Базар житейской суеты. Часть 3
Шрифт:
— Подайте намъ леди Саутдаунъ съ ея микстурой! крічали обыкновенно веселые джентльмены, посщавшіе гостиную мистриссъ Родонъ.
И сцена разыгрывалась вновь со всею художественною обстановкой. Такимъ-образомъ, вдовствующая леди Саутдаунъ, первый разъ въ своей жизни, сдлаласъ предметомъ веселой потхи между легкомысленной молодежью.
Сэръ Питтъ помнилъ очень хорошо, какое уваженіе питала къ нему Ребекка въ ту пору, когда была гувернанткой, и на этомъ основаніи онъ вовсе не имлъ противъ нея особеннаго предубжденія. Бракъ этотъ былъ, конечно, весьма дурно расчитанъ, и служилъ униженіемъ для всей фамиліи, но все же Родонъ измнился къ лучшему, и поведеніе его доказывало очевиднйшимъ образомъ, что жена имла на него благотворное вліяніе. Ктому же, разв этотъ бракъ не сопровождался выгодными послдствіями для самого сэра Питта? Хитрый дипломатъ улыбался внутренно, когда воображалъ, что одолженъ своимъ богатствомъ безумной
Мистрисс Родонъ начала съ того, что при всякомъ случа превозносила до небесъ ораторское искуство сэра Питта, и дипломатъ, всегда влюбленный въ собственные таланты, полюбилъ ихъ еще больше, когда Ребекка указала на нихъ съ такой блистательной стороны. Невстк своей мистриссъ Бекки изъяснила съ удовлетворительной отчетливостью, что бракъ ея съ Родономъ Кроли, собственно говоря, устроила мистриссъ Бьютъ Кроли, которая сама же посл съ такимъ ожесточеніемъ и безстыдствомъ нападала на Ребекку, изобртая всякія клеветы и сплетни. Всему причиной была жадностъ мистриссъ Бьютъ, такъ-какъ она, женивъ Родона, надялась прибрать къ своимъ рукамъ имущество покойной миссъ Кроли.
— Ей удалось сдлать насъ нищими, говорила Ребекка съ видомъ рдкаго добродушія и преданности своей судьб,— но могу ли я жаловаться на женщину, которая осчастливила меня однимъ изъ лучшихъ супруговъ въ мір? Ктому же и то сказать: судьба, можетъ-быть, слишкомъ строго наказала ее за эту ненасытимую жадность; благодаря своимъ пронырствамъ, мистриссъ Бьютъ потеряла и т деньги, на которыя расчитывала прежде нашей свадьбы. Мы бдны: конечно… бдны?! Ахъ, леди Дженни, что значитъ бдность для мужа и жены, которые любятъ другъ друга? Я привыкла къ бдности отъ пелёнокъ, и не могу нарадоваться съ своей стороны, что наслдство тетушки Матильды перешло въ самыя ндра фамиліи, которая съ такимъ великодушіемъ признаетъ меня своимъ членомъ. Я уврена, что сэръ Питтъ сдлаетъ изъ этихъ денегъ гораздо лучшее употребленіе, чмъ мой Родонъ.
Вс эти сентенціи, переданныя сэру Питту врнйшею изъ женъ, естественнымъ образомъ усилили выгодное впечатлніе, произведенкое на него Ребеккой, усилили до такой степени, что на третій день посл похоронъ, когда вс члены благородной фамиліи присугствовали за параднымъ обдомъ, сэръ Питтъ Кроли, разрзывая дичь на президентскомъ мст, сказалъ, дйствительно сказалъ, обращаясь къ мистриссъ Родонъ:
Любезная Ребекаа, могу ли я предложить вамъ крылышко.
И при этомъ воззваніи, глаза любезной Ребекки заискрились живйшимъ восторгомъ.
