Базар житейской суеты. Часть 3
Шрифт:
Къ пяти часамъ мистеръ Осборнъ возвращался домой, и ровно въ пять, онъ и миссъ Дженни садились за столъ. Глубокое молчаніе, господствовавшее за трапезой, изрдка прерывалось только ворчаньемъ мистера Осборна на кухарку. Два или три раза въ мсяцъ обдали на Россель-Сквер пріятели негоціанта, люди старые, какъ онъ, и степенные, подобно ему. То были: докторъ Гульпъ и супруга его изъ Блумсберійскаго Сквера; старикъ Фраузеръ, стряпчій изъ Бедфордскаго Ряда, великій джентльменъ, знакомый, по обязаныостямъ своего званія, со многими набобами Вест-Энда; старый полковникъ Ливерморъ, изъ бомбейской арміи, и супруга его, мистриссъ Ливерморъ, изъ Верхняго Бедфордскаго Ряда; старый сержантъ Тоффи, и супруга его, мистриссъ Тоффи, и, наконецъ, повременамъ, старикъ сэръ Томасъ Коффимъ и супруга его, леди Коффинъ, изъ Бедфордскаго Сквера. Сэръ Томасъ занималъ одно изъ высшихъ мстъ
Вс эти господа давали въ свою очередь столько же пышные и чинные обды для мистера Осборна, Посл стола, они обыкновенно сидли за дессертомъ, выпивая каждый опредленную порцію вина, и потомъ уходили наверхъ въ гостиную играть въ вистъ. Въ половин десятаго оканчивался вистъ, утомительный, скучный, однообразный, и каждый убирался восвояси. Весьма многіе богатые джентльмены, которымъ обыкновенно мы, pauvres diables, завидуемъ отъ чистаго сердца, ведутъ такой точно образъ жизни. Дженни Осборнъ рдко встрчала мужчину моложе шестидесяти лтъ, и въ общество отца ея допускался всего одинъ только холостякъ, домовый докторъ на Россель-Сквер.
Я не скажу, чтобъ ужь ршительно никакое событіе не возмущало монотонности этого страшнаго существованія на Россель-Сквер. Былъ одинъ секретъ въ жизни бдной Дженни, чрезвычайно встревожившій ея отца. Тайна эта имла отношеніе къ миссъ Виртъ, долговязой гувернантк, у которой былъ двоюродный братецъ, художникъ, мистеръ Сми, знаменитый ныньче Royal Artist и портретный живописецъ, но въ ту пору пробивавшійся рисовальными уроками, которые преимущественно давалъ онъ моднымъ леди. Ныньче мистеръ Сми совсмъ забылъ дорогу на Россель-Скверъ; но въ 1818 году онъ путешествовалъ туда съ особеннымъ удовольствіемъ, когда миссъ Осборнъ училась у него живописи.
Мистеръ Сми, ученикъ горемычнаго Шарпа, живописца-забулдыги, одареннаго, однакожь, великимъ талантомъ и совершеннымъ знаніемъ своего искусства — мистеръ Сми, отрекомендованный своей кузиной на Россель-Скверъ, благополучно далъ пять или шесть уроковъ, и потомъ злосчастно влюбился въ свою ученицу, миссъ Осборнъ, которой сердце и рука все еще оставались свободными посл многихъ разнообразныхъ и совершенно безуспшныхъ попытокъ въ дл любви. Носился тоже слухъ, вроятно справедливый, что и миссъ Осборнъ чувствовала нкоторую симпатію къ своему профессору рисованья. Миссъ Виртъ, какъ и слдуетъ, великодушно взялась быть повренной сердечныхъ тайнъ. Я не знаю заподлинно, была ли у ней привычка оставлять невзначай комнату, какъ-скоро профессоръ и его ученица были заняты своимъ дломъ, и мн неизвстно достоврно, надялась ли миссъ Виртъ получить отъ своего кузена небольшую частичку благъ земныхъ въ вид благодарности за то, что она доставитъ ему случай жениться на дочери богатаго негоціанта — всего этого я не знаіо и не вдаю; но достоврно то, что мистеръ Осборнъ какими-то судьбами пронюхалъ всю эту интригу, и по этой причин, воротившись однажды изъ Сити въ неурочный часъ, вошелъ въ гостиную съ толстой бамбуковой тростью, и застигъ тамъ всхъ на лицо — профессора, ученицу и гувернантку, испуганныхъ до неимоврной степени и блдныхъ до крайняго изнеможенія. Расправа учинилась быстрая и строгая. Мистеръ Осборнъ вытолкалъ профессора въ зашеекъ, съ угрозой переломать ему вс ребра, и черезъ полчаса прогналъ изъ дома гувервантку, спихнувъ съ лстяицы ея сундуки, и перетоптавъ, безъ всякой пощады, вс ея картонки. Сжатый кулакъ Осборна послужилъ символомъ окончательнаго напутствія, когда миссъ Виртъ садилась въ наемную карету.
Тмъ и кончилась эта исторія. Миссъ Дженни, какъ и слдуетъ, не выходила нсколько дней изъ своей спальни. О компаньйонкахъ или гувернанткахъ, больше ей не приказано было думать. Старый джентльменъ объявилъ подъ клятвой, что онъ не дастъ ей ни шиллинга изъ своихъ денегъ, какъ-скоро она, безъ его позволенія, задумаетъ свести какую-нибудь интригу. Самъ мистеръ Осборнъ всего-мене думалъ пріискивать жениховъ для своей дочери: ему нужна же была какая-нибудь женщина въ дом для надзора за хозяйствомъ. Такимъ-образомъ миссъ Дженни принуждена была оставить всякіе проекты, съ которыми, такъ или иначе, былъ связанъ Купидонъ. При жизни отца она обрекла себя на совершенное затворничество, и была, казалось, довольна участью старой двы. Мистриссъ Мери между-тмъ каждый годъ производила на свтъ прекрасныхъ малютокъ съ чудными именами, и родственныя связи между обими сестрами становились все слабе и слабе.
