Базар житейской суеты. Часть 3
Шрифт:
Затмъ послдовало возобновленіе знакомства съ леди Барикрисъ; полковница привтствовала ее почтительнымъ поклономъ, и получила въ отвтъ гордый и надменный кивокъ джентльменской головы.
— Съ вами, миледи, я имла удовольствіе познакомиться еще въ Брюссел, лтъ десять назадъ, сказала Ребекка побдительнымъ тономъ. Мы встртились первый разъ на балу у герцогини ричмондской, въ ночь накануп ватерлооской битвы. И я помню, миледи, какъ вы и леди Бланка, дочь ваша, сидли въ карет у воротъ гостинницы, въ ожиданіи лошадей. Надюсь, брильянты ваши сохранились въ цлости, леди Барикрисъ.
Гости перемигнулись, знаменитые брильянты находились, повидимому, давнымъ-давно въ рукахъ меумолимыхъ Израильтянъ, о чемъ, конечно, еще не вдала мистриссъ Бекки. Родонъ Кроли углубился въ амбразуру окна, и разсказалъ молодому лорду Саутдауну интересную повсть о томъ, какъ леди Барикрисъ покупала лошадей, и какъ отзвонила ее Бекки. Саутдаунъ расхохотался до того, что обратилъ на себя всеобщее вниманіе.
«Этой женщины мн нечего опасаться», подумала Бекки.
И точно: леди Барикрисъ пришла, повидимому, въ крайнее смущеніе. Размнявшись съ своей дочерью
Когда, наконецъ, появился знаменитый гость съ береговъ Гвадалквивира, разговоръ полился на французскомъ язык, и здсь-то велікосвтскіе леди увидли, съ крайнимъ прискорбіемъ, что первенетво въ ихъ кругу принадлежитъ мистриссъ Кроли. Ребекка объяснялась въ совершенств на этомъ діалект, и ршительно затмвала собою и леди Барикрисъ, и леди Гигантъ. Мистриссъ Родонъ встрчалась со многими грандами въ 1816 и 17 году, и разспрашивала о своихъ мадритскихъ друзьяхъ съ великимъ участіемъ. Чужеземные гости убдились окончательно, что она леди, весьма знатной породы; грандъ и грандесса обращались нсколько разъ съ вопросомъ къ леди Стейнъ: кто эта petite dame, которая такъ прекрасно говоритъ по французски?
Наконецъ процессія двинулась въ столовую въ томъ порядк, какъ описалъ американскій дипломатъ. Мы не намрены описывать этого банкета: читатель можетъ, если ему угодно, заказать для себя обдъ въ первомъ ресторан, гд все могутъ приготовить по его собственной фантазіи и вкусу.
Но когда женщины остались посл обда одн, Ребекка знала, что ей предстоитъ выдержать сильнйшую борьбу. И дйствительно: она очутилась между ними въ такомъ затруднительномъ положеніи, что воображенію ея живо представились замчанія лорда Стейна, который совтовалъ ей никогда не вступать въ общество жеищинъ выше ея собственной сферы. Справедливо говорятъ у насъ въ Англіи, что сильнйшіе ненавистники ирланцевъ — сами ирландцы, и къ этому прибавить можно, что главнйшіе притсиители и мучители женскаго пола — сами женщины. Когда бдная мистриссъ Бекки, оставленная наедин съ дамами, подошла къ камину, гд сгруппировались вс особы ея пола, великія леди мигомъ отступилпи сгруппировались около стола, гд лежали рисунки и эстампы. Бекки попробовала подойдти къ эстампамъ — знатныя леди снова удалились къ камнну. Она попробовала заговорить съ однимъ изъ дтей (къ которымъ вообще чувствовала сердечное влеченіе во всхъ публичныхъ мстахъ), но юный Джорджъ Гигантъ былъ немедленно отозванъ своей мама. Жестокость такого обращенія дошла наконецъ до того, что леди Стейнъ сжалилась надъ нашей героиней, и руководимая чувствомъ сострадднія, ршилась бросить ей нсколько словъ.
