Базар житейской суеты. Часть 3
Шрифт:
Мы видли, какъ и вслдствіе чего, почтенный ддъ маленькаго Джорджа, мистеръ Осборнъ, становился съ каждымъ днемъ угрюме, молчаливе и недоступне для своей дочери, которая прозябала одиноко на Россель-Сквер, и включила себя въ разрядъ несчастныхъ старыхъ двъ, уже неспособныхъ находить достаточнаго утшенія ни въ блестящихъ экипажахъ, ни въ покупк разныхъ разностей въ модныхъ магазинахъ, ни даже въ благотворительности страждущему человчеству. Всегда грустная и пасмурная, миссъ Осборнъ чаще и чаще думала о прекрасномъ мальчик, сын своего брата, котораго она видла на дач альдермена Доббина. Она сгарала нетерпливымъ желаніемъ получить когда-нибудь позволеніе похать въ своей прекрасной коляск въ то отдаленное захолустье, гд жилъ малютка Джорджъ. Чаще и чаще вызжала она въ Паркъ, надясь еще разъ встртиться съ нимъ на гулянь, но не сбывалась эта надежда, и миссъ Осборнъ, перезрлая и несчастная двица, прозябала одиноко, не находя никакой пщи для своего
— Признаюсь, моя милая, я разсчитываю здсь только на васъ, говорила мистриссъ Буллокъ, потому-что, безъ всякаго сомннія, доля моя изъ имнія папеньки должна, какъ извстно, перейдти къ глав нашего дома. Милая наша Рода Макйулль скоро, вроятно, освободится отъ имнія Кассельтодди, потому-что мужъ ея, бдный лордъ Кассельтодди долженъ, на этихъ дняхъ, умереть отъ апоплексическаго удара, и посл его смерти малютка Макдуффъ Макмулль сдлается виконтомъ Кассельтодди. Оба Блюдъайэры уже перевели свое имніе на маленькаго сына Фанни Блюдъайэръ. Ненаглядный мой Фредерикъ непремнно будетъ старшимъ сыномъ, и…. и ужь пожалуйста, Дженни, упроси папеньку перевести опять свои счеты въ Ломбардскую улицу, потому-что, посуди сама, кчему пристало, если онъ, оставляя своихъ родственниковъ, будетъ имть дла съ чужимъ банкирскимъ домомъ? Стомпи и Роди, надюсь, ничмъ не лучше Буллока, Гуллока и Компаніи.
Сказавъ рчь въ этомъ тон; прошпигованную фешонэбльными и финансовыми именами, и напечатлвъ на губахъ сестрицы поцалуй, весьма похожій на прикосновеніе устрицы, мистриссъ Буллокъ собирала своихъ накрахмаленныхъ малютокъ, и усаживалась съ нинъ въ свою джентльменскую коляску.
Но ничего не выигрывала этими визитами представительница моднаго тона въ купеческомъ быту. Отецъ ея съ усиленною дятельностію продолжалъ свои сношенія съ банкирскимъ домомъ Стомпи и Роди, гд хранился также небольшой капиталецъ мистриссъ Эмми, неподозрвавшей всхъ этихъ интригъ на Россель— Сквер.
Въ тотъ вечеръ, когда Дженни Осборнъ сказала отцу, что она видла его внука, старикъ не отвчалъ ей ничего, но было ясно, что онъ не разсердился, потому-что, уходя въ комнату, ласково простился съ дочерью, и пожелалъ ей спокойной ночи. По всей вроятности онъ думалъ о ея словахъ, и разспрашивалъ о ея визит въ домъ альдермена. Недли черезъ дв посл этого визита, мистеръ Осборнъ спросилъ дочь: куда двались ея французскіе часики съ цпочкой, которые она обыкновенно носила на своей груди?
— Сэръ, эти часы были куплены на мои деньги, отвчала испуганная Дженни.
— Прошу васъ немедленно купить себ такіе же, или, еще лучше, если можете, отвчалъ старый джентльменъ. И затмъ онъ погрузился въ глубокую думу.
Въ послднее время двицы Доббинъ довольно часто повторяли свою просьбу Амеліи, чтобы она позволяла Джорджу навщать ихъ.
— Миссъ Осборнъ очевидно полюбила вашего сына, говорили двицы Доббинъ, — легко станется, что и мистеръ Осборнъ обнаружитъ миролюбивыя чувства, и тогда, согласитесь сами, Джорджинька легко упрочитъ свою каррьеру.