— Дженни и я живемъ въ различныхъ сферахъ, говорила
А это значитъ… впрочемъ, вы понимаете, что это значитъ, когда извстная леди называетъ извстную двицу своей сестрою.
Было уже описано, какъ двицы Доббинъ жили съ своимъ отцомъ на прекрасной дач, что на Денмарк-Гилл, гд были у нихъ прекрасныя оранжереи съ чудными абрикосами и персиками, приводившими въ восхищеніе маленькаго Джорджа Осборна. Двицы Доббинъ, изрдка посщавшія Амелію на Аделаидиныхъ Виллахъ, зазжали повременамъ и на Россель-Скверъ навстить свою старую знакомую, миссъ Осборнъ. Думать надобно, что это он длали вслдствіе просьбы и особыхъ распоряженій своего брата, майора въ Индіи, къ которому отецъ ихъ питалъ глубокое уваженіе. Какъ опекунъ и крестный отецъ маленькаго Джорджа, майоръ не терялъ надежды, что россель-скверскій ддушка опомнится современемъ, и обратитъ благосклонное вниманіе на своего внука, Мало по малу двицы Доббинъ познакомили миссъ Осборнъ со всми длами, имвшими отношеніе къ мистриссъ Эмми. Он разсказали, какъ Амелія живетъ съ матерью и отцомъ, какъ они бдны, и какъ до сихъ поръ не перестаютъ он удивляться, что мужчины (и какіе мужчины? Ихъ собственный братъ и капитанъ Осборнъ!) могли интересоваться такой, въ полномъ смысл, ничтожной женщиной, какъ мистриссъ Эмми. Зато маленькаго Джорджа превозносили он до небесъ, и утверждали, что это чудный мальчикъ. Дло извстное, что вс женщины безъ исключенія, и преимущественно старыя двы, чувствуютъ особое влеченіе къ хорошенькимъ малюткамъ.
Однажды, посл усердныхъ просьбъ со стороны сестрицъ майора Доббина, Амелія дозволила своему Джорджиньк провести съ ними день на Денмарк-Гилл. Часть этого дня мистриссъ Эмми употребила на письмо къ майору, въ Индію. Она поздравляла его съ пріятной новостью, дошедшей до ея слуха. Молилась о его благополучіи и о счастіи особы, избранной его сердцемъ. Благодарила его за тысячи тысячь обязательныхъ услугъ и доказательствъ неизмнной его дружбы къ ней въ годину ея несчастій и душевной скорби. Сказала, между-прочимъ, что этотъ самый день малютка Джорджъ проводитъ на дач, въ обществ его любезныхъ сестрицъ. Письмо во многвхъ мстахъ было подчеркнуто, и она подписалась искреннимь и совершенно преданнымь его другомъ Амеліей Осборнъ. Она забыла, противъ обыкновенія, послать ласковое словечко къ леди Одаудъ, и въ письм ни разу не упоминалось имя Глорвины; въ общихъ выраженіяхъ только Амелія напутствовала благословеніями прекрасную невсту майора. Слухъ о женитьб самъ собою отстранилъ прежнюю осторожность, какую мистриссъ Эмми наблюдала при этой переписк. Она была очень рада, что можетъ, наконецъ, вполн выразить чувства искренней признательности и глубочайшей преданности, какую она всегда питала къ благородному и великодушному Вилльяму. Разумется, она вовсе не думала ревновать его къ этой Глорвин — какъ это можно!
Вечеромъ Джорджинька воротился въ одноколк, въ которой привезъ его кучеръ старика Доббина. На ше висла у него превосходная золотая цпочка и часы. Джорджинька сказалъ, что этотъ подарокъ сдлала ему старая леди, некрасивая собой. Она плакала, цаловала и обнимала его. Однакожь онъ не любилъ ея. Онъ очень любилъ виноградъ и персики. И онъ любилъ только свою мама. Амелія перепугалась; робкое ея сердце предчувствовало бду неминучую, когда она услыхала, что родственными покойнаго мужа увидли, наконецъ, малютку Джорджа.
Къ пяти часамъ миссъ Осборнъ воротилась домой устроивать обдъ для своего отца. Старикъ, обдлавшій какую-то спекуляцію въ Сити, былъ на этотъ разъ въ веселомъ расположеніи духа. Отъ вниманія его не ускользнуло волненіе дочери, и онъ удостоилъ ее вопросомъ:
— Что съ вами, миссъ Осборнъ? Что такое случилось?
Старая двица залилась горькими слезами.
— О, сэръ! воскликнула миссъ Дженни. Я видла маленькаго Джорджа. Онъ прекрасенъ, какъ ангелъ, и… и удивительно похожъ на него!
Старикъ не проговорилъ въ отвтъ ни одного слова; но лицо его побагровло, и онъ задрожалъ — всми своими членами.
ГЛАВА XLII
Читатель обогнетъ мысъ Доброй Надежды
Покорнйше прошу васъ, милостивые государи и государыни, перенестись за десять тысячь миль отъ настоящей сцены, на военную станцію Бундельгонджъ, въ мадрасскую дивизію англійскихъ владній за океаномъ, гд живутъ теперь на постоянныхъ квартирахъ любезные наши пріятели Трильйоннаго полка, подъ командой храбраго полковника, сэра Михаэля Одауда.