Базар житейской суеты. Часть 3
Шрифт:
— Что длать, моя милая? говорила мистриссъ Бьютъ своей старшей дочери, двушк низкорослой, чрезвычайно смуглой и курносой. Если бы у тебя были рыжеватые волосы, зеленые глаза, и если бы, притомъ, была ты дочерью французской плясуньи по канату, я не сомнваюсь, что у тебя, мой другъ, было бы вдоволь этихъ брильянтовъ, и кузина твоя, леди Дженни, вроятно, представила бы тебя въ палаццо милорда Бумбумбума. Но ты вдь только честная дворянка, бдное дитя мое. Въ жилахъ твоихъ течетъ только благороднйшая кровь, и добрая нравственность — все твое приданое. Я сама, супруга брата младшаго баронета, никогда, во всю жизнь, не дуыала добиваться чести быть представленной въ палаццо Бумбумбума. Да и этой выскочк не было бы тамъ мста, если бы не перемнились времена.
Этимъ и другими
Черезъ нсколько дней посл знаменитаго представленія, добродтельная мистриссъ Бекки удостоилась другой великой чести. Карета миледи Стейнъ подъхала къ джентльменскому домику на Курцонской улиц, и долговязый лакей, ударивъ страшнйшимъ образомъ два раза въ металлическую скобу у подъзда, вручилъ швейцару мистера Кроли дв визитныя карточки, на которыхъ изображены были фамиліи маркизы Стейнъ и графини Гигантъ. Будь эти клочки лощеной бумаги превосходнйшими картинами первыхъ художниковъ въ мір, будь даже они обернуты сотнями аршинъ кружевныхъ матерій, по тысяч гиней за штуку, и тогда бы мистриссъ Бекки не обнаружила большей радости и живйшаго наслажденія, какое она почувствовала въ настоящую минуту. Вы можете быть уврены, что эти клочки тотчасъ же заняли самое видное мсто въ китайской ваз у камина въ гостиной, гд обыкновенно мистриссъ Бекки хранила визитныя карточки посщавшихъ ее особъ. Великій Боже! Давно ли эта женщина чуть не сошла съ ума отъ радости, когда удостоили ее своимъ визитомъ бдная мистриссъ Вашингтонъ Уайтъ и добродушная леди Креккенбери. А теперь?.. О, Создатель! карточки ихъ опустились на самое дно китайской вазы и обречены, безъ всякой жалости, на вчное забвеніе. Стейнъ! Барикрисъ! Джанна Гельвельлейнъ! Церліонъ Камлотъ! Какія имена, какіе звуки! Тутъ нечего и сомнваться, что мистриссъ Бекки и миссъ Бриггсъ прослдили всю генеалогію этихъ фамилій отъ корня до послдней втви.
Часа черезъ два пріхалъ и самъ милордъ Стейнъ. Безъ доклада вошелъ онъ въ гостиную, и осмотрвшись вокругъ себя, замтилъ немедленно, что Ребекка уже распорядилась приличнымъ образомъ съ карточкой его супруги, милордъ улыбнулся и выставилъ свои огромные клыки, какъ это длалъ онъ всякій разъ, когда обнаруживалъ припадокъ человческой слабости. Скоро вышла къ нему мистриссъ Бекки. Туалетъ ея всегда былъ готовъ на случай этого визита. Ея прическа, шарфы, спенсеръ, шейные платки, сафьянныя туфли и другія женскія принадлежности, содержались въ исправномъ порядк, и мистриссъ Бекки сидла въ какой-нибудь безъискуственной и пріятной поз, готовая встртить великаго гостя. Нтъ надобности упоминать, что въ этомъ, какъ и въ другихъ случаяхъ, зеркало было постояннымъ совтникомъ нашей героини.
При вход ея въ гостиную, лордъ Стейнъ продолжалъ улыбаться и стоять подл китайской вазы. Зaстигнутая въ расплохъ, мистриссъ Бекки покраснла.
— Благодарю васъ, Monseigneur, сказала она. Вы видите, что ваши леди были здсь. Какъ вы добры, милордъ! извините, что я замшкалась… я стряпала на кухн пуддингъ.
— Это видно по всему. Я замтилъ васъ еще на улиц, когда подъзжалъ къ вашему дому, сказалъ старый джентльменъ съ лукавой улыбкой.
— Вы все замчаете, милордъ.
— Многое по крайней мр, если не все, отвчалъ лордъ Стейнъ, — и прежде всего я подмтилъ, что вы мастерица сочинять исторіи на всякій случай. Я имлъ удовольствіе слышать вашъ голосъ наверху, мистриссъ Кроли, гд, безъ сомннія, вы натирали румянами свои щеки — не мшало бы вамъ прислать этого снадобья для миледи Гигантъ. Потомъ я слышалъ какъ отворилась дверь вашей спальни — и вы пришли сюда.
— Ахъ, милордъ, вамъ ли осуждать бдную женщину, если она старается, по возможности, придать себ лучшій видъ, какъ-скоро вы удостоиваете ее своимъ визитомъ? сказала Ребекка жалобнымъ тономъ.