Амелія готова была согласиться на все, какъ-скоро дло шло о счастьи ея сына, но предложеніе сестеръ Доббина наполнило ея душу мрачными и тревожными предчувствіями. Какъ бы то ни было, Джорджъ здилъ довольно часто въ домъ альдермена. Амелія безпокоилась какъ-нельзя больше въ продолженіе его отсутствія, и по возвращеніи встрчала его съ такимъ видомъ, какъ-будто онъ освободился отъ какой-нибудь опасности. Джорджинька обыкновенно приносилъ съ собой игрушки и деньги; встревоженная Амелія спрашивала всякой разъ, не видалъ ли онъ какого-нибудь стараго джентльмена. Джорджъ видлъ только старика сэра Вилльяма, который катался съ нимъ въ коляск, и мистера Доббина, пріхавшаго домой передъ обдомъ на прекрасномъ гндк. Доббинъ былъ въ зеленомъ сюртук и розовомъ галстух, и въ рукахъ у него былъ маленькій бичъ въ золотой оправ. Онъ общалъ показать ему Лондонскую Башню, и сводить его въ звринецъ. Наконецъ, въ одинъ прекрасный вечеръ, Джорджинька, воротивягось домой, принесъ слдующее извстіе:
— Видлъ я, мамаша, стараго джентльмена съ густыми бровями и въ широкой шляп. На груди у него висла
Амелія догадалась, что сынъ ея видлъ на этотъ разъ своего россель-скверскаго дда. Она затрепетала при мысли, что скоро сдлаютъ ей предложеніе съ этой стороны. Предчувствія ея оправдались. Переговоры съ Россель-Сквера послдовали черезъ нсколько дней. Мистеръ Осборнъ формально предложилъ взять къ себ въ домъ своего маленькаго внука, и сдлать его наслдникомъ имнія, которое нкогда назначено было капитану Осборну. Мистриссъ Джорджъ Осборнъ будетъ отъ него получать пожизненный пенсіонъ, который доставитъ ей независимое существованіе. Если мистриссъ Джорджъ Осборнъ намрена выйдти замужъ, какъ объ этомъ носится весьма правдоподобный слухъ, достигшій до ушей мистера Осборна, пенсіонъ, во всякомъ случа, останется при ней; но ужь само-собою разумется, что сынъ ея окончательно водворится на Россель-Сквер, или, будетъ жить въ какомъ-нибудь другомъ мст, по выбору и назначенію своего дда. При всемъ томъ однакожь, ему позволено будетъ повременамъ видть мистриссъ Джорджъ Осборнъ въ ея собственномъ мст жительства.
Бумага, содержавшая вс эти пункты, была принесена на Аделаидины Виллы, и прочитана Амеліи въ одинъ изъ тхъ дней, когда матери ея не было дома, и когда старикъ Седли отлучился, по своимъ дламъ, въ Сити.
Амелія сердилась всего только два или три раза въ жизни, и адвокатъ мистера Осборна имлъ счастіе видть ее именно въ ту пору, когда она пришла въ раздражительное состояніе духа. Посланіе было прочитано, и подано ей на благоусмотрніе. Мистриссъ Осборнъ затрепетала всми членами, раскраснлась какъ пятнадцатилтняя двица и быстро поднявшись съ своего мста, разорвала бумагу на сотни. клочковъ, притоптала ихъ своими ногами, и голосомъ, дрожащимъ отъ волненія, произнесла:
— Мн выйдти замужъ во второй разъ! Мн взять деньги въ обмнъ за своего сына! Кто сметъ обижать меня этими чудовищными предложеніями? Скажите мистеру Осборну, что это злонамренное письмо, сэръ, да, злонамренное и унизительное. Я не стану отвчать на него. Желаю вамъ добраго утра, сэръ…
— И когда я выходилъ изъ комнаты, она поклонилась мн какъ трагическая актрисса, сказалъ мистеръ Пой, адвокатъ, представившій донесеніе объ этой сцен на Россель-Скверъ.
Старики не замтили въ тотъ день волненія своей дочери, а она никогда не говорила имъ объ этомъ свиданіи. Были у нихъ свои собственныя дла, которыя въпослдствіи глубоко заинтересовали эту невинную леди. Мистеръ Седли дятельно продолжалъ углубляться въ свои спекуляціи и коммерческіе разсчеты. Мы уже видли, какъ неудачно торговалъ онъ виномъ и каменнымъ углемъ. На этотъ разъ онъ придумалъ какую-то особенно-хитрую затю, общавшую чуть-ли не мильйоны барыша, если все покатится какъ по маслу. Напрасно Клеппъ увщевалъ его бросить дерзкое, опасное предпріятіе; мистеръ Седли, очертя голову, зашелъ уже такъ далеко, что даже не смлъ сообщить подробностей нелпой зати своему бывшему клерку. И какъ постояннымъ принципомъ стараго джентльмена было — имкогда не распространяться съ женщинами о финансовыхъ длахъ, то он узнали о постигшемъ ихъ несчастіи уже въ ту пору, какъ ничего нельзя было поправить; старикъ принужденъ былъ постепенно открыть передъ ними тайны своего сердца.
Недоимка сперва упала на счеты маленькаго хозяйства, выплачиваемые исправно въ конц каждой недли. Дивиденды еще не были присланы изъ Индіи, сказалъ встревоженный мистеръ Седли своей супруг. Старушка, до той поры, платила аккуратно за вс хозяйственные счеты, и поэтому, два или три лавочника были очень недовольны, когда бдная мистриссъ Седли просила ихъ повременить, — одолженіе, которое они охотно оказывали всмъ другимъ покупщикамъ, неназначавшимъ опредленнаго времени для расплаты. Контрибуція мистриссъ Эмми, выплачиваемая безпрекословно и съ веселымъ духомъ, поддерживала семейство на полураціонахъ, и первые пять или шесть мсяцевъ прошли довольно сносно. Старикъ Седли продолжалъ уврять, что акціи его скоро должны возвыситься до огромныхъ процентовъ, и тогда все пойдетъ превосходно.
Но прошло полгоода, и не послдовало никакихъ дивидендовъ. Надежда на шестьдесятъ фунтовъ, корые слдовала получить изъ Индіи, исчезала съ каждымъ днемъ. Хозяйство пришло въ крайнее разстройство. Мистриссъ Седли, старуха слабая и разстроенная, горевала молча, или плакала на кухн въ обществ мистриссъ Клеппъ. Всего досадне было то; что мясникъ огрызался почти всякій разъ, когда брали у него говидину, да и мелочной лавочникъ грубіянилъ ужасно. Маленькій Джорджъ, однажды или два раза, уже принимался ворчать за обдомъ, и это обстоятедьство чрезвычайно безпокоило мистриссъ Эмми, которая сама могла бы удовольствоваться какимъ-нибудь кусочкомъ хлба. Чтобъ ребенокъ не ворчалъ, она принуждена была покупать ему разныя лакомства на свой собственный счетъ.