— Лордъ Стейнъ говоритъ, что вы превосходно играете и поёте, мистриссъ Кроли, сказала леди Стейнъ, — я охотно бы попросила васъ спть что-нибудь для меня.
— Я готова длать все, что можетъ доставить удовольствіе вамъ, миледи, или лорду Стейну, отвчала благодарная Ребекка, усаживаясь за фортепьяно.
Вскор голосъ ея раздался по всей гостиной. Ребекка начала пть религіозные гимны Моцарта, нкогда любимые супругою милорда, и выполнила это пніе съ такою нжностью, съ такимъ сердечнымъ умиленіемъ, что леди Стейнъ, съ минуту простоявшая въ нершимости около музыкальнаго инструмента, сла, наконецъ, подл пвицы, принялась слушать, и слезы заструились по ея щекамъ. Оппозиціонныя леди, какъ и слдуетъ, подняли порядочную суматоху на противоположномъ конц гостиной, но леди Стейнъ не слыхала ни одного звука изъ ихъ одушевленнаго и бурнаго разговора. Она опять сдлалась маленькой двочкой, и воображеніе перенесло её за сорокъ лтъ назадъ въ уединенный монастырскій садъ. Эти же самыя звуки раздавались нкогда подъ сводами католической капеллы: органистъ и одна изъ любимыхъ ею сестеръ-монастырокъ знакомили ее съ мелодіей Moцарта въ т счастливые дни. Опять она была ребенкомъ, и кратковременный періодъ дтскаго счастья сяова расцвлъ передъ ея умственнымъ взоромъ. Вдругъ дверь гостиной отворилась, и громкій смхъ лорда Стейна вывелъ ее изъ заоблачныхъ мечтаній. Веселые джентльмены спшили присоединиться къ обществу дамъ.
При одномъ взгляд, лордъ Стейнъ смекнулъ, что должно было происходить здсь въ его кратковременное отсутствіе; онъ отъ души поблагодарилъ свою жену. Подойдя къ ней, онъ назвалъ ее однимъ изъ нжныхъ именъ, какъ въ бывалые годы, и леди Стейнъ покраснла опять, какъ двушка шестнадцати лтъ.
— Жена моя говоритъ, что вы поёте, какъ соловей, сказалъ онъ Ребекк.
Было бы гораздо правильне замтить, что мистриссъ Кроли уметъ изворачиваться на вс тоны, какъ увёртливый чертёнокъ.
Послдняя часть вечера, начавшагося такгоій дурными предзнаменованіями, увнчалась совершеннйшимъ торжествомъ для мистриссъ Родонъ Кроли. Съ неподражаемымъ искусствомъ она пропла вс свои лучшія аріи, и джентльмены, вс до одного, сгруппировались около ея табуретки передъ фортепьяно. Вс другія женщины были оставлены безъ вниманія. мистеръ Павелъ Джефферсонъ Джонсъ думалъ сдлать самый лучшій комплиментъ леди Гигантъ, когда, подойдя къ ней, замтилъ, что прекрасная ея пріятельница поетъ очаровательно, какъ первая пвица въ мір.
ГЛАВА XXIX
Обыкновенное событіе
О, муза! кто бы ты ни была въ этой комической исторіи, спустись съ высотъ джентльменскаго міра, гд ты парила до сихъ поръ, и потрудись снизойдти на низенькую кровлю пріятеля нашего, Джона Седли. Повдай намъ, о муза, какія событія совершаются на Аделаидиныхъ Виллахъ.
Ta же исторія. Въ скромной хижин старика Седли, такъ же какъ въ раззолоченныхъ чертогахъ лорда Стейна, обитаютъ житейскія заботы, сопровождаемыя сомнніемъ и печалью. мистриссъ Клеппъ, обитательница кухни, ворчитъ втихомолку на своего мужа и упрашиваетъ его взыскать квартирныя деньги съ неаккуратнаго жильца. Мистриссъ Седли перестала посщать хозяйку въ ея нижнихъ областяхъ, и уже не сметъ больше оказывать покровительства госпож Клеппъ. Можно-ли смотрть, съ высоты своего величія, на особу, которой должны вы сорокъ фунтовъ стерлинговъ, и которая
Теперь что? Амелія думаетъ да думаетъ и, посл головоломной работы, продолжавшейся около сутокъ, сочиняетъ объявленіе, переписанное на карточку самымъ мелкимъ, превосходнымъ почеркомъ. Вотъ оно:
«Благородная женщина, имющая въ своемъ распоряженіи нсколько лишняго времени, желаетъ заняться воспитаніемъ маленькихъ двочекъ, которыхъ она можетъ учить англійскому и французскому языкамъ, также географіи, исторіи, а также музык. Спросить А. О. въ магазин мистера Брауна.»
