Базар житейской суеты. Часть 3

Теккерей Уильям Мейкпис

Но, жирла миссъ Глорвина или худла, смялась или плакала, здила верхомъ или сидла за фортепьяно: для безчувственнаго майора это было ршительно все-равно. Прислушиваясь къ этимъ горькимъ жалобамъ, полковникъ Одаудъ узналъ между-прочимъ, что слдующая почта изъ Европы привезетъ для сестры черныя матеріи на платья, и по этому поводу онъ разсказалъ весьма интересный анекдотъ, какъ одна леди изъ Ирландіи умерла съ тоски посл потери супруга, котораго, однакожь, вторично, не удалось ей пріобрсть во всю жизнь.

Пока, между-тмъ, майоръ отбивался отъ рукъ, уклоняясь отъ любовныхъ объясненій, изъ Европы пришелъ другой корабль со многими пачками, между которыми оказалось довольно. писемъ и на имя этого безчувственнаго джентльмена. То были по большей части домашнія посланія, отправленныя нсколькиии днями раньше той почты, которая привезла

амеліино письмо. Между ними узналъ майоръ и почеркъ своей сестрицы, Анни Доббинъ, сочинительницы умной, и большой охотнницы писать въ поучительномъ тон. По обыкновенію, миссъ Доббинъ собирала вс возможныя новости огорчительнаго свойства, шпиговала ими свою эпистолу и въ текст, и подъ рубрикой, и на поляхъ, бранила «милаго братца» на чемъ свтъ стоитъ, и въ заключеиіе, какъ любящая сестра, предлагала ему разпообразныя наставленія, какъ онъ долженъ вести себя за океаномъ. Эпистолы этого рода отравляли спокойствіе Вилльяма по крайней мр на цлыя сутки. Поэтому ничего нтъ удивительнаго, если, въ настоящемъ случа, «милый братецъ» не слишкомъ торопился вскрыть письмо дражайшей сестрицы, и бросилъ его въ конторку, отлагая чтеніе до боле благопріятнаго случая, когда онъ будетъ чувствовать себя въ хорошемъ расположеніи духа. Недли за дв передъ этимъ, онъ уже писалъ къ сестр, и «распекъ» ее, какъ слдуетъ, за распространеніе о немъ нелпыхъ слуховъ на Аделаидиныхъ Виллахъ. Въ то же время онъ отправилъ письмецо и къ мистрисъ Осборнъ, гд, выводя ее изъ заблужденія, сказалъ между-прочимъ, что ему «и во сн не грезилось перемнять свое настоящее положеніе холостяка».

Спустя дв или три ночи посл прибытія изъ Лондона послдней почты, майоръ весело проводилъ вечер въ дом леди Одаудъ, гд Глорвина съ особеннымъ одушевленіемъ пла для него «Встрчу на водахъ». «Мальчика-поэта», и многія другія сонаты и аріи поэтическаго свойства. Ей казалось, что Вилльямъ на этотъ разъ слушалъ ее съ большимъ удовольствіемъ. Онъ точно слушалъ, но не миссъ Глорвину, а вой шакаловъ, подбгавшихъ почти къ самому дому. Впродолженіе этихъ музыкальныхъ занятій, полковница Одаудъ играла въ криббиджъ съ лекаремъ Трильйоннаго полка. Когда истощились аріи миссъ Глорвины, майоръ Доббинъ сыгралъ съ нею партію въ шахматы, и затмъ, учтиво раскланявшись съ обими леди, пошелъ къ себ домой.

Здсь вниманіе его остановилось прежде всего на сестриномъ письм. Онъ взялъ его, сломалъ печать и услся на диванъ, приготовившись такимъ-образомъ къ непріятной бесд съ отсутствующей родственницей…

Прошло около часа посл того, какъ майоръ Доббинъ оставилъ домъ Пегги Одаудъ. Сэръ Михаэль ужь покоился сладкимъ сномъ, Глорвина украшала свои гагатовые локоны безчисленными лоскутками газетной бумаги, Пегги Одаудъ надла ситцевый капотъ и удалилась въ нижній этажъ, гд была ея супружеская опочивальня. Все было тихо и спокойно, но вдругъ часовой у воротъ полковника увидлъ, при свт луны, блдную, встревоженную, испуганную фигуру майора Доббина, который скорыми шагами пробирался къ дому. Не отвчая на окликъ часоваго, майоръ подошелъ къ окнамъ спалній сэра Михаэля.

— Одаудъ! Полковникъ! закричалъ изо всей силы Вилльямъ Доббинъ.

— Боже мой! Что съ вами, майоръ? откликнулась Глорвина, выставляя изъ окна свою газетную головку.

— Что съ тобой, дружище? проговоридъ полковникъ, думая, что гд-нибудь пожаръ на станціи, или ожидая услышать экстренное извстіе изъ главной квартиры.

— Мн… мн нуженъ отпускъ… сейчасъ… сію минуту. Я долженъ хать въ Англію по своимъ частнымъ дламъ, которыя не терпятъ никакой отсрочки, сказалъ Доббинъ.

— Боже великій! Что это случилось! подумала Глорвина, затрепетавъ всми своими папильйотками.

— Я долженъ отправиться эту же ночь, продолжалъ майоръ Доббинъ.

Полковникъ всталъ и вышелъ объясниться съ майоромъ.