И затмъ она стала растирать платкомъ свою щеку, какъ-будто желая показать, что розовый цвтъ ея не нуждается въ косметическихъ прикрасахъ. Это однакожь вопросъ, или если угодно, проблема, не совсмъ удобная
— Послушайте, однакожь, сказалъ старый джентльменъ, повертывая въ рукахъ карточку своей жены, — вы непремнно хотите прослыть знатною леди. Странная, дикая фантазія! Вы надодаете до смерти старику, чтобъ онъ ввелъ васъ въ большой свтъ. Дитя, предчувствуете ли вы, что навсегда примуждены будете распроститься съ этою независимостію, какъ-скоро вы переступите черезъ порогъ нашихъ гостиныхъ?
— Вы такъ думаете?
— Я увренъ въ этомъ. И прежде всего: у васъ нтъ денегъ.
— Денегъ у насъ нтъ, но вы добудете намъ мсто, перебила Бекки съ величайшею живостію.
— И безъ шиллинга въ карман, продолжалъ милордъ, вы хотите состязаться съ богачами; не безумно ли это? Вамъ ли, слабому скудельному сосуду, плыть по безбрежному океану наравн съ великими кораблями, готовыми противостоять всякимъ треволненіямъ и бурямъ? Но ужь это вроятно такъ заведено: каждый и каждая выбиваются изъ всхъ силъ, чтобъ достать погремушку, о которой не стоитъ и думать. Bon Dieu! Не дальше какъ вчера, я обдалъ у милорда Бумбумбума, и мы ли баранину съ рпой. Скромный обдъ изъ зелени стоитъ весьма часто откормленнаго быка. Очень хорошо. Вы получите приглашеніе въ Гигантскій домъ: вы станете къ намъ здить. Вы не отстанете отъ старика до тхъ поръ, пока онъ не удовлетворитъ вашему безумному капризу. Слушайте же, что я вамъ скажу: у васъ здсь веселе въ тысячу разъ, чмъ въ Гигантскомъ дом. Вы соскучитесь тамъ, какъ скучаемъ вс мы. Жена моя угрюма и дика, какъ леди Макбетъ, и дочери мои грустятъ какъ Регана и Гонориль. Я не могу спать въ комнат, которая называется моей спальней. Кровать моя напоминаетъ мн страшный балдахинъ, и картины этой опочивальни пугаютъ меня. Я веллъ поставить желзную кровать въ своей уборной, и давно сплю на волосяномъ матрац. Ну — быть по вашему, мистриссъ Бекки: на будущей недл васъ пригласятъ къ нашему обду. И предваряю васъ, будьте осторожыы: наши женщины не любятъ новичковъ, и мудрено вамъ поладить съ ними.
Это была слишкомъ длинная рчь для такого человка. какъ лордъ Стейнъ, привыкшій къ лаконическимъ фразамъ. Въ тотъ день онъ уже не въ первый разъ говорилъ съ мистриссъ Бекки въ такомъ тон.
Компаньйонка, сидвшая все это время за рабочимъ столикомъ на противоположномъ коиц комнатьг, вдругъ испустила глубокій вздохъ, и бросила взоръ состраданія на лорда Стейна. Было ясно, что она слушала и прилагала къ сердцу каждое его слово.
— Какъ вы не прогоните эту сидлку, сказалъ лордъ Стейнъ, оглядываясь на нее черезъ плечо.
— Что вамъ она сдлала, милордъ? спросила Ребекка съ лукавой улыбкой.
И полюбовавшись нсколько времени на смущеніе милорда, ненавидвшаго бдную Бриггсъ за то, что она мшала его откровенной бесд съ прекрасною супругою полковника, мистриссъ Родонъ сжалилась, наконецъ, надъ своимъ обожателемъ, и поспшила удовлетворить желаніе его сердца. Подойдя къ Бриггсъ, она сдлала нсколько замчаній относительно прекрасной погоды, и попросила ее выйдти въ паркъ погулять съ маленькимъ Родономъ.
— Я не могу отпустить ее, милордъ, сказала мистриссъ Бекки довольно грустнымъ и разстроеннымъ тономъ, — не могу, еслибъ и хотла.
Проговоривъ эти слова, она заплакала и отвернулась отъ милорда.
— То-есть, вы не можете заплатить компаньйонк ея жалованье: такъ или нтъ? спросилъ лордъ Стейнъ.
— Хуже чмъ это, отвчала Бекки, потуппвъ глаза въ землю, — я раззорила ее.
— Раззорили? Что жь мшаетъ вамъ, посл этого, вытолкать ее въ зашеекъ? спросилъ старый джентльменъ.
— Вы судите какъ мужчина, отввчала Бекки грустнымъ тономъ, — женщины не могутъ ршитъся на такую жестокость. Въ прошломъ году, когда мы истратили свою послднюю гинею, миссъ Бриггсъ отдала намъ все. Она не оставитъ меня никогда, если, по крайней мр я не выплачу ей своего долга до послдняго шиллинга, или, если мы не раззоримся въ-конецъ, что, кажется, будетъ очень скоро.