И она вручаетъ этотъ документъ джентльмену, торгующему на Аделаидиныхъ Виллахъ произведеніями изящныхъ искусствъ. Онъ кладетъ изящный манускриптъ на конторку, гд въ скоромъ времени, онъ покрывается мухами, и достаточнымъ количествомъ пыли. Амелія время отъ времени проходитъ съ замираніемъ сердца мимо дверей магазина, въ надежд, что мистеръ Браунъ сообщитъ ей пріятную новость. Но никакихъ новостей не сообщаетъ мистеръ Браунъ. Онъ и не замчаетъ бдной вдовы. Когда она заходитъ въ магазинъ для маленькихъ покупокъ, Браунъ говоритъ, что никто не обращается къ нему съ требованіями наставницы для дтей. Бдная, простодушная, нжная и слабая леди! теб ли бороться съ треволненіями житейскаго базара?
Съ каждымъ днемъ становітся она печальне и грустне; лицо ея худетъ, и въ глазахъ, обращенныхъ на сына, выражается какая-то странная тревога, которой не можетъ постигнуть юный Джорджъ Осборнъ. Часто просыпается она по ночамъ, и заглядываетъ украдкой въ его комнату, чтобы видеть, спитъ ли Джорджинька, и не украли ли его. Сонъ рдко смежаетъ теперь заплаканные глаза мистриссь Эмми. Страхъ и постоянныя заботы преслдуютъ ее днемъ и ночью. Одна и та же мысль, тяжелая, жестокая, чаще и чаще прокрадывается въ ея голову, мысль, что ей необходимо разлучиться съ малюткой, и что она сама стоитъ на перепутьи къ его счастью. Разлучиться?! Нтъ, нтъ, какъ это можно? По крайней мр не теперь. Когда-нибудь, въ другое время. Нтъ, никогда, никогда! Амелія плачетъ, становится на колни и молится усердно о счастія малютки-сына.
Внезапная мысль сверлитъ мозгъ мистриссъ Эмми, и она краснетъ, какъ дитя: не выйдти ли ей замужъ за достопочтеннаго мистера Бинни, молодаго пастора на Аделаидиныхъ Виллахъ? Онъ небогатъ, конечно, но все же можетъ прокормить и ее, и малютку Джорджа, и обоихъ стариковъ. Но тутъ грозно смотритъ на нее миньятюрный портретъ покойнаго Джорджа, и она съ трепетомъ гонитъ изъ головы нечестивую мысль. Нтъ, чтобы ни случилось, но она чистою и невинною возвратится къ нему на небеса.
И эта борьба, описанная нами въ нсколькихъ словахъ, продолжалась въ сердц бдной Эмми нсколько мучительныхъ недль, и не было у ней друга, способнаго сочувствовать ея скорби. Впрочемъ дружескіе совты были бы тутъ совершенно безполезны, потому-что Амелія не видла для себя никакой возможности покориться сил обстоятельствъ, хотя больше и больше, съ каждымъ днемъ, она сознавала могущество врага. Истины, одна другой ужасне, выступали передъ ней съ грозной и сокрушительной обстановкой. Бдность и нищета для всхъ, нужда и униженіе для родителей, несправедливость къ сыну, — могла ли женская голова устоять противъ всхъ этихъ нападеній грозной судьбы? Вншнія укрпленія маленькой цитадели, гд бдная душа берегла свое единственное сокровище и любовь, были наконецъ пробиты и взяты одна за другою.