая вела нормальную жизнь…

— До шести лет назад, — перебивает Богдан. — До того, как она встретила тебя.

— Да, и она ненавидит каждую минуту этого. Она ненавидит меня за те жертвы, на которые она была вынуждена пойти, потому что я решил, что должен поговорить с ней той ночью.

— Знаешь, любовь и ненависть не так уж далеки друг от друга.

Я прищуриваю на него глаза. — Почему ты так активно агитируешь за это?

Богдан пожимает плечами. — Ты ожил за последние несколько недель. Не секрет, почему.

— Это потому, что я как никогда близок к тому, чтобы расправиться с ублюдком, убившим нашего отца, — твердо говорю я. — Ничего больше.

Богдан поднимает брови, явно не веря, но спорить со мной не собирается.

Что, как я уверен, он знает, только раздражает меня еще больше.

— Просто скажи Владу, чтобы завтра сопровождал ее, — строго говорю я. — И взять с собой полную команду. Я не хочу, чтобы кто-нибудь добрался до Камиллы. Насколько нам известно, Максим тоже следит за нами.

— Никто к ней не приблизиться, — уверяет меня Богдан. — Только один вопрос.

— Что?

— Почему я не сопровождаю Камилу в этом походе по магазинам?