Въ постскрипт сестрицы Доббина стоялъ особый параграфъ слдующаго содержанія:

«Вчера я сдлала визитъ старой твоей пріятельниц мистриссъ Осборнъ. Родители ея, посл своего банкротства, живутъ, какъ ты знаешь, въ отдаленномъ и скаредномъ захолустьи. Мистеръ Седли, въ настоящее время, торгуетъ, кажется, углями, если судить по мдной дощечк, пржбитой къ дверямъ ихъ избы (иначе, кажется, нельзя назвать ихъ дачи). Малютка-Джорджъ, твой крестникъ, прекрасный мальчикъ, только ужь слишкомъ избалованный и, кажется, склонный къ самовольству.

Мы, однакожь, ласкаемъ его, и недавно, по твоему желанію, представили его миссъ Дженни Осборнъ, которая, кажется, очень полюбила своего хорошенькаго племянника. Можно надяться, что современемъ и ддушка Джорджа — не банкротъ, оглуплый, и ужь чуть-ли не помшанный, а — россель-скверскій ддушка, мистеръ Осборнъ, благодаря нашей заботливости, обратитъ благосклонное вниманіе на сына твоего друга, столько провинившагося передъ своимъ отцомъ этой злополучной женитьбой. Легко станется, что онъ возьметъ внука къ себ, и Амелія едва ли будетъ сопротивляться такому желанію богатаго дда. Вдова теперь нашла, кажется, достойное утшеніе для своего осиротлаго сердца: ей недавно предложилъ руку достопочтенный мистеръ Бинни, одинъ изъ бромптонскихъ викаріевъ и; если не ошибаюсъ, скоро будетъ свадьба на Аделаидиныхъ виллахъ. Партія не совсмъ выгодная; но чего больше желать бдной пожилой вдов, у которой я уже замтила значительное количество сдыхъ волосъ на голов?.. Амелія очень весела. Веселъ и твой крестникъ, который частенько объдается персиками и абрикосами въ нашихъ оранжереяхъ. Мама посылаеть теб свой покловъ, и мы вс цалуемъ тебя отъ чистаго сердца.

«Совершенно теб преданная,

«Анна Доббинъ.»

ГЛАВА XLIII

Между Лондономъ и Гемширомъ

Столичный домъ господъ Кроли, на Большой Гигантской улиц, все еще носилъ на своемъ фронтон траурный фамильный гербъ, выставленный по поводу кончины сэра Питта Кроли. Эта геральдическая эмблема скорби и плача была въ высокой степени великолпна, и составляла, въ нкоторомъ смысл, превосходнйшую мебель. Другія принадлежности праддовскаго чертога тоже засіяли самымъ пышнымъ блескомъ, какого еще никогда не видали здсь впродолженіе шестидесятилтняго властительства послдняго баронета. Почернлая штукатурка исчезла, и кирпичи съ наружной стороны засверкали ослпительною близной; старые бронзовые львы у подъзда покрылись новой позолотой, перила выкрасились, и прежде чмъ цвтущая зелень въ Гемпшир смнила желтизну на деревьяхъ, подъ которыми старикъ Питтъ гулялъ послдній разъ въ своей жизни, лондонскій его домъ, унылый и печальный между всми домами на Большой Гигантской улиц, преобразился съ кровли до фундамента, и сдлался однымъ изъ самыхъ веселыхъ зданій въ цломъ квартал.

Маленькая женщина въ миньятюрномъ фаэтончнк безпрестанно вертлась около этого чертога, и сюда же каждый день приходила пшкомъ старая двица, сопровождаемая мальчикомъ. Это были миссъ Бриггсъ и маленькій Родонъ. «Благородной дам съ пріятными манерами», поручено было имть надзоръ за внутренней отдлкой дома, смотрть за женщинами, приготовлявшими занавсы, сторы, гардины, перешарить шкафы и комоды, заваленные разнымъ хламомъ, оставшимся посл двухъ покойныхъ леди Кроли, и, наконецъ, составить подробную роспись фарфору, хрусталю и другимъ статьямъ, хранившимся въ кладовыхъ и чуланахъ.

Мистриссъ Родонъ Кроли завдывала окончательно всми этими распоряженіями въ качеств уполномоченной отъ сэра Питта продавать, мнять, конфисковать и покупать мебель. Занятія этого рода, многосложныя и разнообразныя, приходились какъ-нельзя боле по вкусу мистриссъ Бекки, и она принялась хозяйничать съ живйшимъ восторгомъ. Окончательный планъ относительно возобновленія праддовскаго чертога былъ утвержденъ и опредленъ впродолженіе пребыванія сэра Питта въ Лондон, куда онъ прізжалъ осенью для свиданія и переговоровъ съ своими нотаріусами и адвокатами. Въ ноябр сэръ Питтъ прожилъ около недли на Курцонской улиц подъ гостепріимной кровлей своего брата и сестры.

Сначала баронетъ остаповился-было въ гостинниц, но мистриссъ Бекки, услышавъ о его прізд, немедленно отправилась къ нему на поклонъ, и не дальше какъ черезъ часъ, сэръ Питтъ Кроли воротился съ нею въ коляск на Курцонскую улицу. Невозможно было противиться гостепріимнымъ предложеніямъ этого безъискусственнаго создапія, наивнаго и добраго, великаго и остроумнаго. Бекки, съ восторгомъ благодарности, схватила руку сэра Питта, когда онъ великодушно согласился хать въ ея домъ.

— Благодарю васъ, безпредльно благодарю, сказала она, устремивъ нжный и проницательный взоръ на раскраснвшіеся глаза баронета, — ваше присутствіе осчастливитъ и Родона, и меня, и нашего малютку.