Солнце восходило и закатывалось своимъ обычнымъ чередомъ, часовой колоколъ на древней башн аккуратно возвщалъ о времени ужиновъ и обдовъ, леди Саутдаунъ продолжала аккуратно вести корреспонденцію съ философами всхъ частей земного шара, и между-тмъ, какъ мистриссъ Родонъ приводила въ исполненіе свои замысловатые планы, а Питтъ Кроли устроивалъ погребальный церемоніялъ и другія важныя матеріи, соединенныя съ его достоинствомъ и будущимъ возвышеніемъ въ политическомъ мір — тло покойнаго владтеля Королевиной усадьбы лежало въ комнат, которую занималъ онъ, охраняемое денно и нощно степенными особами, опытными въ занятіяхъ этого рода. Дв или три сидлки, три или четыре факельщика — самые лучшіе факельщпки и сидлки, какихъ только можно было отыскать въ Саутамптон — караулили по-очереди бренные останки баронета, сохраняя трагическое спокойствіе и важность, соотвтствующую торжественному случаю. Комната ключницы служила для нихъ мстомъ отдохновенія посл чередного караула, и здсь, въ свободные часы, они играли въ карты и пили шотландское пиво.
Члены семейства и вся прислуга, женская и мужская, держались въ отдаленіи отъ мрачнаго мста, гд лежали кости благороднаго потомка древнихъ рыцарей, въ ожиданіи своего окончательнаго успокоенія подъ сводами фамильнаго склепа. никто не жаллъ о покойномъ баронет, за исключеніемъ бдной женщины, надявшейся быть супругой и вдовой сэра Питта, и которая съ позоромъ была изгнана изъ замка, гд такъ долго поддерживалась и распространялась ея власть надъ всей Королевиной усадьбой. Кром этой женщины, да еще старой лягавой собаки, неизмнно сохранившей привязанность къ своему господину до послднихъ часовъ его жизни, старый джентльменъ не оставилъ посл себя ни одного живого существа, готоваго оросить искренними слезами его могилу. Семьдесять слишкомъ лтъ прожилъ онъ на земл, но не нажилъ ни одного истиннаго друга. Чему тутъ удивляться? Если бы даже лучшіе и добрйшіе изъ насъ, оставляя этотъ міръ, могли черезъ нсколько времени снова спуститься на землю для обозрнія житейскихъ треволненій — какъ изумились бы и вмст огорчились бы при взгляд на своихъ друзей и знакомыхъ,
Желающіе могутъ, если угодно; послдовать за останками баронета, въ его послднее жилище, куда былъ онъ отнесенъ въ назначенный день, при соблюденіи всхъ джентльменскихъ обрядовъ, изобртенныхъ на этотъ случай. Члены фамиліи потянулись въ чорныхъ каретахъ, и у каждаго изъ ныхъ былъ приставленъ къ розовому носу бленькій платочекъ, готовый отереть слезы, еслибы, сверхъ чаянія, он полились изъ глазъ. Гробовщикъ и факельщики выступили чинно и плавно, потряхивая своими траурными головами. Главнйшіе фермеры тоже облеклись въ трауръ, изъ желанія угодить своему новому владльцу. Сосди-помщики выслали свои кареты, пустыя, но траурныя, дополнявшія какъ-нельзя лучше этотъ торжественный поздъ, растянувшійся на цлую милю. Пасторъ произнесъ приличную рчь на тэму: «Возлюбленный братъ нашъ скончался».
О, суета суетъ и всяческая суета! Пока лежитъ передъ нами тло нашего собрата, мы окружаемъ его всми вымыслами тщеславія, пышности, блеска, кладемъ его на богатйшія дроги, заколачиваемъ гробъ вызолоченными гвоздями, опускаемъ его въ землю, и ставимъ надъ могилой камень, весь испещренный надписями. Викарій достопочтеннаго Бьюта — красивый молодой человкъ, только-что окончившій курсъ въ Оксфордскомъ университет, и сэръ Питтъ Кроли, сочинили вдвоемъ латинскую эпитафію съ исчисленіемъ всхъ заслугъ и достоинствъ покойнаго бароцета. Притомъ викарій произнесъ классическую рчь, гд краснорчивымъ образомъ увщевалъ своихъ слушателей не предаваться глубокой скорби, и намекнунъ, въ отборныхъ выраженіяхъ, что всмъ намъ, рано или поздно, суждено пройдти черезъ т мрачныя и таинственныя врата, которыя только-что захлопнулись за бренными останками оплакиваемаго собрата.
И все тутъ. Фермеры разбрелись по домамъ, или поскакали на своихъ лошадяхъ въ ближайшіе трактиры и распивочныя лавочки. Кучера джентльменскихъ экипажей перекусили на кухн древняго замка, и удалились восвояси. Факельщики поспшили уложить, куда слдуетъ, веревки, бархатъ, лопаты, страусовыя перья и другія статьи погребальной церемоніи: потомъ они сли на дроги и поскакали въ Саутамптонъ. Лица ихъ приняли обычное выраженіе беззаботнаго веселья, лошади пріободрились, и скоро вся эта артель остановилась у трактира, откуда вынесли имъ оловяныя кружки, ярко блиставшія подъ вліяніемъ солнечныхъ лучей. Кресла сэра Питта перекатились въ сарай, куда побрела и старая лягавая собака, испуская жалобный вой, сдлавшійся такимъ-образомъ единственнымъ звукомъ скорби, огласившимъ джентльменскій дворъ Королевиной усадьбы, гд покойный баронетъ хозяйничалъ лтъ шестьдесятъ.
Дичи всякаго рода, куропатокъ въ особенности, водилось многое множество на Королевиной усадъб, и такъ-какъ всякой порядочный джентльменъ считаетъ за особенную честь и славу быть искуснымъ спортсменомъ, то нечего тутъ удивляться, если сэръ Питтъ Кроли, пооправившійся отъ первыхъ порывовъ грусти, сталъ вызжать въ чистое поле на охоту въ блой шляп, украшенной крепомъ. Взглядъ на плодородныя золотистыя поля, созрвшія жатвы, теперь составлявшія неотъемлемую его собственность, преисполняли тайною радостію чувствительное сердце дипломата. Иной разъ, руководимый чувствомъ смиренія, онъ не бралъ съ собой ружья, и выходилъ просто съ бамбуковой тростью. Родонъ и смотрители полей шли съ нимъ рядомъ. Деньги Питта и земля его производили оглушающее вліяніе на его младшаго брата. Безкопеечный полковникъ оказывалъ теперь величайшее почтеніе къ представителю фамиліи, и уже не презиралъ боле молокососа Питта. Родонъ съ участіемъ выслушивалъ проекты сэра Питта относительно засва полей и осушенія болотъ, предлагалъ свои собственные совты относительно содержанія конюшень, вызывался хать въ Модбери за покупкой верховой лошади для леди Дженни, брался объздить ее самъ, и проч, и проч. Словомъ, буйный и безпардонный Родонъ Кроли сдлался самымъ степеннымъ и смиреннымъ младшимъ братомъ. Изъ Лондона между-тмъ миссъ Бриггсъ сообщала ему постоянные и подробные бюллетени относительно маленькаго Родона, который, впрочемъ, регулярно отправлялъ и собственноручныя посланія къ папаш. «Я совершенно здоров, писалъ Родя. Ты, папаша, надюсь, совершенно здоровъ. Маменька, надюсь, совершенно здорова. Пони совершенно здоровъ. Грэй беретъ меня гулять въ паркъ. Я умю скакать. Я встртилъ опять мальчика, котораго мы прежде встртили съ тобой, папаша. Онъ заплакалъ, когда поскакалъ. А я не плачу». Родонъ читалъ эти письма своему брату и невстк, приходившей отъ нихъ въ восторгъ. Баронетъ общался озаботиться насчетъ содержанія племянника въ училищ, а великодушная леди Дженни дала Ребекк банковый билетъ, съ тмъ, чтобы она купила какой-нибудь подарокъ маленькому Род.